– Не надо, мам, – от воспоминаний на глаза накатили слезы, а в горле встал тугой комок.

– Прости, девочка моя. Не говори, не нужно. Прости меня. Я не должна была спрашивать…

– Нет, мам, все нормально, – я глянула на нее и взяла за руку. – Дима… он… Мам, вы ведь с папой столько всего не знаете, – сквозь пелену слез прошептала, голос дрожал.

Я села в кровати и расстроено поджала губы.

– Это он? Он это сделал?

– Да, – на выдохе выдала и поняла, что сейчас разревусь.

Больше не смогла сдерживать слезы. Бросилась в объятия мамы, крепко прижавшись к ее груди мокрой щекой.

– Господи, Роза… Почему ты молчала? Все это время он издевался над тобой, а ты упрямо молчала?.. Бедная моя девочка. Ну почему? Почему ты не поделилась со мной? – Она обняла меня, подбадривая, провела рукой по спине. – Боже мой, что же теперь делать? Из-за него ты…

Мама вдруг замолчала, а у меня сердце дрогнуло от ее безмолвия.

– Что, мам? – я отстранилась от нее, вытерла слезы.

– Я разговаривала с твоим врачом… – она вновь замолчала.

Собираясь с мыслями, потерла подбородок. Ее губы задрожали, родительница напряженно поджала их.

– Что он сказал?! – не выдержала я. – Говори! Хватит меня жалеть. Я уже не маленькая.

– Он сказал, что ты… скорее всего, больше не сможешь иметь детей. Но это только предварительный диагноз. Чтобы его подтвердить, нужно еще сдать анализы, – тут же спохватилась мама.

Я прикрыла рот ладонью, слезы снова застлали глаза, подбородок задрожал. Мир разлетелся на тысячу острых осколков, больно впившихся в душу, остался лишь один вопрос: «За что?».

Пустота. Пугающая пустота. Будто из груди вырвали сердце. Хотелось умереть. Снова. Но теперь сама убедилась, что тот, кто был на грани смерти, никогда не захочет снова уйти из жизни намеренно. Я непременно справлюсь с этой болью! Нужно собраться, сделать вид, что ничего не было. Выдернуть из сердца непереносимую тоску. Вырвать из памяти и жить дальше.

Однако несносное чувство вины не позволяло забыться. Если бы я не впустила Новикова в дом, все могло сложиться иначе. Я ведь знала, чем заканчивались наши встречи, а уж тем более после той потасовки у дома. Он наставил на Андрея пистолет. Пистолет! Почему я не подумала о последствиях?

Смахнув слезы, снова уставилась в потолок, принялась рассматривать несуществующую мушку. Так и лежала в больничной койке уже третий день, пытаясь похоронить терзающие душу воспоминания. Врач сказал, что не выпустит меня, пока не пройду все обследования после чистки. Ему виднее, мне уже все равно. Пусть хоть на части разрежут и продадут на черном рынке.

С того момента, как узнала о выкидыше, я начала страдать от бессонницы, и почти ничего не ела – кусок в горло не лез. Ночами рыдала в подушку, оплакивая дальнейшую жизнь. Безумно хотелось домой. Здесь вряд ли удастся убежать от случившегося, когда все напоминает о моем не родившемся малыше… Больно, страшно и одиноко. Я попросила маму принести мне завтра телефон, чтобы я могла позвонить Люде. Что она и сделала.

– Вот, я его зарядила, – родительница протянула мне смартфон. – Роза, ты помнишь тетю Раису, мою троюродную сестру? – Я кивнула. – Она вчера умерла. Похороны послезавтра. Мы с папой вернемся из Тулы во вторник и сразу заберем тебя из больницы.

– Хорошо, мам. Я справлюсь. Не беспокойся, все будет хорошо.

– Ладно, – улыбнулась родительница. – Слушайся врачей, детка. Они плохого не посоветуют. И старайся поменьше думать, побереги нервы. Просто отдыхай.

Пообещав выполнять ее предписания, проводила до коридора и уже собиралась звонить подруге, когда увидела на дисплее два сообщения от Андрея.

Первое: «Привет! Как ты?», и второе: «Не молчи, красавица!» А еще кучу пропущенных вызовов.

О Боже, я бы сейчас все отдала, лишь бы он оказался рядом, но звонить и выпрашивать ласки не стану. Захочет, сам узнает о случившемся и придет. А по телефону говорить не буду. Слишком личное для телефонного разговора.

Я набрала Люду и сообщила ей о том, что попала в больницу. После работы она примчалась ко мне с апельсинами, и я рассказала, что произошло.

– Да я… я его своими руками!.. – шипела подруга, выставив руки вперед и представляя, будто душит Новикова. – Этот урод пожалеет, что на свет родился. Вот увижу его и… – негодовала Смирнова. – А-а-а-а, жаль, что его сейчас здесь нет… Ударить девушку, на которой собирался жениться, убить собственного ребенка – это как называется? Прости, – спохватилась она, понимая, что своими словами не нарочно причинила мне боль. – А Андрей знает?

– Нет, я не хочу навязываться. Не хочу вешать на него свои проблемы. Если он до сих пор не нашел меня, значит, так и должно быть.

– Постой. Так его уже несколько дней нет в городе. У Deadly Bloom концерты в Сибири.

Сердце екнуло. Может, поэтому он и звонил, хотел предупредить, а теперь будет переживать за меня, вместо того, чтобы думать о музыке. Снова я своими проблемами отвлекаю его…

Решила ответить на эсэмэс, пусть не волнуется понапрасну.

«Привет. Прости, если заставила тебе поволноваться. У меня все хорошо. Надеюсь, у тебя тоже».

Ответ пришел около девяти вечера, когда Люда уже ушла:

«Я рад)) Только с концерта. Устал как собака. В Новосибирске уже час ночи».

Следом пришло еще одно сообщение:

«Безумно скучаю. Хочу тебя увидеть».

Я не знала, что ответить на такое заявление, поэтому тупо проигнорировала. А ночью опять не могла сомкнуть глаз. Снова вернулись тревоги и переживания. Мне так хотелось рассказать обо всем Андрею, чтобы услышать слова утешения. Но совесть не позволяла.

Ничего, у меня ведь есть Люда. С ее поддержкой я не пропаду. Да и родители звонили по нескольку раз на дню.

В субботу меня ждал неприятный сюрприз. Я вернулась из туалета и застала в палате Новикова. Дыхание участилось, сердце пустилось вскачь. Не сумев совладать с эмоциями, кинулась на него и принялась бить кулаками по груди.

– Как ты посмел явиться сюда после того, что сделал?! – не выдержав той боли, что разом обрушилась на меня, закричала. – Убирайся отсюда, сволочь. Ненавижу тебя.

Что ему еще от меня надо?

– Роза, успокойся. С тобой все в порядке? – Он схватил меня за локти, блокируя удары, и заглянул в глаза, ища в них ответ.

Его слова будто острым лезвием полоснули по сердцу. Как он может спрашивать меня об этом? Как он может быть настолько бессердечным, циничным и хладнокровным? Делает вид, будто и не было никакой беременности. Мразь… Какая же он мразь…

Я на миг прикрыла веки, сдерживая гнев и рвущиеся изнутри слезы. Нужно успокоиться. Вдох-выдох. Все хорошо. Я владею ситуацией.

Мне хотелось наказать Новикова за свою боль, и, зная, как он мечтал о большой семье, сказала ему всю правду. Не скрывая ничего. Пытаясь поразить в самое сердце. Чужое, холодное, скупое сердце.

– Это был твой ребенок, а ты… – дрожащим голосом произнесла, глядя в ледяные глаза. – Я ненавижу тебя, Новиков, – с отвращением выплюнула ему в лицо слова. – Всей душой ненавижу. Проклинаю тот день, когда пришла устраиваться на работу и познакомилась с тобой.

Его сковал шок. На лице застыло выражение недоумения. Переварив информацию, он схватился за волосы и метнул в меня ядовитый взгляд.

– Ты врешь, – проговорил сквозь стиснутые зубы. – Это не мой ребенок. Да ты… – он поджал губы, провел рукой по волосам. – Ты изменила мне!

– Обижаешь, – я презрительно смотрела на него, слезы текли по моим щекам. – Я была верна тебе, я любила тебя, но всему рано или поздно приходит конец. Ты издевался надо мной, пытаясь поднять свою самооценку в своих же глазах.

– Ты ничего не знаешь, так что не смей меня упрекать, – он разъяренно ткнул мне в грудь пальцем.

– Мне достаточно того, что я видела. Ты просто чудовище!

Дима замахнулся, но его рука так и замерла в воздухе.

– Давай, ударь меня, трус. Как тогда. Давай же! Кулаком в живот. Ты же это любишь. Издеваться над слабыми, унижать тех, кто не сможет ответить тебе. Не представляешь, как я была счастлива, когда Андрей врезал тебе.

– Заткнись, – прошипел он. – Не смей говорить о нем.

– А то что? Убьешь меня? Или его? Я жалею, лишь об одном, что раньше не изменила тебе. Хочешь всех и вся контролировать, но тебе это не по силам.

– Ты все равно будешь моей. – Схватив меня за предплечье, сквозь зубы прорычал Новиков. – Я уничтожу тебя. Отберу все, что тебе дорого. У тебя не останется другого выхода, как вернуться ко мне. И ты вернешься. Приползешь, как миленькая. И будешь стонать подо мной, как раньше.

– Я лучше умру, чем снова вернусь к тебе. Ненавижу.

Новиков отпустил мою руку и, одарив на прощание надменным взглядом, со словами: «Скоро мы это узнаем», вышел из палаты. Со мной случилась истерика. Я устало сползла на пол возле кровати и уткнулась лицом в матрас. Тугой комок слез уже подступил к горлу, готовый вырваться наружу криками отчаяния и боли. Нижняя губа задрожала, и я разревелась в голос. Да так громко, что тут же в палату вбежали медсестры. Уложив меня в кровать, вкололи успокоительное. Постепенно я затихла, стало плевать на все. Снова уперлась пустым взглядом в потолок…

Глава 18. Роза

Проснувшись рано утром, я встала и сходила умыться. Так надоело валяться в больнице. Скорее бы уже родители вернулись и забрали меня отсюда. А то ходят тут всякие… Вспомнила вчерашний приход Новикова, и злость с новой силой заиграла во мне. Я даже ненароком сжала кулаки и, схватившись за раковину, посмотрела на свое отражение. До чего же этот гад меня довел? Волосы спутались, под глазами синяки, в душе ненависть…