Я прошла мимо витрины бутика «Мила», расписанной сахарно-миндальной и лиловой красками, с двумя манекенами в лиловых бюстгальтерах с поддерживающим эффектом, отделанных шелком цвета сливы. Манекены стояли в лучах маленьких шаров, свисавших с потолка. Под влиянием каприза я зашла, пластиковый пакет из Кингсленда тяжело ударил по моей ноге. Думаю, он весил, как новорожденный младенец.

Я бродила между вешалками и задумчиво перебирала тряпочки кружева, сатина и хлопка, французские шортики, свободные лифы, стринги, упакованные по две пары, в основном в спокойной нейтральной гамме: телесного, розового, белого и черного цветов. Мила хорошо разбирается в цветах. Это доказывает истину, что правильный дизайн и грамотный подход могут превратить что-то ужасное и вульгарное в желанную вещь.

— Вам помочь?

Чернокожая девушка-консультант держалась на некотором почтительном расстоянии. Я изучала складки и окантовку орехово-коричневого бюстгальтера, отделанного розовым. Я также заметила, что на некотором подобии постамента у противоположной стены расставлены элегантные вибраторы черного цвета и цвета слоновой кости.

— На самом деле мне нужен бюстгальтер, но что-нибудь повседневное, — ответила я, чтобы она не решила, что я здесь за сексуальной игрушкой, но стесняюсь спросить. — У меня чашечки второго размера, и мне нужно что-нибудь милое и поддерживающее, но скорее поддерживающее, чем милое.

— Как хорошая подруга? — улыбнулась молодая женщина.

— Именно так, — улыбнулась я в ответ, удивившись, как легко женщинам понять друг друга в пустяках и как тяжело откровенно поговорить о важных вещах, таких как дома, мужья и дети.

Она быстро прошла вдоль вешалок на одной стороне магазина, затем протянула мне хлопковый бюстгальтер с косточками на бархатной вешалке и открыла дверь в примерочную. Зеркало до пола, пуфик, деревянный пол. Внутри было тепло, мне даже стало жарко, так что я оставила дверь приоткрытой. Потом я медленно сняла жилет, кашемировый свитер, потом лиф от «Агнес Б» — на самом деле неудивительно, что я вспотела — и, наконец, бюстгальтер.

Я с удовлетворением любовалась своей большой грудью, когда услышала вопрос, заданный хорошо знакомым голосом:

— Извините, но это все, что у вас есть?

Ну, неудивительно. Она рождена, чтобы делать покупки. Она же француженка. И этот бутик нижнего белья как раз за углом ее дома…

— А что это? Для чего?

— О, это «Голыш», — услышала я ответ продавца, потом что-то сняли с подставки, и послышался легкий жужжащий звук.

— Для внешнего применения, для массажа. Подходит и мужчинам, и женщинам.

— А это?

— А это называется «Кость», по дизайну Тома Диксона[88], тоже для мужчин и для женщин. И его можно перезаряжать. Никаких батареек.

Звук посильнее.

Последовало молчание, во время которого я надела бюстгальтер, застегнула и расправила его. Затем выпрямилась. Мои груди свисали со всех сторон. А ведь это были чашечки второго размера.

— «Кость» используется внутри или снаружи?

Продавщица, не смущаясь, доверительно захихикала.

— Думаю, как пожелаете, — хрипло сказала она. — Не возражаете, если я спрошу, как вы себе это представляете?

Мои мысли потекли с удвоенной скоростью. Я ни на секунду не могла представить, что Вирджиния здесь, чтобы разнообразить сексуальную жизнь со своим бесцветным мужем, Мэтью. Она также не могла притвориться, что проводит исследование для каталога одежды. Тем не менее. Я никогда бы не подумала, что Боб из тех мужчин, которые любят секс-игрушки. Он незамысловат, словно ванильное мороженое, с его простой одеждой, выглаженными джинсами, спортивными костюмами по выходным… это лишний раз доказывает, думала я, снимая хлопковый бюстгальтер, что когда дело доходит до постели, никогда не знаешь наверняка.

Последовала пауза. Вирджиния не отвечала. Потом сказала:

— Я ищу подарок. На день рождения подружки. Не уверена, что ей понравится что-то из этого.

Подруги или подружки? Мысли потекли еще быстрее.

— Возможно, вас соблазнит что-то из белья? — спросила продавец. По магазину раздались шаги. Я оперлась о стену, чтобы не упасть. Мне было тяжело дышать. Вирджиния зашла в соседнюю кабинку и начала мерить какое-то кружевное белье — для своей подружки.

— Отличный выбор, разрешите заметить, — сказала консультант, и я услышала шорох бумаги. Затем пшик духов в сияющую коробочку, которым у «Милы» любят сопровождать покупку чего-нибудь дорогого. — Очень женственно.

Пока с карточки снимали оплату, Вирджиния прервала молчание:

— Я сюда специально пришла. Мне здесь нравится. «Мила» гораздо утонченней, чем магазин Энн Саммерс, который не просто вульгарен. Там ужасные цвета…

— Ну, думаю, вашей подруге понравится этот комплект, — промурлыкала консультант. — Я сама положила глаз на прозрачный бюстгальтер в горошек, и трусики тоже чертовски красивые.

— Mais[89] это не для нее, — весело ответила Вирджиния. — Моя подружка никогда бы не надела ничего подобного… она очень, как это по-английски… спортивная, занимается кикбоксингом, так что она носит только белые шорты. Как школьница, tu sais, comme[90] Анна Курникова! Белье для меня, — поведала Вирджиния с низким смешком, — ей нравится, когда я такое ношу, поэтому отчасти это подарок и для нее, comprenez[91]?

В какой-то момент во время признания, последовавшего за спонтанным анализом преимуществ магазина «Мила», я оцепенела от шока. Теперь консультант пыталась всучить Вирджинии трусики мальчишеского покроя, но невероятно — мое тело реагировало быстрее мозгов. Мне было необходимо уйти.

Но как мне выйти, не заявляя о своем присутствии Вирджинии?

Я быстро оделась и застегнула жилет, мягко толкнула дверь примерочной и прошла мимо соседки, как будто ее не заметила. Она с сосредоточенным видом играла с переключением скоростей резинового вибратора со стальным наконечником. Букет лилий и багет живописно выглядывали из корзины, которую она поставила на пол возле ног. Открыв дверь на Лонсдейл-роуд, я не смогла удержаться и оглянулась.

Вирджиния все еще рассматривала голубой фаллоимитатор. Наши глаза встретились, она нажала на кнопку, и фаллос завибрировал. Послышался высокий звук. Она продолжала смотреть на меня, и я почувствовала, как краснею, будто это меня застали за чем-то постыдным, не ее. Я была потрясена и немного возбуждена. Подумать только, мы были уверены, что она запала на сомнительную привлекательность рыжего Боба Эйвери, хотя вместо этого ее сразил мальчишеский задор Салли.

О Вирджинии можно говорить все, что угодно — и я, разумеется, себя не сдерживала в высказываниях, — но у нее безупречный вкус. В одежде, еде, интерьерах, домах — и теперь я не могу отказать ей во вкусе, что касается женщин и искусственных пенисов.

Я на автопилоте отправилась во «Фреш энд уайлд» и начала набирать органические продукты с витрины, удерживая в руках шишковидные сицилийские лимоны и апельсины, пока охранник не протянул мне корзину. Это был единственный раз, когда кто-то из обслуживающего персонала помог без намека, так что я благодарно ему улыбнулась.

Улыбнувшись мужчине, во мне зародилась безумная идея, может, я тоже лесбиянка, потом списала это на всплеск гормонов. Я прогнала нелепую мысль, проверила содержимое корзины и поняла, что не хватает коричных палочек, взяла их с полки, встала в очередь на кассу, сложила покупки в хозяйственную сумку, которую использую для таких целей, и отправилась в соседнюю дверь, чтобы пообедать.


— Ну, у меня есть для тебя новости, — сказала я, пока мой спутник изучал меню. Я была более собранна. Мне не нужно было меню. Я бывала здесь так часто, что знала его наизусть. Я всегда беру жареные зеленые помидоры с моцареллой, цыпленка гриль и печеную тыкву.

Но Ральф, казалось, слегка удивился, что в будний день оказался в помещении, полном болтливых дамочек за обедом, в окружении ароматических свечей, салатных мисок, зеленых низеньких стаканов и невысоких столиков из красного дерева. Возможно, это место было не совсем во вкусе Ральфа (думаю, он ходит в «Симпсонс», «Бифстейк» и «Уайтс», именно в таком порядке), но в целом здесь неплохая еда и удобно сплетничать.

— Ты передумала, — сказал он, закрыв меню и глядя мне прямо в глаза, так что мое сердце екнуло.

— Напротив, все будет так, как мы договорились, — ответила я, намеренно используя первое лицо во множественном числе.

— Отлично, — сказал он и снова погрузился в меню. — Думаю, лучше поделиться с Мими хорошими новостями. И в таком случае мне нужно выпить. Возможно, стаканчик… думаю… рейнвейна.

Я оглянулась в поисках официанта и впервые заметила двух молодых женщин, сидевших неподалеку от нас, на два столика дальше. Одна — пухленькая и светловолосая, вторая — худая и с волосами цвета сена. Обе были в защитных брюках, кроссовках, тесных рубашках и куртках с капюшоном из «Мисс Сиксти». У них был австралийский акцент, и темой обсуждения служил приближавшийся уик-энд.

Пока я махала официанту, чтобы заказать вино для Ральфа, полненькая блондинка раскрыла рот и заговорила, и мне пришло в голову, что по забавному стечению обстоятельств я обедаю с Ральфом, а не с Маргаритой. Второй раз за двадцать минут я застыла от шока и любопытства.

— И тогда его психованная жена обнаружила, что у него есть подружка и квартира, потому что он не удалял сообщения, и Анушке пришлось его бросить, — говорила блондинка. — Патрик был в ужасе, что его жена все узнала, я хочу сказать, она часто бывает в школе и все такое, и он притворился, что это кто-то другой с его работы!

Ральф оглядывал ресторан с выражением олимпийского спокойствия, которое означало только одно: он слушал так же внимательно, как и я.

— Знаешь, я думаю, если бы эта сучка, его жена, обнаружила, что он спит с учительницей ее собственного сына, она бы взбесилась, — продолжила она. — Учительница из Понсонби! Ты можешь в это поверить? Она бы закрыла всю школу! И Анушке пришлось съехать с квартиры на углу Ледброук-гроув, и Патрик приполз назад на карачках после трех месяцев изгнания к своей, — она замолчала, чтобы подобрать самое оскорбительное определение невинной Маргарите, давая возможность мне и Ральфу насладиться каждым мгновением разговора, — засранке-жене.