Игорь, собравшийся было ловить машину, опустил руку:

— Что ты сказала?

— Что слышал! Знаешь, почему ее мать попала в больницу? Она застукала свою невинную дочку с твоим отчимом!

Игорь дернулся, как от удара:

— Врешь!

— Если бы! — Надя скорбно опустила уголки губ. — Мы были в гостях у Лешки Борзунова. Я уже собралась уезжать, пошла искать твою Леночку — не могла же я бросить мадемуазель-саму-невинность одну в этом вертепе! — и нашла эту невинность полуголую с твоим дорогим папочкой. Он у тебя, кстати, очень даже ничего, тебе не уступит.

— Врешь… — Голос у Игоря стал хриплым. — Она… Они… Нет, этого не может быть!

Тут он вспомнил, что Лена последние дни была какая-то странная, словно заторможенная. На его вопросы отвечала вяло, он думал — просто сильно соскучилась. Тогда он, чтобы ее подбодрить, начинал расписывать ей красоты будущей совместной жизни. Лена еще совсем недавно от этих фантазий приходила в полный восторг, а в последние дни почему-то сразу замыкалась и переводила разговор на другие темы. Он отнес это за счет ее плохого настроения: мать в больнице, разлука с ним затянулась, вот и хандрит… Поэтому решил сделать ей сюрприз: прилететь на день раньше, нагрянуть как снег на голову, без предупреждения. Вот и нагрянул бы…

Игорь сел прямо на землю и вытащил из помятой пачки еще одну сигарету. Надя сняла кожаную куртку, бросила ее на траву и осторожно присела рядом с ним:

— Ты мне веришь?

Он молчал.

— Веришь?

— К сожалению, да.

— И что ты будешь делать? — Она попыталась заглянуть ему в глаза.

— Соображаю.

— Поедешь к ней?

Игорь вздрогнул:

— Нет.

Надя тоже закурила. Несколько минут прошло в молчании. Наконец Игорь поднялся:

— Отвезешь меня?

Надя быстро вскочила:

— Куда скажешь.

— К родителям.

— Может быть, лучше…

— Нет. К родителям.

— А то поехали ко мне. Тебе сейчас лучше успокоиться…

— Я и не волнуюсь.

— Я вижу, как ты не волнуешься.

— Слушай, не лезь. То есть извини. Отвези меня в Крылатское.

Она пожала плечами, села в машину и включила зажигание.

— Если что-то будет не так, имей в виду — мой дом для тебя всегда открыт. Знаешь, где я живу?

Игорь не ответил.

— Живописная улица, дом 12, квартира 36. Это рядом с Серебряным Бором.

Надя покопалась в бардачке, нашла там блокнот и ручку, вырвала листок и записала адрес.

— Держи.

Игорь машинально сунул листок в нагрудный карман.

Дорогой она все-таки поинтересовалась:

— И что же ты намерен теперь делать? Не именно сегодня, а вообще? Уедешь обратно в Европу?

Игорь смотрел в окно, и лицо его было словно высечено из камня. Надя повторила вопрос. Помолчав, он ответил:

— Не знаю.


Как назло, ключи от квартиры куда-то запропастились. Безуспешно пошарив в сумке, Игорь с досадой нажал на кнопку звонка. Дверь открыли не сразу. В первый момент Игорь даже не узнал в этой постаревшей женщине свою обычно такую подтянутую и моложавую мать. Оксана Антоновна никак не отреагировала на внезапный приезд сына, не улыбнулась, не удивилась, — просто молча подвинулась, чтобы дать ему пройти. Впрочем, Игорь тоже сейчас был не способен проявлять бурные чувства. После Надиных слов внутри у него поселилась пустота — словно из него вынули душу.

— Мама… — Он хотел обнять мать, но Оксана Антоновна отстранилась.

— Здравствуй. Что же ты не предупредил?

— Ты мне не рада?

— Рада. Конечно, рада.

Говорит «рада», а тон такой, что нет. Игорь все-таки обнял ее, поцеловал в макушку — и вдруг заметил отросшие седые корни волос. В первый раз в жизни его мать позволила себе такое.

— Мама, а где Валентин?

— У себя. — Оксана Антоновна горько усмехнулась. — Теперь, когда он дома, он почти не выходит из кабинета.

Ни слова больше не говоря, Игорь прошел к отчиму. Тот, сгорбившись, сидел за письменным столом; на звук открываемой двери даже не обернулся.

— Оксана, я ведь просил оставить меня в покое!

— Это я.

Валентин Петрович поднял на него глаза, и злость Игоря мгновенно испарилась — человек, который сейчас сидел перед ним, мало чем напоминал прежнего Магницкого. Злиться можно на сильного, а Магницкий был смят, подавлен. Вопросы, которые Игорь собирался задать отчиму, тут же вылетели у него из головы. Валентин Петрович поднялся. Они стояли и какое-то время смотрели друг на друга. Первым нарушил молчание Игорь. Сглотнув вставший в горле комок, он с усилием выговорил:

— Ты… ее очень любишь?

— Да. — Магницкий улыбнулся как-то болезненно и жалко. — Много лет. Оказывается, я только ее и любил.

До Игоря не сразу дошел смысл его слов, а когда дошел, он ничего не понял.

— Как — много лет? Вы же с Леной знакомы только месяц!

Магницкий помотал головой:

— Постой… Так ты ничего не знаешь?

— А что я должен еще узнать? — Отчаяние и злость снова захлестнули Игоря. — По-моему, хватит того, что мой отчим переспал с моей невестой!

— О Господи, все гораздо страшнее! Лена — моя дочь! — Магницкий выкрикнул эти слова с болью отчаяния. Игорь оторопел. — Да, моя дочь. — Его голос упал до шепота. — Я чуть было… С собственной дочерью…

Игорь в ужасе попятился и выскочил из кабинета.

Мать он нашел в гостиной. Оксана Антоновна сидела выпрямившись на краю дивана и напряженно ждала окончания разговора. Она подняла на сына сухие глаза:

— Ну что, он сказал тебе?

— Я ничего не понимаю… Как это — Лена его дочь?

— Я тоже. Он ничего не хочет мне говорить. Взял на работе отпуск и целыми днями где-то пропадает. А если не пропадает, то сидит в кабинете. Меня он к себе не пускает.

— Но…

— Вчера… — Она глубоко вздохнула, словно подавляя рыдание, но справилась с собой. — Вчера он попросил у меня развод.

Игорь присел рядом с ней на диван, хотел прижать ее к себе, обнять, успокоить. Но Оксана Антоновна опять отстранилась и с какой-то упрямой неприязнью посмотрела на сына. И тут Игорь внезапно понял, что во всем она винит его. Не своего ненаглядного Валечку, не Лену — Лена для нее вообще пустое место, — его. Родной сын ее предал, приведя в дом проклятую девку, разрушившую ее счастье.

— Мама… — Он дотронулся до ее руки, но она отдернула руку.

— Не надо. Не надо меня жалеть.

Глаза матери и сына встретились. То, что Игорь там прочел, было страшно. Он поднялся:

— Мне уйти?

— Как хочешь, — сухо сказала она.

Сумка его все еще стояла в коридоре. Он подхватил ее на плечо, и дверь родительского дома за ним захлопнулась.

13

Синий «фольксваген» на бешеной скорости мчался по Минскому шоссе. Игорь гнал машину, совершенно не считаясь с правилами движения. Но верно говорят: Бог хранит пьяных и пропащих. Ни одного гаишника на его пути не встретилось.

Опомнился он уже где-то около Можайска. Два часа сумасшедшей езды не принесли облегчения: боль не проходила. Приткнув машину на обочину, Игорь вышел, вдохнул полной грудью холодный воздух и закурил сигарету.

Итак, снова один. Будущее, которое он Построил в своем воображении, оказалось призрачным замком. И Лена… Он думал, она такая чистая, ранимая… Такая непохожая на всех остальных женщин. А на проверку — все они одинаковы. Шлюхи чертовы! Что у них там было с Магницким — грязь какая! Как она могла… Месяца не прошло, а она уже нашла себе другого. Игорь сел в машину, включил зажигание. Им овладела холодная злость. Ну нет! Рисковать своей головой из-за какой-то девки — он еще с ума не сошел. Теперь он вел машину быстро, но осторожно. Девок таких — миллионы. И каждая из них с удовольствием отдаст ему себя, стоит только руку протянуть. Да что там — просто кивнуть головой, и побежит, голубушка, за ним хоть на край света, хоть еще дальше. Он достал из кармана листок с Надиным адресом. Улица Живописная, значит…

Надя открыла дверь моментально, словно караулила на пороге.

— Я знала, что ты придешь.

Игорь усмехнулся:

— А я вот не знал.

— Хорошо, что пришел. Только проходи, не стой в дверях.

Надя схватила его за руку и втянула вовнутрь. Игорь скинул куртку, шагнул из маленькой прихожей в комнату и огляделся. Да, ничего себе квартирка! Просто будуар мадам Помпадур: низкие мягкие кресла, обитые нежно-розовым велюром, и такой же диван, обои под шелк — по белому фону пущены мелкие розочки, такие же розочки, только покрупнее, на занавесках. Картину довершала низкая напольная лампа под розовым же абажуром. Лампа освещала комнату мягким светом. И сама Надя была такой же мягкой, розовой и соблазнительной. Темные волосы блестели, карие глаза казались влажными и ласковыми, а глубокий вырез розового шелкового халата призван был возбуждать мужское воображение. Роскошная хозяйка роскошной комнаты. Все здесь было рассчитано на то, что мужчина, побыв у Нади хотя бы пять минут, должен был бы уже сгорать в пожаре страсти.

Игорь смотрел на все это великолепие, но в душе у него не то что пожар — огонек не зажигался. Он сел на розовый диван и вздохнул:

— Выпить найдется?

— Конечно. — Надя подошла к бару. — Есть твой любимый «Джек Дениэльс». С содовой?

— Чистый.

Надя плеснула виски в высокий стакан, добавила льда и подала Игорю. Тот сразу сделал большой глоток. Надя понимающе взглянула на него:

— Что, совсем скверно?

— А-а, — Игорь мотнул головой, — ничего.

Обсуждать свои чувства с Надей он не собирался. И вообще он приехал к ней по другому поводу.