Игорь застал ее сидящей в кресле в полной прострации.

— Ну как, насладилась?

— Какая гадость!

— Ну что ты! У меня еще припасены кое-какие журнальчики — хочешь посмотреть?

— Нет! — Лена судорожно вздохнула. По ее щекам побежали слезы. Игорь присел на ручку кресла и осторожно погладил ее по голове:

— Ну, будет, будет! Ничего страшного еще не произошло.

Лена уткнулась головой ему в колени и заплакала уже навзрыд:

— Как они могли! Я же…

— Ну что ты! Ну успокойся…

Ласковые руки Игоря гладили ее волосы. Он соскользнул в кресло и обнял Лену за плечи, как маленькую. Она спрятала лицо у него на груди и зарыдала еще сильнее. Игорь растерялся. Он крепче прижал ее к себе — ее пушистые волосы щекотали ему подбородок, и он осторожно коснулся их губами:

— Ну что ты, что ты… Ничего же не случилось.

Сначала он целовал ее легко и нежно, просто чтобы успокоить, но потом почувствовал, что в нем поднимается та знакомая неодолимая сила, которая заставляет мужчин терять голову. Его поцелуи стали настойчивыми, и она бессознательно откликнулась на его невыговоренный призыв. Он обнял ее, притянул к себе, приподнял и посадил на колени.

Слезы у Лены высохли. Она почувствовала, как жаркая волна захлестнула ее. Какое-то глубинное первобытное чувство заставило ее мучительно содрогнуться, адским пламенем охватило низ живота и медленной сладкой истомой разлилось по всему телу. Она положила руки ему на грудь, пальцами теребя шелковистую ткань его рубашки. Под своими ладонями она чувствовала, как гулко стучит его сердце, сливаясь с бешеными ударами в ее груди. Губы его приникли к ее губам, обследуя, пробуя их на вкус, полностью подчиняя ее себе, делая его хозяином всех ее ответных реакций. Такие поцелуи со Славиком она не любила, чувствуя, что задыхается от них. Но Игорь делал это настолько умело, что Лена сдалась в плен его чувственности.

Казалось, что воздух вокруг них раскален от страсти — дикой, безудержной, требующей немедленного удовлетворения. Ее ресницы взметнулись вверх. В его глазах горел такой огонь желания, что она, словно обжегшись, вскрикнула. Этот короткий звук лишил его последней капли самообладания. Он снова приник к ней губами.

Теперь его рот был не так ненасытен, как в первый раз. Он слегка коснулся ямочки на ее шее, там, где лихорадочно бился пульс. Она задыхалась. Ей хотелось сделать глубокий вдох, но вместо этого она лишь вобрала в слабеющие легкие чуть-чуть воздуха — ровно столько, чтобы не потерять сознания и продлить эту сладостную пытку.

Он не делал ей больно. Он даже не так уж крепко сжимал ее в объятиях. Она еще раз попыталась перевести дыхание, потом беззвучно застонала, когда кончик его языка коснулся ее шеи. Спазмы сладчайшей муки опять пронзили ее тело от макушки до кончиков пальцев, зарождаясь там, где ею рот нежно терзал ее кожу.

— Девочка моя, — выдохнул Игорь, — моя девочка…

Она посмотрела на него затуманившимся взглядом — неодолимая страсть, написанная на его лице, повергла ее в шок, мгновенно вырвав из адского пламени сводящей с ума, головокружительной чувственности. В ее голове промелькнула трезвая мысль: «Господи, что я делаю?» Она вдруг словно увидела себя со стороны: растерзанная, зареванная, дрожащая, с влажным, полуоткрытым ртом, готовая уступить любым его желаниям…

— Нет, — с трудом произнесла она, вырываясь из его объятий, — нет.

— Нет? — Он все еще не мог прийти в себя. — Почему?

— Я не могу. — Лена лихорадочно застегивала пуговички на груди. — Нет. Пожалуйста. Чем это отличается от того, что хотел со мной сделать Артуро?

— Отличается, и очень. Ты сама это знаешь.

Игорь больше не удерживал ее. Он тоже встал с кресла и потянулся за сигаретой. Он и не думал приводить себя в порядок. Рубашка его была расстегнута почти до пояса, и Лена не могла отвести глаз от завитков светлых волос на его груди. Игорь щелкнул зажигалкой, прикурил и глубоко затянулся. На Лену он больше не смотрел.

Она взяла свою сумочку и медленно пошла к двери.

— Подожди, я тебя провожу, — сказал Игорь. Она обернулась — он по-прежнему избегал смотреть ей в глаза.

— Не надо, я найду дорогу. — В ее голосе уже не было прежнего запала.

— Как хочешь. Но ты не пойдешь на вечернюю встречу?

— Нет, конечно. Спасибо тебе.

— Наконец дождался. — Игорь невесело усмехнулся.

Уже взявшись за ручку двери, Лена остановилась:

— Только, пожалуйста… не рассказывай ничего маме об этой истории, хорошо?

— Как хочешь. Но…

— Не рассказывай!

— Хорошо.

Внезапно Лена подошла к нему, быстро и неловко поцеловала куда-то в висок и выбежала из комнаты. Когда Игорь опомнился, о том, что только что здесь была Лена, напоминал лишь слабый аромат духов.

8

На этот раз она увидела себя в громадном полуразрушенном замке. Нескончаемая анфилада полутемных залов тянулась до бесконечности. От покрытых плесенью каменных стен тянуло могильным холодом. Она брела по залам, пытаясь найти выход. Над головой проносились какие-то твари наподобие летучих мышей, и она все время боялась, что одна из них вцепится ей в волосы. Она хотела побежать — ноги не слушались. Казалось, что в замке она одна — эхо гулко разносило звук шагов. Она шла, шла, шла, пока не оказалась перед огромными дверями. Двери сами собой распахнулись перед ней. Она не хотела входить, но какая-то неведомая сила буквально втянула ее внутрь. Перед ней была библиотека или кабинет — вдоль стен стояли высокие шкафы с книгами. Где-то в глубине комнаты был зажжен камин — она видела отблески огня.

— Долго же ты заставляешь себя ждать.

Она стремительно обернулась — там, где только что были двери, теперь стоял громадный письменный стол, покрытый зеленым сукном. За столом сидел он — на его лицо падали отблески огня. Странно — ведь камин был в противоположном углу комнаты, но она не удивилась и не испугалась. Он встал из-за стола, подошел к ней. Она почувствовала прикосновение его руки — живой и теплой — и обрадовалась.

— Выведи меня отсюда.

— Не сейчас.

Откуда-то появился кожаный диван — точно такой, какой стоял когда-то в кабинете ее отца. Он сказал:

— Садись.

Она повиновалась. Он сел рядом и обнял ее. Она прижалась к нему, спрятала лицо у него на груди.

— Что ты чувствуешь?

Ей было хорошо. Его руки надежно защищали ее от сырости и холода.

— Не уходи от меня.

— Нет. Мы всегда будем вместе. — Его голос прозвучал как-то безразлично. Она подняла голову и посмотрела ему в лицо. Лицо напоминало каменную маску. Ей снова стало страшно. Его рука, обнимающая ее за плечи, медленно переместилась — ниже, еще ниже, пока не коснулась ее живота. — У нас будет ребенок. Ты рада?

Радости она не ощущала, скорее удивление. А потом вдруг накатила волна липкого страха.

— Ты рада? — снова спросил ровный безжизненный голос.

— Ты же не хотел детей… — начала она и умолкла: ей почудилось, что голос принадлежит не ему.

— Так надо. У нас будет ребенок, и ты от него уже не сможешь избавиться.

Она почувствовала, что рука становится тяжелее, тяжелее — будто на ее животе лежит холодный могильный камень. Она сделала усилие, чтобы сбросить эту тяжесть, но не смогла.

— Что ты делаешь? — прошептала она в ужасе и вдруг поняла, что сидит в мертвых объятиях надгробной статуи и каменные руки сжимают ее все сильнее и сильнее… Она хотела закричать — язык не повиновался. Пошел дождь — серая стена дождя пеленой окутала ее и ее страшного мертвого любовника…

Сон отступил. Ольга Васильевна лежала, уставившись в потолок невидящими глазами — ощущение ужаса пронзило каждую клеточку ее тела. Рука привычно потянулась за таблетками и отдернулась — нет, нельзя. Завтра трудный день, а если она примет успокоительное, то проспит до вечера. Она лежала почти до рассвета, стараясь не заснуть, — она знала, что сон этот будет повторяться, пока не сведет ее с ума.


Такси свернуло с Большого канала на более тихий, по обеим сторонам которого возвышались дома, и остановилось у частной пристани. Небольшая мраморная лестница поднималась к двери из темного дерева, украшенной инкрустацией. Ольга Васильевна и Лена еще не успели к ней приблизиться, как дверь открылась, словно по мановению волшебной палочки.

— Добрый вечер. Синьора Дениэлли ждет вас.

Вслед за важным слугой они прошли через роскошный холл с высокими стрельчатыми окнами и мраморным полом в великолепную гостиную, обставленную в барочном стиле. В дальнем конце зала раздвижные стеклянные двери были открыты в маленький сад. Посреди сада бил фонтан, а вокруг стояли невысокие деревья в кадках и росли цветы. Все это Лена заметила в одно мгновение — ей никогда еще не приходилось бывать в таких роскошных домах — не дом, а замок, и она впитывала впечатления, как губка.

Они пришли не первыми — в гостиной уже было человек десять. Среди них Лена сразу заметила Игоря — он разговаривал у фонтана с высокой темноволосой девушкой в красном вечернем платье. Лене вдруг захотелось убежать — как она посмотрит ему в глаза после вчерашней истории? И почти сразу вслед за этой мыслью явилась другая — как он смеет смеяться и шутить с другой после того, что произошло между ними? Нет уж, никуда она не уйдет! Да даже если бы и хотела, она не может этого сделать — Паола уже шла им навстречу:

— Ольга, Елена, я рада, что наконец-то могу приветствовать вас в своем доме. Вас следует поздравить — выставка действительно великолепна. Такой успех!

— Ну, в основном это заслуга не моя, а фотографов, — улыбнулась Ольга Васильевна. — Я вижу, многие из них сегодня тоже у вас в гостях.