И сделать ей предложение.

Час лету на вертолете над сельской местностью умиротворяет. А я ведь совсем ничего не знаю о планах Ребекки на будущее. Она хотела бы жить на Манхэттане? Понравится ли ей жить за городом? Хочет ли она детей?

Я задал бы ей все эти вопросы, если бы мог. Она бы точно подумала, что я сошел с ума, но мне пофиг. Я хочу провести остаток жизни именно с ней. И я собираюсь просить у Джона её руки.

Вертолет садится, сейчас где-то одиннадцать утра. Пара, которая живет в доме, выходит поприветствовать меня. Милдред и Джошуа Рейн закрывают голову, пока лопасти вертолета медленно затихают. Когда я подхожу, Милдред улыбается, она совсем не раздражена моим внезапным появлением.

— Мистер Саваж, выглядите голодным, — кричит она сквозь шум вертолета.

Джошуа протягивает мне руку, и я твердо пожимаю её.

— Доброе утро, мистер Рейн. — Я поворачиваюсь к Милдерд, и беру её руку в свои ладони. — Сегодня совсем нет времени, чтобы поесть, миссис Рейн. Я должен отвезти Джона домой.

— Конечно, — отвечает она. — Пойдемте внутрь.

На скромной фермерской кухне Милдред и Джошуа очень тепло. Чтобы тесто поднялось, Милдерд всегда держит теплым небольшой обогреватель на кухне. Она печет собственный хлеб, используя зерно из урожая экспериментальной пшеницы, которую они посадили два года назад. Сегодня она, скорей всего, пожалуется на короткий сезон роста, или на то, что дикие олени топчут ее стебли.

— Дорогой мой, я просто возьму буханку хлеба из духовки, и вы заберете его с собой. — Говорит она, хватая круглую буханку хлеба, накрытого легким слоем ткани.

Она пытается передать его мне, и я смеюсь.

— Нет, спасибо, мисс Рейн. Я здесь только чтобы забрать Джона. Если я съем весь это хлеб, я стану слишком нежным.

— Вы должны позволить себе немного насладиться жизнью, мистер Саваж. Жизнь, это не только бизнес.

Она говорит это, и подмигивает мне, а потом ведет меня к блестящей дубовой двери под лестницей, которая ведет в подвал. Когда Милдред Рейн три года назад навестила меня в моем офисе на Манхэттане, то потратила на эту поездку большую часть своих сбережений. Её сын был в бегах. Канадские власти и Управление по борьбе с наркотиками хотели задержать его, по подозрению в незаконном обороте наркотиков. Он чувствовал, что над ним сгущаются тучи, и если бы его поймали, он провел бы в американской тюрьме сорок лет.

Я не знаю, да мне и все равно, виновен ли сын Милдред. Все, что я знаю, так это то, что я помог ему найти безопасное убежище в Бразилии, и за это я получил двух важных союзников в лице четы Рейн. Они отплатили мне тем, что последние пять месяцев помогали укрывать Джона. Чеки, которые они получат в ближайшие годы, чтобы обеспечить их молчание, вполне окупят все неприятности с зерном.

Я делаю шаг на лестницу, и Джон уже стоит у подножия, ожидая меня.

— Мальчик мой, приятно видеть тебя. — Он крепко обнимает меня и хлопает по спине. — Я здесь просто схожу с ума.

Я делаю шаг назад, чтобы взглянуть на него. От недостатка солнечного света его кожа слегка желтоватого оттенка, а от всего того хлеба, что Милдред скормила ему, живот выглядит слегка мягким. Я не говорю этого вслух, но беспокоюсь, что сегодня вечером он не готов встретиться с Тони и его головорезами.

— Приятно видеть тебя, Джон. Ты готов?

— Конечно же.

Я благодарю Милдред и Джошуа за помощь, и Милдред роняет пару слез, когда прощается с Джоном.

— Кто теперь будет есть мою домашнюю пиццу? — сетует она, когда держится за Джошуа для поддержки.

— Бросьте сверху немного травы, и олени точно её съедят, — кричит Джон, когда вертолет начинает работать.

Она отмахивается от этого предложения, мы с Джоном прощаемся с ними, и прыгаем в вертолет. В вертолете слишком шумно, чтобы говорить. Но, как только самолет вылетает из аэропорта Святого Джона, я мысленно начинаюсь готовиться к разговору.

— Ты выглядишь нервным, — замечает Джон, когда стюардесса вручает ему лимонад. — Не думаю, что когда-нибудь видел, как ты нервничаешь.

— Я размышляю. Может быть, тебе стоит позволить сделать мне все это самостоятельно. Я не хочу знать, как повлияет на Ребекку, если ты будешь ранен.

— Ребекка не разговаривала со мной четыре года. Она не узнает, если со мной что-то случиться, пока не прочитает это в чертовой газете.

— Да, это так. Она не разговаривала с тобой в течение четырех лет и она все еще хочет помочь тебе. Это тебе о чем-нибудь говорит?

Не хочу слишком давить, но я, правда, не думаю, что это удачная идея, втягивать Джона в эту опасную операцию.

— Послушай, Марко. Суть заключается в том, что это моя маленькая девочка. И я не собираюсь позволять жалкому преступнику Тони Анджело использовать мою девочку в своей схеме для того, чтобы взять под контроль окрестности. Я собираюсь сам уничтожить этого ублюдка. Понимаешь?

Я киваю, и беру стакан воды из рук стюардессы. Сегодня никакого алкоголя. Мне нужна трезвая голова, до тех пор, пока Ребекка не вернется в мою постель, где ей и самое место.

— Джон, я хочу спросить у тебя кое что.

Он продолжает смотреть в овальное окно.

— Давай.

Я откидываюсь в кресле назад, и делаю глубокий вдох.

— Ты знаешь, что я очень сильно забочусь о Ребекке.

Он отворачивается от окна, чтобы посмотреть на меня.

— Да?

Я ставлю стакан воды на столик, и поворачиваюсь так, чтобы смотреть прямо на него.

— Джон, я влюблен в неё. Я собираюсь вернуть её назад не только ради тебя, а потому…Я хочу провести с ней остаток своей жизни.

Он сужает глаза, как будто смущен.

— Ты хочешь провести остаток жизни с моей дочерью? Остаток какой жизни? Своей жизни, как Нокс Саваж, или твоей жизни как Марко Леоне?

— Мне все равно, пока мы с ней вместе. Я предоставлю ей выбор.

— Ты не можешь предоставить Ребекке выбор. Она сама не знает, что для нее лучше.

— Она намного умнее, чем ты думаешь.

Я стискиваю зубы, чтобы не сказать что-то глупое. Например, что он не знает свою дочь настолько хорошо, насколько думает, она выросла и, без какой-либо помощи с его стороны, превратилась в прекрасную женщину.

— Я знаю, что Ребекка умна, но она никогда не умела прощать.

— Она унаследовала эту черту от тебя.

Он смеется, а затем делает глоток лимонада.

— Не знаю, могу ли дать тебе свое благословение. Твоя жизнь совсем не то, чего я желаю для Ребекки. Я хочу тоже, что и любой отец хочет для своей дочери. Я хочу, чтобы она вышла замуж, подарила мне внуков, и была счастлива. Но, больше всего, я хочу, чтобы она была в безопасности.

— Я могу обеспечить ее безопасность. Ты ведь это знаешь.

Он смотрит мне в глаза, оценивая меня.

— Докажи это. Верни ее. Обеспечь ее безопасность, по крайней мере, на пару лет. И тогда я дам тебе свое благословение.

Я улыбаюсь, мои внутренности наполняются теплом.

— Я сделаю это.

Глава 12

В шесть вечера самолет приземляется в международном аэропорту Берлингтона. Бруно, Билли и два моих тактических специалиста ждут в ангаре рядом с взлетно-посадочной полосой. Когда солнце садится, вертолет доставляет нас на маленький аэродром недалеко от Браунсвилля, штат Вермонт, где нас ждут три машины. Бруно и Билли будут играть ведущую роль. Джон и я будем в соседней машине, я за рулем. Джейкоб и Альберт поедут в машине за нами, будут следить за хвостом.

— Все вы знаете, что нам нужно. Никакого отклонения от цели, — говорю я, когда все разобрали оружие, и готовы трогаться. — Берите себе кого хотите, но Тони мой. Если со мной что-то случиться, Тони не убирать, пока не найдете Ребекку и Литу. Понятно?

— Да, сэр. — Отвечают в унисон четверо моих ребят.

— Отлично. Давайте выдвигаться.

Я залезаю в черный 370Z, и мы, вслед за Бруно, выезжаем из аэродрома. Машина едет как по маслу. Может быть, мне стоит купить себе такую же. Я редко езжу за рулем, мне нравится, когда мои руки свободны для более важных вещей. Но я всегда был одержим машинами. В моем доме в Санта-Барбаре гараж на десять машин, и он полон.

Признаю, тяжело будет бросить это все. Но, если Ребекка захочет, чтобы я снова стал Марко, так и будет. Я сделаю все ради этого.

— Марко, хочу кое о чем тебя попросить.

Я смотрю на Джона, он глядит прямо перед собой.

— Все, что угодно.

— Если сегодня я не выберусь, мне нужно, чтоб ты пообещал, что позаботишься о Ребекке и Мари.

— Конечно, я сделаю это.

— Я знаю, я не был лучшим мужем для Мари. Она справлялась намного лучше меня. Но я должен знать, что о ней есть кому позаботиться. И, я знаю, у Ребекки горячая голова, и она может забыть о своей ответственности перед матерью, если ты её не проконтролируешь.

— Я не позволю этому случиться.

— Хорошо. Спасибо тебе.

Я немного ускоряюсь, когда замечаю, что слегка отстал от Бруно.

— Это все?

— Вообще-то, нет, есть еще кое-что, что я должен тебе сообщить. Я уже давно должен был сказать тебе это. — Его голос звучит немного странно. — Для меня ты был как сын. С того самого момента, когда я встретил твою мать, тебе тогда исполнилось восемь, я знал, что нашел сына, которого у меня никогда не было. Ты был похож на меня.

Даже не знаю, как на это реагировать. Мне не очень хорошо удается справляться с этими эмоциональными штуками.

— Когда тебе было двенадцать, мы с твоей мамой на год расстались. Она хотела, чтоб я усыновил тебя, и дал тебе свое имя. Я сказал ей, что не могу этого сделать. Я не мог бросить Мари и Ребекку. — боковым зрением я вижу, что он повернулся ко мне лицом. — Я знаю, что я не был отцом, которого заслуживала Ребекка, и не тем, которого заслуживал ты, но ты всегда был мне как сын. И, если сегодня со мной что-то случиться, я хочу, чтоб ты это знал. Понимаешь?