Эдакий мерзавец.

– Ты со мной согласен, Лэнгстон?

Голос Берика вывел его из глубокой задумчивости.

– Согласен с чем?

– С тем, что леди Джулиана выглядит сегодня восхитительно.

Мэтью повернулся к леди Джулиане и одарил ее улыбкой, которая, как он надеялся, получилась не слишком на тянутой.

– Совершенно восхитительно, – подтвердил он. И это было правдой. В платье нежного персикового цвета, которое подчеркивало тонкие черты ее лица, золотистые волосы и безупречную матовую кожу, она и впрямь была потрясающе хороша собой. Ее отца, несомненно, засыпали предложениями относительно дочери. Похоже, что и Берик был почти влюблен в нее. Быстро оглядев присутствующих за столом, Мэтью убедился, что Хартли и Терстон тоже без конца поглядывали в сторону леди Джулианы.

Ему следовало, не откладывая дела в долгий ящик, начать ухаживать за ней, а потом сделать предложение. Что, черт возьми, с ним происходит?

Он снова бросил взгляд на противоположный конец стола. На пару сверкающих под стеклами очков глаз. На улыбку, от которой образуются ямочки на щеках, и на выбившиеся пряди непослушных волос. На пальцы со следами угля. На полные губы и простенькое серое платье, которое почему-то ничуть не портило ее внешность.

Как раз в этот момент мисс Мурхаус посмотрела в его сторону, и их взгляды встретились. Он почувствовал, что пропадает. Мэтью перестал слышать жужжание голосов и тихое постукивание серебряных столовых приборов. На несколько секунд ему показалось, что они с ней остались вдвоем в комнате и что между ними произошло что-то очень личное, интимное.

Его обдало жаром, как будто она прикоснулась к нему, и он боялся, что она поняла по выражению его лица, какое воздействие на него оказывает. Потом бросила на него тот самый вопросительный взгляд, который заставлял его почувствовать себя загадкой, которую она пытается разгадать.

– Она большая мастерица управляться с иголкой и ниткой, – послышался пронзительный голос леди Гейтсборн, перекрывавший все остальные голоса. Мисс Мурхаус несколько раз моргнула, как будто выходя из транса. По правде говоря, ему и самому казалось, что он только что вышел из ступора.

Не поворачивая головы, мисс Мурхаус бросила взгляд на леди Гейтсборн и подняла глаза к потолку. Мэтью едва сдержал смех, но не улыбнуться не смог. Судя по всему, леди Гейтсборн, потягивая вино, громко перечисляла добродетели своей модистки.

Эта женщина явно будет крепко спать всю ночь. Если повезет, она может заснуть еще до того, как подадут десерт. Силы небесные, одной мысли о том, что эта дама может стать его тещей, было достаточно, чтобы вообще отказаться от затеи с женитьбой. И уж конечно, эта мысль не способствовала аппетиту.

Мисс Мурхаус улыбнулась в ответ на его улыбку и вновь направила свое внимание на Дэниела. Мэтью взял свой бокал и, задумчиво глядя на него, попытался придумать тему разговора, которая могла бы заинтересовать Джулиану. Наконец он повернулся к ней:

– Скажите, леди Джулиана, какие интересные книги вы читали за последнее время?

Он не понял, почему при этом вопросе у нее округлились глаза, как будто она запаниковала, а щечки ее покраснели.

– Гм-м… ничего особенно интересного мне не попадалось, милорд, – сказала она, опустив глаза.

О Боже, он-то думал, что с этого простого невинного вопроса будет удобно начать разговор, а она почему-то страшно смутилась! Он уже хотел сменить тему на более безопасную и заговорить о погоде, но она вдруг подняла взгляд и торопливо добавила:

– Но недавно мы основали дамское литературное общество Лондона.

– Кто это «мы»?

– Леди Уингейт, леди Эмили, мисс Мурхаус и я.

– Литературное общество, – повторил он, одобрительно кивнув. – Значит, читаете и обсуждаете произведения Шекспира, не так ли?

Она покраснела еще сильнее.

– Общество только что создано. Так что все это нам предстоит делать в будущем.

Черт возьми, она то и дело краснеет. Он с одобрением относился к этой очаровательной женской способности. Но ведь сейчас он всего лишь упомянул о книгах. Он решил от греха подальше сменить тему.

– Скажите, леди Джулиана, чем вы больше всего любите заниматься?

Чуть помедлив, она сказала:

– Я обожаю играть на фортепьяно и петь.

– И вы хорошо это делаете?

– Вполне сносно, но, надеюсь, не оставлю попыток усовершенствоваться. – В ее глазах промелькнули едва уловимые озорные искорки. – Однако если вы спросите об этом у моей матушки, она ответит, что я пою, словно ангел, и что такой талантливой пианистки свет не видывал.

Гм-м… Леди Джулиана была не только хороша собой, но и скромна. И, судя по всему, обладала чувством юмора. И то и другое относилось к многообещающим качествам.

Однако его взгляд снова скользнул на противоположный конец стола. И он увидел, как Дженсен и Дэниел внимательно слушают то, что рассказывает мисс Мурхаус. Вцепившись пальцами в ножку бокала, он усилием воли заставил себя продолжить разговор с леди Джулианой.

– Что еще вы любите делать?

– Читать. Вышивать. Ездить верхом. Танцевать. Все то, что обычно любят леди.

Да, обычный набор. Проблема в том, что он, кажется, стал, как ни странно, предпочитать необычное.

– А еще я очень люблю животных, – продолжала леди Джулиана. – Я люблю ездить верхом на своей кобыле, когда мы бываем в загородном поместье, и выгуливать собаку в Гайд-парке, когда мы живем в Лондоне.

Он заставил себя не отводить от нее взгляд и сосредоточиться на полученной информации. Несомненно, было Хорошо, что ей нравилось ездить верхом и что она любила животных.

– Какой породы у вас собака?

Она с радостью назвала породу крошечных, тявкающих, хватающих за щиколотки, писающих на ковры противных особей, которые спали на атласных подушках и которых Дэнфорт считал ниже своего достоинства замечать.

– По возвращении в Лондон я собираюсь купить еще несколько собачек той же породы, чтобы Принцессе Лютик не было скучно, – сообщила леди Джулиана.

Мэтью пристально посмотрел на нее:

– Вашу собачку зовут Принцесса Лютик?

Леди Джулиана улыбнулась ослепительной улыбкой, от которой наверняка не один мужчина потерял голову.

– Да. Это имя идеально подходит ей. Я заказала для нее у своей модистки несколько крошечных собачьих туалетов с шляпками.

Силы небесные! Дэнфорт ему этого никогда не простит. Он мог представить себе реакцию своего пса на появление подобного существа в их компании.

– А вы любите крупных собак?

– Я люблю всяких собак, однако предпочитаю маленьких. Крупные собаки не могут сидеть у вас на коленях и вечно куда-то рвутся с поводка, когда с ними гуляешь. Правда, Принцесса Лютик их не боится. Она может быть очень свирепой и даже рычит и огрызается на собак гораздо крупнее ее.

Он немедленно представил себе огрызающуюся Принцессу Лютик в тюлевом платьице и крошечной шляпке, вцепившуюся мелкими зубами в хвост Дэнфорта, который с самым несчастным видом укоризненно смотрит на него.

Картина домашнего счастья, которую он пытался мысленно нарисовать, сразу же исчезла, словно дымок на ветру, что было просто смешно, потому что, если не считать ситуации с Принцессой Лютик, леди Джулиана была идеальной кандидатурой во всех отношениях. Идеальной для него. Что еще может требоваться от жены, если она уже красива, остроумна, скромна, послушна, сдержанна, любит животных, да притом еще является богатой наследницей? Ничего. Больше он не мог ничего требовать.

Однако его взгляд снова метнулся в направлении другого конца стола. И он замер. Дэниел явно закончил разговор с мисс Мурхаус и разговаривал теперь с ее сестрой, леди Уингейт, которая сидела по другую сторону от нею. Однако мисс Мурхаус отнюдь не чувствовала себя обделенной вниманием. Нет, теперь она разговаривала с этим сукиным сыном Дженсеном, который ловил каждое ее слово, как будто это были перлы мудрости, слетавшие с ее губ. С ее прелестных, пухленьких губ, которые она только что облизнула кончиком языка. Быстрый взгляд на Дженсена убедил его в том, что и он обратил на это внимание. И что ему понравилось то, что он видел.

Пропади все пропадом!

Сколько еще будет продолжаться этот: нескончаемый ужин?

– Ну что? – нетерпеливо спросил Мэтью у Дэниела, как только последний из гостей перешел в малую гостиную и они наконец остались одни.

– Ты о чем? – переспросил Дэниел, усаживаясь в любимое кресло Мэтью перед камином и вытягивая ноги.

Мэтью старался скрыть нетерпение, но ему это не удалось.

– Сам знаешь о чем. Как прошел твой разговор с мисс Мурхаус?

– Очень хорошо. А как вы с леди Джулианой поговорили?

– Великолепно. Что ты узнал о мисс Мурхаус?

– Много интересного. Знаешь ли ты, что у нее талант…

– К живописи? Знаю. Расскажи мне о том, чего я не знаю.

– Откровенно говоря, я имею в виду талант вести беседу. Не способность обсуждать ряд тем сразу, а умение слушать собеседника. С большим вниманием. Как будто то, что вы говорите, ей очень важно и интересно.

Мэтью стоял перед камином, опираясь плечом на мраморную каминную полку. На мгновение он представил себе, как мисс Мурхаус появилась сегодня днем на террасе и как она, не спуская с него огромных глаз, внимательно прислушивалась к каждому его слову. Как будто то, что он говорил, было самым важным на свете.

– Да, я заметил у нее эту способность. Что еще?

– Она очень наблюдательна. Замечает мельчайшие подробности в людях и всем прочем. Она расспрашивала меня о тебе.

– О чем именно?

– Главным образом о твоей любви к садоводству. Похоже, она большой знаток в этом деле.

– А ты что ответил?

– Я ответил расплывчато. Сказал, что ты любишь все, чем можно заниматься на открытом воздухе. Она либо романтически интересуется тобой – а я предупреждал, что такое может случиться, – либо подозревает тебя, потому что видела, как ты шел ночью с лопатой.