— Боюсь, завтра вечером будет уже поздно, но без лошадей мы бессильны. И еще я опасаюсь за жизнь Филиппа, если он убил Раймонда, или за жизнь людей, которых пошлет сюда король, если победил Раймонд. Леди Равенна прикончит их, если обнаружит измену.

Тильда печально согласилась. Видя, что Чарльз в надежных руках, она вышла, желая найти того, кто мог бы передать сообщение Гандальфу.

С каждым часом тучи сгущались. Все в замке ощущали тревогу. При малейшем шуме снаружи люди вздрагивали. Тревога сочилась сквозь стены, сквозь узкие бойницы башен, оседала на холодном камне, туманом стояла в воздухе. Беда нависла над Данстоном, и это становилось очевидно всем.

Эльвина молилась о том, чтобы Филипп отправился в путь сразу после турнира. Если бы он приехал вскоре после нее, многое разрешилось бы само собой. Для всех так было бы безопаснее. Но шли часы, а его все не было, и Эльвина почти приучила себя к мысли, что он может не появиться совсем. Возможно, Филипп победил в поединке, но получил серьезную рану. Хотелось бы, чтобы причина задержки была именно в этом. Эльвина постаралась бы смириться с тем, что станет женой другого, если бы где-то на этой земле жил Филипп. Но если Филипп погибнет, то лучше смерть. Может, поэтому она и отправилась сюда, в эту обитель смерти.

Вернувшись, Тильда сказала, что Гандальф получил сообщение и будет готов к встрече завтра.

Ну что ж, довольно переживать. Не стоит омрачать первый день проведенный с сыном, печальными мыслями. Эльвина играла с малышом, стараясь чаще брать его на руки. Чарльз оказался шалуном и не давал ей скучать ни минуты.

Но когда мальчик засыпал, Эльвина впадала в глубокую и тревожную задумчивость. Если даже ей повезет и она уцелеет здесь, в Данстоне, будущее ее совершенно безнадежно. Без Филиппа останутся только дети: тот, кого она держала на руках, и тот, кого носила в себе, принесут ей радость, но радость эта будет лишь тенью настоящего счастья.

Тильда принесла ужин, не узнав ничего нового: Марта так и не появилась, и никто иной не был замечен на подходах к замку, но отчего-то у Эльвины возникло чувство, что осада уже началась. Только на этот раз на положении осажденных были они.

Решили спать по очереди. Эльвина уговорила Тильду лечь первой, зная, что все равно не уснет. Эльвина бодрствовала, прислушиваясь, не донесется ли стук копыт, извещающий о прибытии Филиппа. Что-то мешало ей поверить в его смерть. Отчего же тогда он все не едет? Времени, чтобы покрыть расстояние от Лондона до Данстона, прошло предостаточно, да и конь у Филиппа отличный.

Решив не будить Тильду, Эльвина задремала на рассвете. Она понимала, что скоро Тильда проснется сама. Эльвина уснула так крепко, что не услышала, как в глухой предрассветный час в замке появилась Марта.

Глава 24

Эльвина проснулась, услышав голос. Мужской голос. Она вскочила, обнадеженная, но узнала деревенский выговор одного из людей Филиппа.

Эльвина торопливо накинула сетку. Тильда не позволяла ей подходить к двери, не скрывшись под покрывалом. Тильда обменялась несколькими короткими фразами со стражником и, прикрыв дверь, обернулась к своей подопечной. Она выглядела встревоженной.

— Что такое, Тильда? Мне показалось или вы говорили о том, что Марта вернулась?

Тильда молча кивнула. Еще тревожнее ей стало, когда Эльвина, схватившись за живот, опустилась на кушетку. Леди Ферфакс потеряла не одного ребенка из-за выкидышей а Эльвина фигурой пошла в мать. Длинные путешествия верхом явно не шли ей на пользу, да и нервничала она последнее время слишком много.

— Ты как? — тихо спросила Тильда, словно и не услышав вопрос Эльвины.

— Со мной все хорошо. Только вот ребенок беспокоится. Наверное, будет еще один мальчик. — Эльвина пол хватила на руки своего непоседу малыши, с радостным криком ползущего к ней по полу. — Филипп может подарить мне множество сыновей. Так как насчет Марты?

Не надо было смотреть на Эльвину, чтобы знать: ее глаза светятся любовью и гордостью. Рожать Филиппу сыновей — вот, казалось, ее основное предназначение. Судьба обошлась с ней жестоко, лишив ее этого счастья.

— Марта появилась в замке ночью. Никто не знает, как она исчезает и как появляется. Пока ты спала, наши люди пытались выяснить, что ей известно. Все хотят знать, жив Филипп или нет.

— И что им удалось узнать? — упавшим голосом спросила Эльвина.

— Только то, что Марта в дурном расположении духа, а леди Равенна замкнулась в себе еще больше, чем обычно. Даже Марту к себе не пускает. Если хочешь знать мое мнение, жена сэра Филиппа не в своем уме.

Эльвина прошептала благодарственную молитву.

— Значит, Филипп жив. Сдается мне, Марта побывала в Уайтхолле, но только у нее ничего не получилось, иначе она была бы в лучшем настроении. А леди Равенна бесится из-за того, что скоро потеряет Данстон. Тильда, — внезапно нахмурившись, спросила Эльвина, — какая сегодня луна?

— Никогда на такие вещи не обращала внимания. Понятия не имею.

Эльвина не могла объяснить, почему задала этот вопрос, но фаза луны внезапно приобрела для нее особое значение.

— Спроси, пожалуйста. Среди язычников, населяющих этот замок, наверное, кто-то должен знать.

— Спрошу у кухарок, когда пойду за едой для тебя.

Тильда отправилась на кухню и скоро вернулась с блюдом жареной дичи и несколькими маленькими яблочками. Эльвина носила Чарльза на руках и напевала ему песенку о любви, которую выучила, слушая трубадуров Элеоноры.

— Вижу, ты уже завоевала сердце малыша, — ласково пробормотала Тильда.

— Родная кровь, — заметила Эльвина, принимаясь за еду. — Чарльз — мой сын, и его у меня никому не отнять. Нам суждено было найти друг друга.

Невзгоды не подорвали ее дух.

— Так ты узнала, что там с луной? — вновь поинтересовалась Эльвина.

— Сегодня полнолуние, — ответила Тильда. Эльвина задумчиво кивнула, припомнив иную ночь, ужасную и таинственную, когда ее принесли в жертву каким-то неведомым божествам. Тогда тоже было полнолуние. В этом она видела некое предзнаменование. Возможно, если разгадать связь, то многое в странном поведении леди Равенны станет очевидным.

— Хорошо, что сегодня мы уедем отсюда. Проследи, чтобы наши люди не ели и не пили ничего, кроме того, что готовят сами. Скажи им об опасности. Без их помощи нам не выбраться из замка.

Эльвина осталась в детской, а Тильда отдавала распоряжения. Марта находилась в замке, и не стоило попадаться ей на глаза. Старая ведьма знала, что Эльвина покинула Лондон, и ее не проведешь: тут не помогут ни каблуки, ни сетка, скрывавшая лицо. С каждым часом тучи все более сгущались, тревога усиливалась.

Эльвина чувствовала, что затевается нечто страшное. Тильда вернулась и сказала, что все идет как надо, но в ее тоне не было уверенности.

— Марта и леди Равенна заперлись вдвоем, — добавила она, — но ничего необычного в этом нет. В замке оживление: какие-то люди приходят и уходят, но ворота в Данстоне никогда не держали на замке. К тому же в деревне сегодня ярмарка. Вроде бы все это нам на руку, но мне почему-то кажется, что назревает беда.

— И что за люди пришли в замок? — спросила Эльвина, с трудом сдерживая волнение.

Тильда не знала, как описать гостей Данстона. Если Эльвина ожидала прибытия королевских войск или сподвижников Филиппа, то ее ждало разочарование.

— Среди гостей Данстона есть и благородные господа, но на друзей они не похожи. Держатся в замке по-хозяйски, как дома, хотя леди Равенна даже не вышла их встретить. К тому же многие прячут лица под капюшонами, что, согласись, тоже не очень естественно.

Страх овладел Эльвиной. Словно наяву она слышала свистящий шепот леди Равенны и заклинания на чужом языке. Люди в черных одеждах с надвинутыми на лицо капюшонами. В замке были те, кто видел ее обнаженной, привязанной, словно агнец на заклание, к жертвенному камню. Эти люди видели все, они узнали бы Эльвину, тогда как она лишь догадывалась об их присутствии, но не видела лиц. Воины ада с извращенным умом и извращенными наклонностями вновь собрались в этих стенах. Удастся ли на сей раз избежать злобных чар или ей суждено спуститься в ад?

Нет, нельзя поддаваться суевериям. Итак, в замке посторонние. Враги, а не друзья. Сбежать будет труднее, и все же возможно. Как бы там ни было, бежать надо до наступления ночи, пока Марта не изобрела какой-нибудь способ удержать их в замке, если, конечно, путь не отрезан уже сейчас.

Настали сумерки, и все в замке стихло. Эльвина решила было, что звенящая тишина — плод ее фантазий, но и Тильда насторожилась. Она вышла проверить, что происходит. Коридоры были пусты. Сэр Энтони стоял на карауле у дверей детской, но более — никого. Если бы по каким-то причинам воины Филиппа решили лечь пораньше, то в замке должны были остаться слуги. А тут тишина — ни звука шагов, ни рычания собак, грызущихся из-за костей.

Не в силах ждать дольше, Эльвина обратилась к караульному:

— Сэр Энтони, вы знаете расположение комнат в башне, где остановился сэр Филипп, когда прибыл сюда впервые?

Юный рыцарь широко улыбнулся.

— А как же! Сэр Филипп поставил меня на караул у дверей его комнаты, сказав, что самая прекрасная девушка будет искать там убежища. Помните, как я придержал вам дверь?

Эльвина покраснела до корней волос.

— Помню. Так, значит, вы знаете башню. Она заперта?

— Заперта изнутри, но не вижу, почему бы нам не выйти через нее, — ответил он, мгновенно догадавшись о намерениях Эльвины и явно одобряя ее решение. — Там никого нет. Я знаю лаз — вынимаешь камень, вот тебе и проход.

— Отлично. Вы поведете Тильду. Она возьмет ребенка. А я попытаюсь спуститься вниз и посмотреть, что с остальными.

Тильда и Энтони начали возражать, но Эльвина не уступала. Если Филипп приедет сегодня ночью, она должна позаботиться о его безопасности.

Едва ли она убедила Тильду и Энтони, но добавить ей было нечего. Эльвина чувствовала: в Данстоне что-то не так, — и не намерена была покидать его, не выяснив, в чем дело. Но ребенка необходимо было немедленно доставить в безопасное место.