А имя вдовствующей графини всплыло тоже благодаря Нэнни. Именно она подсказала им, что стоит просматривать объявления в «Тайме»в надежде отыскать там людей, нуждающихся в подобных услугах.

Нужное им объявление не замедлило попасться на глаза. Алинда торопливо пробежала глазами газетные строчки.

«Титулованная леди нуждается в искусной и опытной вышивальщице для восстановления (балдахинов, занавесей и покрывал. Обращаться к ее секретарю по адресу: Кэлвидон-хауз, Дербишир».

— Это значит, что ты должна будешь поехать в Дербишир! — воскликнула леди Сэлвин, когда Алинда прочла ей объявление.

— Да, мама. Но я уверена, что за такую работу мне будут хорошо платить.

— Почему бы им не прислать эти занавеси сюда? — наивно осведомилась леди Сэлвин.

— Зачем им лишние хлопоты? Кроме того, любая вышивальщица с удовольствием согласится пожить в таком известном доме, да и мне самой интересно увидеть Кэлвидон-хауз. Я когда-то видела его изображения в старых номерах журналов.

— Мне так не хочется отпускать тебя, — грустно сказала леди Сэлвин.

Алинда нежно сжала руку матери.

— Неужели ты думаешь, мама, что я, покинула бы тебя, если бы не крайняя необходимость? — мягко спросила она. — Ведь нам еще придется ждать два года, прежде чем мы расплатимся с долгами и снова сможем тратить на себя пенсию.

Мать и дочь погрузились в молчание, вспоминая о потрясении, которое они пережили, когда после кончины Джеральда узнали, сколько он задолжал.

Брат Алинды, на шесть лет старше ее, был убит три года тому назад в сражении на северо-восточной границе Индии. Когда родным сообщили, что он погиб в схватке с местными племенами, что-то в леди Сэлвин надломилось и тоже как бы умерло. Она утеряла всякое желание жить и, как казалось Алинде, даже не стремилась выздороветь.

Она обожала своего сына и, хотя любила и Алинду, но именно Джеральд составлял смысл ее жизни и на него возлагала она все свои надежды после кончины мужа.

Леди Сэлвин была назначена пенсия, которая вполне могла удовлетворить все ее потребности и благодаря которой она могла бы постепенно подготовить Алинде подходящий гардероб для дебюта в свете. Но вместе с уведомлением о смерти Джеральда пришло сообщение об огромных его долгах. Это было неудивительно, потому что большинство офицеров в Индии жили на широкую ногу, не учитывая своих возможностей, а он к тому же в тот момент совершил непростительную ошибку, великодушно оплатив счета своего товарища по полку, которого преследовали кредиторы.

Алинда с грустью подумала, что это одно из тех несчастных совпадений, которые, к сожалению, так часто встречаются в реальной жизни, хотя люди обычно считают, что они описываются только в романах.

На той же неделе, когда Джеральда убили на границе, его товарища по полку и должника отправили со специальной миссией в Калькутту, где он и умер от холеры. Счет, который Джеральд необдуманно взял на себя, рассчитывая, что по нему не придется платить, был предъявлен его матери.

Леди Сэлвин ничего не оставалось, как выплачивать долг, за который ее сын поручился своей честью. Единственным способом, каким она могла это сделать, это подписать договор, что три четверти ее пенсии в течение пяти лет будет уходить на уплату долга.

Алинда с матерью рассчитывали, что на оставшуюся сумму смогут как-то содержать свой скромный дом и платить жалованье старому Ходжесу за работу в саду и Нэнни, за ее услуги по дому.

— Нам придется быть очень экономными, — сказала Алинда, — но мы справимся.

Конечно, это означало, что у нее не будет никаких новых нарядов и никакого дебюта в Лондоне, когда ей исполнится восемнадцать.

Девушка не жалела об этом, но горечь и жалость к дочери буквально грызли леди Сэлвин. А когда здоровье ее совсем ухудшилось, то печаль ее сменилась раздражительностью и сетованиями на судьбу.

Особое питание, которое прописали ей доктора, вместе с необходимыми лекарствами совсем опустошили их кошелек. Сознание того, что они находятся на краю финансовой пропасти, придало Алинде твердости.

— Что бы ты ни говорила, мама, я все равно поеду в Кэлвидон-хауз. Я постараюсь вернуться поскорее с полным кошельком. Вот увидишь — ты даже не успеешь соскучиться обо мне.

Потратив на уговоры много сил и времени, Алинда все-таки добилась своего и сообщила мистеру Лейсворсу, что прибудет на станцию Дерби в пять утра в среду, тридцатого мая.

Когда она уже собралась в дорогу, леди Сэлвин, увидев свою дочь в лучшем батистовом платье и миленькой дорожной шляпке, нашла ее столь привлекательной, что невольно потянулась к ней и схватила за руки.

— Ты не должна ехать без сопровождения, Алинда! Представь, что какой-нибудь джентльмен вознамерится…

— Я буду ехать в специальном купе, предназначенном только для леди, — заверила мать Алинда. — А что касается джентльменов в Кэлвидон-хаузе, то я думаю, что они слишком высокомерны, чтобы обращать внимание на какую-то там швею.

— Я знаю много историй, — тихо сказала леди Сэлвин, — о том, как гувернантки часто подвергаются насилию в домах, где они служат. Обещай, что ты будешь обязательно запираться на ночь в своей спальне.

— Конечно, мама. А если я вдруг увижу джентльмена, влезающего в мое окно, я тут же начну вопить во всю мочь и звать полицию.

— Я не шучу, Алинда!

— Я знаю, что ты не шутишь, мамочка, ты просто беспокоишься о своем маленьком птенчике, который вдруг решил вылететь в незнакомый ему окружающий мир. Но ты все же забыла об одном — мне уже почти девятнадцать, и я уже не глупая школьница.

Тут Алинда ободряюще улыбнулась матери.

— Я буду жить в роскошном доме, где мне ничего не может угрожать. А если возникнут какие-нибудь сложности или неприятности, я немедленно все брошу и вернусь к тебе.

— Поклянись, что ты так и сделаешь, — потребовала леди Сэлвин. — Никакие деньги на свете, Алинда, не возместят те унижения, которые ты можешь там испытать.

— Ты говоришь об этом так, словно я ввязываюсь в какую-то безумную авантюру, а не еду заниматься безобидным, скучным вышиванием, — рассмеялась Алинда.

С этими словами девушка так гордо вздернула вверх маленький подбородок, что леди Сэлвин убедилась — за свою дочь она может не волноваться.

Между тем Алинда продолжала:

— Нэнни будет заботиться о тебе, мамочка, а всех наших друзей в деревне я попросила навещать тебя почаще. Мистер и миссис Парсонс будут читать тебе вслух, а мисс Твитлет согласилась заходить в наш садик и каждое утро срезать тебе свежий букет, а также закупать для тебя все необходимое в местной лавке. Все так хорошо относятся к тебе, что, когда я вернусь, окажется, что ты даже не заметила моего отсутствия.

— Мне будет тебя не хватать каждую минуту, каждое мгновение, моя дорогая! — произнесла леди Сэлвин от всей души. — Я буду счастлива только тогда, когда ты вернешься домой здоровой, невредимой…

— И богатой! — воскликнула Алинда и наклонилась, чтобы поцеловать мать на прощание.


Впрочем, такой уверенности в себе она уже не ощущала, когда оказалась в толпе пассажиров, ожидающих на станции очередного поезда в Лондон.

Прямым поездом невозможно было добраться от их местечка до Дербишира. Надо было сначала сесть на самый ранний поезд в Хантингтоне, а уж потом в Кинг-кросс пересесть на экспресс до Дерби.

Леди Сэлвин столько рассказывала об опасностях, поджидающих одиноких путешественниц на железной дороге, что Алинда с облегчением заняла свое место в купе для леди, а когда услышала, что поезд отправляется, поверила наконец, что самое трудное позади.

Глядя в окошко на проплывающие мимо мирные сельские пейзажи, она радовалась тому, что скоро увидит Кэлвидон-хауз, который по праву считался одним из самых замечательных образцов архитектуры в Англии.

Она перелистала перед отъездом старые журналы и узнала из статьи, что Кэлвидон-хауз был построен во времена правления королевы Елизаветы на месте разрушенного монастыря. Здание состояло из трех этажей. Для первого были использованы стены монастыря, закрытого по приказу Генриха Восьмого.

Затем немного позднее здание было расширено и стало резиденцией лорда Кэлвидона, одно время служащего главным гофмейстером королевы Елизаветы Первой. Наибольший расцвет поместья и окончание строительства самого дворца пришелся на конец шестнадцатого века.

Девушка с любопытством прочла и статью о нынешнем владельце Кэлвидон-хауза. Она узнала, что ему уже шестьдесят пять лет, но он по-прежнему заседает в верховном суде, а также исполняет придворные обязанности при королеве Виктории.

Далее следовал длинный список его обязанностей по графству, а в конце статьи сообщалось, что сэр Кэлвидон женат на леди Розалин Элворт, дочери герцога Гулля, и имеет единственного сына.

Номер иллюстрированных «Лондонских новостей», откуда она почерпнула все эти сведения, был пятилетней давности. «Это значит, — подумала Алинда, — что лорд, наверное, уже умер и поэтому письмо пришло мне от вдовствующей графини».

Девушка отложила журнал в сторону и не упомянула матушке о существовании сына лорда, его наследника. Пребывание в доме сравнительно молодого мужчины могло до смерти напугать леди Сэлвин.

«Бедная мамочка! — подумала Алинда, — она все время считает, что мы вращаемся в обществе, занятом только развратом. На самом деле все, как мне кажется, думают только о презренном золоте».

Алинда осознавала свое скромное место в роскошном Кэлвидон-хаузе и даже не помышляла об общении с хозяевами дома.

Конечно, ей любопытно было бы взглянуть на элегантных, модно одетых леди и видных мужчин, которые будут развлекаться в саду и в гостиных. По всей вероятности, ей придется с ними сталкиваться, ведь ей предложено работать в бывших покоях королевы Елизаветы, расположенных в главном здании.

Судя по статье, была еще некая комната, известная как покои герцогини де Мазарини, племянницы всемогущего французского кардинала. В статье утверждалось, что знаменитая красавица провела там несколько ночей.