«Помни, что ты лишь швея», — твердила себе Алинда, но сердце ее непроизвольно забилось сильнее, когда дверь в комнату приоткрылась.

Все ее мысли были о молодом графе, и в глубине души девушка надеялась, что он зашел повидаться с ней. Она услышала приближающиеся шаги, повернула голову и посмотрела вверх.

Это был Феликс Хэнсон.

Она невольно воскликнула:

— О, это вы!

— Да, это я во плоти, — витиевато выразился Феликс Хэнсон. — Если Магомет не идет к горе, то гора должна идти к Магомету, — переиначил он пословицу. — Почему вы не явились на свидание?

Алинда склонилась над своим шитьем.

— Вряд ли вам стоило на это рассчитывать.

— Я проторчал в библиотеке целый час, — недовольно сказал он. — Как вы могли быть такой неблагодарной?

— Неблагодарной? — удивленно переспросила Алинда и непроизвольно подняла на него взгляд. Он весьма фривольно придвинулся к ней, облокотившись о спинку антикварной кровати. Вполне недвусмысленное выражение его лица заставило девушку поспешно отвести глаза.

— Если б не я, — многозначительно произнес он, — вас бы отправили домой, не дав шанса доказать свое умение. Вы слишком хорошенькая для такой работы.

Тон его был приторно ласковым, и это окончательно смутило Алинду.

— Если это так, то благодарю вас. Но сейчас, с вашего разрешения, я продолжу работу. Мне многое предстоит сделать.

— Рад это слышать, так как сие означает, что вы задержитесь здесь надолго и мы успеем подружиться, дорогая моя Алинда, — расплылся в улыбке Хэнсон. — Ты не прочь поболтать со мной, крошка?

— Я мисс Сэлвин, к вашему сведению.

— Алинда гораздо приятнее на слух. Давай обойдемся без церемоний.

— Каких таких церемоний? — спросила Алинда.

— Знакомства, расшаркивания и прочих глупостей. Мне достаточно того, что губки твои так и манят…

— Вы не имеете права говорить со мной в таком тоне!

— А кто мне запретит? — поинтересовался Хэнсон.

— Не думаю, что ее милости понравится ваша манера обхождения с одной из ее наемных работниц.

— Она ничего не узнает, потому что мы оба, ты и я, будем вести себя по-умному. Не так ли, малышка?

Мы упустили вчера возможность, которая, может, и не представится в ближайшие несколько дней. Однако сегодня вечером, я думаю, мы могли бы повстречаться наедине. Как насчет часиков семи?

— Я не намерена встречаться с вами, мистер Хэнсон, когда бы то ни было. — Говоря это, Алинда смотрела наглецу прямо в лицо. Ее тон был категоричен, но он лишь улыбнулся.

— Строишь из себя недотрогу? Что ж, игра от этого становится только интереснее!

— Ни в какие игры я не играю. Если вы и впредь будете навязывать мне свое общество, мистер Хэнсон, я немедленно обращусь к ее милости и скажу, что вы мешаете мне делать мою работу!

Алинда думала, что такая угроза напугает его. Но Хэнсон, откинув назад голову, расхохотался, пробудив эхо в огромном помещении.

— Больно ты расхрабрилась, детка. Мы оба знаем, что ничего подобного ты не сделаешь.

— Я так именно и поступлю, если вы не оставите меня в покое! — воскликнула возмущенная Алинда.

— И тотчас очутишься за порогом! Он опять рассмеялся.

— Сначала подумай хорошенько, малышка. Как ты думаешь, кто из нас двоих нужнее миледи?

Тут он был прав. Алинда, сжав губы, вновь занялась вышиванием.

— Итак, после небольшой пикировки, — сказал Феликс Хэнсон, — вернемся к предмету нашего разговора. Теперь потолкуем, как разумные люди.

— Нам не о чем говорить.

— Может, ты и права. Поцелуй выразит мои чувства гораздо лучше любых слов.

Алинда, сидя на корточках, потянула на себя край расшитого занавеса, как бы отгораживаясь от наглого ухажера.

— Послушайте, мистер Хэнсон, — сказала она. — Я здесь потому, что нуждаюсь в деньгах. Моя мать хворает, и, только выполнив эту работу, я смогу обеспечить ее хорошей едой и лекарствами. Я не буду рисковать здоровьем матери, принимая ухаживания — ваши или любого другого мужчины. Пожалуйста, оставьте меня!

Мистер Хэнсон забавлялся от души.

— Великолепно! Акт второй. Действующие лица — непорочная девица и развратный негодяй, у которого в руках закладная на ее скромный домик. Дорогая моя, по тебе плачет сцена!

— То, что я сказала, — правда, мистер Хэнсон. Я не играю с вами. Я вполне серьезна.

— Я верю каждому твоему слову, но для меня важно лишь то, что ты прелестна, и я не намерен отступать.

Он навис над нею, и Алинда с опаской поглядела на него. Она не знала, как остановить его.

— Иди ко мне, сладость моя, — произнес Хэнсон голосом, казавшимся большинству женщин завораживающим. — Мы приближаемся к финалу второго акта.

Он протянул руки, чтобы поднять ее с пола. Девушка отпрянула и схватила свои ножницы с длинными острыми концами.

Правая рука Феликса Хэнсона уже тянулась обнять ее, когда она в отчаянии воткнула в его кисть ножницы.

Он вскрикнул от боли, отшатнулся и прижал руку ко рту.

— Ах ты, подлая сучка! Еще кусаешься! Хэнсон гневно взглянул на Алинду, а затем, заметив страх в ее глазах, окинул взором маленькую, беспомощно сжавшуюся на полу у его ног девушку и решил проявить великодушие:

— Ты нарвешься на неприятности, если впредь будешь вести себя подобным образом. Предположим, я скажу миледи, что ты опасна и тебе не место в этом доме.

— Тогда вам придется объяснить, почему вы оказались в такой близости от меня, что я смогла вас ранить, — отпарировала Алинда.

— У тебя на все есть ответ, но учти, что легко я не сдамся. Я, кажется, говорил тебе, что меня привлекают женщины, обладающие силой духа. — Он сделал паузу. — Забавно будет сломить твое сопротивление, Алинда, и заставить тебя влюбиться без памяти.

— Я никогда вас не полюблю! Никогда! — резко возразила Алинда. — А то, что вы мне предлагаете, вовсе не любовь.

— Как ты можешь знать, что это такое, если ни разу не пробовала? Спорю на что угодно, хоть на мою репутацию, что ты никогда не занималась любовью с мужчиной. И я не удивлюсь, если ты даже ни с кем не целовалась.

Алинда смущенно покраснела.

— Ага, вижу, что я не ошибся, — самодовольно усмехнулся Феликс Хэнсон. — Могу тебя заверить, что никто лучше меня не обучит тебя этим премудростям. Ты получишь удовольствие, которого, без сомнения, ждешь.

— Я жду только, когда меня оставят одну, — отрезала Алинда.

Феликс Хэнсон вновь приложил ко рту ранку, из которой все еще сочилась кровь.

— Ты меня заинтриговала, крошка. И бросила мне вызов. А я не привык отступать.

— Я лишь прошу вас уйти, — произнесла Алинда, едва сдерживаясь.

— Вот уж чего я не собираюсь делать, так это уходить отсюда. Я намерен добиться своего. Посмотрим, кто кого одолеет!

В этот момент дверь отворилась, и прозвучал вопрос, резкий, как удар хлыста.

— Феликс, что ты здесь делаешь?

В комнату вошла вдовствующая графиня.

Глава 5

После весьма многозначительной паузы Хэнсон нашел приемлемый ответ:

— Я зашел сюда поискать, чем бы мне перевязать руку. Смотри!

Он шагнул к графине, и балдахин кровати скрыл его от Алинды. Она догадывалась, что Хэнсон показывает миледи свою рану.

— Что случилось? Как тебя угораздило? — Графиня явно была раздражена.

— Найди мне что-нибудь, чтобы остановить кровь. Признаюсь, что рука болит чертовски, — сказал он.

— Ты не ответил мне…

— Потом все расскажу. — Хэнсон поспешно увел графиню в коридор.

Когда их голоса затихли вдали, Алинда вздохнула с облегчением. На какой-то момент она впала в отчаяние, убежденная, что станет участницей неминуемой бурной сцены, но Хэнсон на удивление ловко справился с ситуацией.

Теперь Алиндой владела только одна мысль: «Что мне сделать, чтобы он оставил меня в покое?» Она знала, что его присутствие в доме в любой день и час может обернуться для нее катастрофой.


— Почему ты увиливаешь от ответа? — между тем настаивала леди Кэлвидон, когда Феликс все дальше уводил ее от комнаты Мазарини. — Ты что-то от меня скрываешь?

— Я споткнулся и задел эти чертовы рыцарские латы, — ответил он. — Зачем их только расставили по всему коридору? Я наткнулся рукой на какую-то острую железку…

— И очутился в спальне герцогини, — закончила за него фразу миледи. — Миссис Кингстон попросила меня взглянуть на работу этой девицы, и я обнаружила там тебя.

Зеленые глаза вдовствующей графини излучали подозрительность.

— Какая девица? О чем ты толкуешь? — притворился удивленным Феликс Хэнсон.

— Не притворяйся идиотом, Феликс, — оборвала его миледи. — И если она сейчас там, в спальне герцогини, то я ни за что не поверю, что ты ее не заметил.

— Я не видел там никакой девицы, — твердо заявил Феликс. — Я зашел в комнату, чтобы, как уже говорил, найти какое-нибудь полотенце. Я истекал кровью и отворил первую попавшуюся дверь.

— Хотелось бы тебе верить, Феликс, — с горечью произнесла графиня.

— А какого дьявола ты не должна мне верить? — агрессивно откликнулся Хэнсон. — Бог мой! Если я не могу даже войти в какую-то комнату без того, чтобы не быть допрошенным по всем правилам судилища в Олд-Бейли, то, право, нам надо расстаться!

Он вложил в эту тираду весь свой праведный гнев.

Дойдя до комнаты, где ему теперь пришлось ночевать, Хэнсон вошел первым, предлагая графине покорно следовать за ним. Он сразу же шагнул к умывальнику, налил в тазик холодной воды из фаянсового кувшина и опустил туда руку.

— Осмелюсь предположить, что в доме найдется бинт? — не без ехидства осведомился Хэнсон.

— Разумеется, — сказала вдовствующая графиня.

Она сама решила сделать ему перевязку и отправилась за бинтом. В ее отсутствие Феликс Хэнсон, шумно вздохнув, позволил себе расслабиться.

Еще недавно он балансировал на лезвии бритвы!

Слишком хорошо он изучил Розалин, чтобы не догадываться, как она повела бы себя, застав его возле ложа герцогини беседующим — а, не дай бог, целующимся — с маленькой потаскушкой по имени Алинда Сэлвин. «Жить в этом доме все равно, что быть выставленным на всеобщее обозрение где-нибудь на ярмарочной площади», — размышлял он.