— Так он оставил записку, шеф? — переспросил репортер телепрограммы «20/20».

Митч подумал о тех двух словах, нацарапанных кровью на стене над телом Оли. НЕ Я.

— Он не оставил никакой записки, которая могла бы объяснить его действия или его душевное состояние. Он не оставил сообщений и о Джоше.

— Вы установили, что он действительно был похитителем?

— Мы все еще ждем отчет от БКР с результатами лабораторных исследований.

— И когда они прибудут?

По приглашению Митча Меган прошла к трибуне. Она была одета аккуратно и строго, в темно-серые шерстяные узкие брюки и водолазку, поверх которой она надела свободный твидовый блейзер. Старинная камея на лацкане была ее единственным украшением. Меган смотрела на толпу с прохладным профессионализмом.

— Пробы, взятые в фургоне мистера Сьюика, имеют приоритетный статус, то есть они будут исследоваться в первую очередь. Поэтому я ожидаю получить результаты по некоторым из них уже сегодня.

— Что за пробы?

— Что было найдено? Кровь?

— Предметы одежды?

— Было бы преждевременно раскрывать характер тестов, не имея возможности подробно остановиться на выводах и их значении для дела.

Пэйдж Прайс, которой каким-то образом удалось заполучить себе место непосредственно позади представителей программы «48 часов», поднялась с ручкой и блокнотом в руке, как будто она действительно собиралась что-то записывать.

— Агент О’Мэлли, — начала она прохладно. — Вы можете сказать нам, где находились, когда получили известие о смерти Лесли Сьюика?

Холодные пальцы страха скользнули вниз по спине Меган. Она сжала руками край трибуны.

— Мисс Прайс, а вам не кажется, что ваш вопрос здесь неуместен? — ответила она холодно. Игнорируя реакцию женщины, она обратила свое внимание к репортеру телеканала Эн-би-си «Ночные новости».

— Агент О’Мэлли… — начал он.

— Я считаю, что ваш ответ может быть важен для жителей Оленьего Озера, — прервала его Пэйдж, умело намекая на драму и мысленно усмехаясь, как Чеширский кот. Она уже привлекла внимание других репортеров с радиовещания и телевидения и из синдицированных программ, внимание людей, которые могут чувствовать запах истории, как акулы чувствуют запах крови в воде. Она видела, как колесики уже завертелись их умах: Как? Она знает что-то, чего мы не знаем? Ожидание было так же восхитительно, как вкус прекрасного шоколада на языке. Да благословит бог Расса Стайгера!

— Разве не правда, что, когда шефу Холту позвонили в три утра, чтобы сообщить о смерти Лесли Сьюика, вы были у него дома?

Гул толпы, похожий на гудение разворошенного пчелиного улья, перекрыл биение пульса в ушах Меган. Ее пальцы побелели, а ноги стали словно ватные. Она не рискнула взглянуть на Митча или попросить у него поддержки. Сейчас она была сама по себе, какой всегда и была. Фраза «И это пронюхала!» — пришла на ум. Боже, если Де Пальма пронюхает тоже… Когда Де Пальма узнает…

Меган пристально посмотрела на Пэйдж. Наемная сука. Мисс Белокурое Тщеславие, любительница покопаться в любом дерьме, выброшенном на помойку. Меган пришла в ярость. Она работала как проклятая, чтобы добраться туда, где она была сейчас. Слишком, черт побери, далось все трудно, чтобы ее мечты попали под высокий каблук Пэйдж Прайс.

— Мисс Прайс, — бесстрастно начала она. — А вы не думаете, что нанесли уже достаточно вреда этому расследованию и без того, чтобы сейчас пытаться привлечь внимание этой пресс-конференции к себе, отведя его от дела и судьбы Джоша Кирквуда?

— Я не фокусирую их внимание на себе, агент О’Мэлли, я направляю его на вас.

— А я вижу совсем другое, — вызывающе бросила Меган. — Я вижу вас, сгребающую внимание людей рангом повыше намеками, по которым некоторые могут предположить, что только вы осведомлены о какой-то непристойности или некорректности. Может быть, вы думаете, что это даст вам возможность получить работу более престижную, чем та, которой вы сейчас занимаетесь? Но я должна вас разочаровать, со мной этот номер не пройдет. — Она резко отвернулась от Пэйдж. — У кого-либо есть вопросы, относящиеся к делу?

— Так вы не будете отвечать на мой вопрос, агент О’Мэлли? — продолжала наезжать Пэйдж. — Чего вы боитесь?

Сверкая глазами, Меган повернулась к своей противнице.

— Боюсь, что у меня кончится терпение, мисс Прайс, потому что ваши вопросы не только не относятся к делу, но и ответ на этот вопрос — не ваше собачье дело.

Меган тут же пожалела о словах, вырвавшихся из ее рта. Она как будто признала свою вину. Не имело значения, что она сказала правду, это никого не интересовало. Она сказала как раз достаточно, чтобы разжечь воображение. Боже, какой кошмар… Она чувствовала себя, как будто попала в яму со смолой, и ее засасывало все глубже при каждом движении, которое она делала в попытке выбраться из нее. Теперь Меган не видела никакого изящного выхода из этой ситуации. Она не могла сказать правду, и она сомневалась, что кто-нибудь проглотит отредактированную версию. Мы обсуждали дела и просто заснули. Честно. Правда. Она чувствовала себя как подросток, которого поймали, когда он вернулся домой после комендантского часа. Она чуть не рассмеялась аналогии, вспомнив слова Митча прошлой ночью: «Давай притворимся. Как будто мы в средней школе…»

Пэйдж надела на лицо свою благочестивую, добродетельную маску участника общественного движения за Первую поправку, мысленно клянясь свернуть шею Гарсии, если он не сделал съемку крупным планом.

— В три часа утра, именно тогда, когда ваш главный подозреваемый в нераскрытом детском похищении совершил самоубийство, вы были, как стало известно из достоверного источника, в доме шефа полиции Холта с погашенными повсюду огнями. Общественность имеет право знать, связано ли ваше присутствие там с делом, агент О’Мэлли.

— Нет, мисс Прайс, — парировала Меган, ее голос дрожал от еле сдерживаемой ярости. — Общественность имеет право знать, что я и все другие полицейские работали по этому случаю фактически круглосуточно, стараясь найти Джоша, разыскать хотя бы одну хорошую улику и в мире человеческого мусора определить, кто украл ребенка. Они имеют право знать, что никто не мог знать, чем занимался Оли Свэйн прежде, чем приехал сюда; что случившееся с Джошем — это отдельный акт бессмысленного насилия, а не первый знак анархии. Они имеют право знать, что ваша работа зависит от ваших рейтингов, а ваши рейтинги зависят от сенсационности и умения использовать материал в своих интересах. Они не имеют права следить за мной после того как я провела восемнадцать часов на работе. Они не имеют права знать, с каким вкусом я люблю мороженое или какой бренд тампонов я использую. Я ясно излагаю, мисс Прайс? Или нам необходимо обсудить то, как вы узнали о полицейской засаде у дома Оли Свэйна в ту ночь? Возможно, вы со своим патриотическим, непредубежденным характером сможете понять, что общественность имеет право знать, как так случилось, что вы и ваша новостная команда вмешались в расследование и в конечном итоге уничтожили наши шансы найти Джоша Кирквуда — возможно, той же ночью.

«Энергичная изворотливая сучка — вот кто ты есть, Меган! Как же ловко ты перевернула все с ног на голову!» Пэйдж поняла, что слова Меган достигли цели и удача отшатнулась от нее. Она чувствовала, как завистливое восхищение ее коллег-журналистов остывает, словно горячий утюг в снегу. Ей казалось, что волонтеры буквально сверлят гневными взглядами ее спину, обвиняя в предательстве. Неужели она потеряет их доверие, а следовательно, и потенциальные источники информации? Но самое страшное, если она лишится внимания зрителей, что равнозначно потере средств для достижения цели в своих переговорах о заключении контракта. Она села на место, не отводя от Меган горящего от ненависти взгляда.


— Де Пальма собирается содрать с меня кожу живьем и сделать из нее настольный телефон, — бормотала Меган. Она ходила вдоль длинной старинной пожарной машины и дрожала всем телом, но не от резкого холода в старом гараже, а от потрясения. Пресс-конференция закончилась, но проблемы только начались. Сражение просто затронуло детонатор, который был прикреплен к динамиту, и если он взорвется, то вынесет ее из Оленьего Озера. — Черт возьми, я знала, что нечто подобное произойдет! Я знала это лучше всех!

— Меган, ты не сделала ничего плохого, — сказал Митч. Он сидел на подножке старого грузовика, морозя все свое хозяйство. Он был слишком измотан, чтобы заботиться еще и об этом. — Ты сама сказала это там. Разве что прозвучало несколько резковато.

Меган уставилась на него с недоверием.

— Ты думаешь, что это будет иметь значение? Ты думаешь, что стая шакалов там собирается сказать: «О да, она права, и никого не касается, с кем она спит, это не наше дело»? Ты, что, только что родился, что такой наивный и доверчивый?

— Я говорю, что есть более важные вещи, на которых следует сосредоточиться. И им, и тебе.

— Что, черт возьми, это должно, по-твоему, значить? Ты думаешь, что я забочусь больше о своей карьере, чем о поиске Джоша?

Митч поднялся.

— Я не слышу, чтобы ты напирала на тот факт, что наш единственный подозреваемый мертв. Ты отнеслась к этому спокойно. Но кто-то щелкнул тебя по носу — и это уже конец жизни, как мы понимаем.

Онемев от неожиданности, Меган смогла только изумленно посмотреть на него. Затем она отвела взгляд и, потирая рукой лоб, пробормотала:

— Мне следовало этого ожидать. Мужчина есть мужчина, и только мужчина.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что до тебя так ничего и не доходит! — отрезала Меган, описывая круги вокруг Митча. Каждая мышца в ее теле напряглась от гнева, она сжала кулаки с такой силой, что побелели суставы на пальцах. — Мой авторитет и честность были скомпрометированы. Как только это попадет в эфир, к моей надежности будут относиться с подозрением, и эффективность моей работы пострадает. Если у меня все еще есть работа. Ватикану скандальная гласность нравится больше, чем БКР. — Призрачное видение Де Пальмы с сердитым лицом пронеслось у нее в голове. Никсон в образе беспощадной зловещей Смерти с косой в черном балахоне, лицо Злого Рока.