— Пожалуйста, найдите Джоша, — прошептала женщина.

Ее просьба больно задела Меган, как просьбы каждого жителя Оленьего Озера. Им всем причинили боль, они все были ошеломлены. Они оставляли горящими всю ночь огни на подъездах своих домов с записками «СВЕТ ВКЛЮЧЕН ДЛЯ ДЖОША». Потому что был украден не только Джош, была украдена часть их провинциальной невинности и доверчивости.

Лесли Олин Сьюик должен ответить за это.

— Мы делаем все, что можем, — сказала Меган.

Отходя от стойки регистратуры, она заметила стрелку на стене, указывающую путь в кафетерий, и последовала по ее направлению. Возможно, кофеин победит ее головную боль.

Кафетерий оказался не более чем комнатой со столами, стульями и рядом торговых автоматов. Два официанта сидели за столом в дальнем углу. Они играли в кости и пили кофе и даже не встали, когда она вошла.

Меган бросила две монетки по двадцать пять центов в автомат и нажала кнопку «Горная Роса». Когда автомат выплюнул банку из своего чрева, в дверь заглянул Кристофер Прист. Черная водолазка прилипла к его узкой груди и морщилась на предплечьях. Его тонкие, костлявые руки выглядывали из слишком коротких рукавов.

— Агент О’Мэлли? — В его глазах за большими линзами светилось неподдельное удивление. Уголки крупного, но с тонкими губами рта поползли вверх. — Что привело вас сюда? Надеюсь, не вездесущий вирус?

— Нет. Я в порядке. А как насчет вас, профессор?

— У меня здесь студент. — Он бросил монетку в кофеварочный агрегат и заказал себе кофе со сливками и сахаром.

Меган сорвала крышку с банки «Горной Росы», выудила из сумки пачку кафергота и запила таблетку большим глотком, рассеянно наблюдая за аккуратными действиями Приста. Получив свой кофе, тот осторожно поставил чашку на стол, тщательно вытер капли, выплеснувшиеся из переполненной чашки, бумажной салфеткой, которую тотчас же свернул и также положил на стол слева от чашки.

— О да, — вспомнила Меган, присаживаясь на стул рядом с профессором. — Паренек, который попал в автоаварию в тот же вечер, когда пропал Джош.

— Да-да. — Он потягивал кофе, устремив глаза прямо перед собой над запотевшими от горячего пара очками. — Точно.

— Ну как он?

— Действительно, не очень хорошо. У него, кажется, появились некоторые осложнения. Им, вероятно, придется передать его в более крупный медицинский центр в Городах.

— Это очень плохо.

— Ммм… — Он смотрел через комнату на красочный плакат «приемов Геймлиха»; казалось, его очень интересовало, как оказать первую помощь человеку, у которого в дыхательных путях застряли инородные предметы. — Майк выполнял мои поручения, — наконец сказал он тихо, и выглядело это так, словно бы он разговаривает сам с собой. — Для проекта относительно восприятия и обучения.

— Тот, что доктор Райт упоминал на днях?

— Да. Майк продолжает утверждать, что дорога была абсолютно чистой, и затем вдруг машину занесло. — Он сделал еще глоток кофе и промокнул губы салфеткой. — Жизнь — забавная штука, не так ли?

— Да уж, прямо необузданный смех, и всегда там, где я нахожусь.

Прист проигнорировал сарказм. Его любопытство казалось совершенно аналитическим; вопрос, который он поставил, задавался всему миру в целом.

— Это судьба или случайность? Что принесло Майка Чемберлена именно на тот поворот и именно в тот момент? Что заставило Джоша Кирквуда находиться на той обочине именно в тот вечер? Что столкнуло вас и меня здесь в одно и то же время?

— Звучит, как вопросы для факультета философии.

— Не обязательно. Информатика имеет дело с логикой, причинно-следственными отношениями, способами мышления.

— Отлично, профессор, — заявила Меган, закончив свою содовую и бросив банку в корзину. — Если вы и ваш компьютер придумаете алогичное объяснение дерьму, которое происходит в этом мире, я хотела бы первой об этом узнать.

Глава 21

День 6-й

21.00

— 33 °C, коэффициент комфортности: — 51

Дом Ариана и Рамоны Нидерхаузер сильно пропах нафталином. Запах раздражал ноздри Митча, обжигал их слизистую. Сидя на стуле с прямой спинкой, который он притащил из столовой, он смотрел в бинокль на окно спальни в темной лачуге Оли через улицу. В доме Оскара Радда и над парадным входом горел свет, падая на старые «Саабы», припаркованные в переулке у дома.

Меган стояла у окна, прислонившись плечом к стене и выглядывая из-за занавески. Они оба остались в куртках, чтобы быть готовыми в любую минуту выбежать на улицу. К тому же и в доме было достаточно холодно. Нидерхаузеры оставили термостат на температуре, достаточной только для того, чтобы в доме не замерзли трубы. Снаружи температура медленно понижалась, угрожая побить рекордно низкий уровень, который держался уже тридцать лет. Было так холодно, что ледяные кристаллы начинали формироваться сразу в воздухе, создавая явление, названное снежным туманом, и он висел над землей, как спецэффект из фильма ужасов.

Несмотря на холод, Стайгер решил остаться на улице в автомобиле полиции без опознавательных знаков. БКР, парни Митча и из департамента шерифа были направлены на все стратегически важные точки вокруг города, так что независимо от того, какой бы путь Оли ни выбрал, за ним тотчас же будет организована слежка. Мобильная лаборатория ждала в старом пожарном депо, готовая выехать в любой момент на обыск.

— Боже, как я ненавижу такую погоду, — сказала Меган еле слышно, как будто этого требовала атмосфера затемненной спальни. — Ты не знаешь, на Северном полюсе сегодня ночью будет не теплее, чем здесь?

— Хочешь переехать на Северный полюс?

— Хочу переехать на Каймановы острова, конкретно на Большой Кайман.

— Музыка стального барабана довела бы тебя до самоубийства через месяц.

— По крайней мере, я умерла бы в тепле.

Митч положил бинокль на подоконник и засунул правую руку в карман куртки, чтобы согреть ее в пакете с рукообогревателем.

— Ты знаешь, у Оли в доме есть что-то вроде компьютеров, пять штук?

— Пять компьютеров? Откуда у него столько денег?

— Он сказал, что это списанные компьютеры одной фирмы, которая модернизировала свою систему. Начальник колонии в Уолла-Уолла сказал мне, что у Оли по тестам очень высокий уровень интеллекта. Он всегда занимается чем-нибудь.

— Маленькими мальчиками, например.

— Да, но чиновник, наблюдавший за Оли после условно-досрочного освобождения, казалось, весьма удивился, когда я сказал, что произошло здесь. Ему и в голову не приходило, что Оли сможет применить насилие.

Меган опустила занавеску и посмотрела на Митча.

— Он был за решеткой за принуждение ребенка к сексу. Это что, не насилие?

— Принуждение может быть разной силы, как и насилие может быть различной степени.

— Ну да! Я читала досье на этого парня. Для меня его действия выглядели как классические признаки эскалации — сначала подглядывать в окно, затем выставить себя напоказ обнаженным, затем ласки, затем изнасилование. И что следует сказать тем парням из Вашингтона по поводу их наблюдения за бывшим заключенным после условно-досрочного освобождения?

Митч пожал плечами.

— Оли не первый, кто ускользнул из-под наблюдения.

Меган посмотрела на часы. Уже девять. Оли работает до одиннадцати и вряд ли освободится раньше, но все же надо оставаться на месте на всякий случай. Она внимательно оглядела небольшую, загроможденную спальню, задержав взгляд на кровати, покрытой белым покрывалом из шенилла, куда они бросили портативные рации. Портативные рации, полицейские, слоняющиеся с оружием, прикрепленным у них под мышками, и следящие в бинокль за домом через дорогу… Если это зрелище не было наибольшей сумятицей, которую эта комната когда-либо видела, то Ариан и Рамона должны быть очень забавной парой.

Запищал сотовый телефон Митча. Тот положил бинокль и схватил телефон.

— Шеф полиции Холт.

— Папа?

Дрожащий тихий голосок вызвал новое волнение Митча.

— Джесси? Солнышко, почему так поздно?

В трубке раздалось хлюпание носом и сопение.

— Т-ты п-прид-дешь з-забрать меня сегодня в-вечером?

Сердце Митча оборвалось. Джесси. Он забыл про нее. Необходимо было сделать массу звонков и встретиться с прокурором. Затем он должен был собрать свою команду, организовать транспорт и установить пункты наблюдения. И среди всех этих забот он совершенно забыл о своей дочери.

— Прости, солнышко, — пробормотал он. — Нет, я не смогу сегодня вечером. Тебе придется остаться с дедушкой и бабушкой. Это действительно очень важно, я должен поработать сегодня вечером.

— Т-ты-ы всегда т-так г-говоришь! — завопила Джесси. — Я не люблю, когда ты полицейский!

— Пожалуйста, не говори так, любимая. — Просьба прозвучала для Меган так же жалобно, как только что лепетала его дочь. Митч ненавидел себя, когда подводил Джесси. Ему не нравилось еще больше, когда она обвиняла его работу, потому что это возвращало воспоминания об Эллисон и аргументах, которые она приводила, и ее просьбы, с которыми она обращалась к нему и которые он пропускал мимо ушей. Чувство вины, словно ватный комок, застряло у него в горле. — Я обещаю тебе, солнышко, что мы совсем скоро проведем вечер вместе. Понимаешь, это очень важное дело, потому что я пытаюсь найти Джоша, чтобы он смог быть со своей мамочкой и папой. Ты знаешь, он не видел их почти неделю.

На линии установилась тишина, видимо, Джесси обдумывала слова отца.

— Он, наверное, скучает по ним, — сказала она тихо. — Ему, наверное, грустно. Я тоже скучаю по тебе, папочка. — Она казалась гораздо старше своих пяти лет, слишком чувствительной, чтобы быть просто маленькой девочкой.