– Томас! – вскрикнула она. – Томас!

– Я здесь, Тень, – гортанно прошептал он ей на ухо. – Я здесь.

Гермиона мечтала, чтобы этот момент, эта ночь длились вечно, и, закрыв глаза, наслаждалась силой обнимавших ее рук. Наслаждалась последними конвульсиями своего экстаза.

Она вздрогнула. Но не от холода. Ее поражала тайна происходившего.

Рокхерст прижал ее к себе, все еще оставаясь в ней. Они по-прежнему были соединены, и никто не спешил разорвать чары, связавшие их.

Он все так же шепотом досказал конец истории и откинул со лба Гермионы спутанные локоны.

– Наутро Томас проснулся куда более могучим, чем мог себе представить. К величайшей радости своих вассалов, он победил врага.

– Они приветствовали его радостными криками, – добавила Гермиона, которой тоже хотелось кричать от восторга.

– Это верно, – кивнул граф. – Они кричали, и пели, и дали Томасу Херсту новое имя.

– Паратус, – добавила Гермиона, игнорируя язвительную улыбку, которой он обычно встречал всякие попытки перебить его. – И леди в белом сдержала свои обещания. Он стал невероятно богат и знатен.

– Тут вы правы. Но вместе с богатством на него легли обязанности защищать ее владения. И вскоре он обнаружил, что в ту ночь отдал ей не только свою верность. Всю свою жизнь он посвятил борьбе с нечестивыми духами, постоянно пытавшимися свергнуть королеву с трона.

Гермиона чувствовала, что он собирается откатиться от нее. Расторгнуть связь между ними. Но она еще не была к этому готова и поэтому обняла его за шею и привлекла к себе.

– А его потомки? – спросила она.

– И они не знали иной жизни.

– Полагаю, тут нет никакой романтики, – констатировала она.

– Никакой, – вздохнул Рокхерст. – Ни в малейшей степени.

По крайней мере, до этого момента. И он сказал бы ей это. Если бы посмел.


А Куинс тем временем бродила под окнами дома Рокхерста в ожидании Милтона. Это она назначила встречу. Впервые за столько времени она искала его общества, но сейчас гадала, захочет ли он видеть ее. Пока что он не появлялся.

Глядя на все еще темное небо, она тяжело вздохнула. К счастью, у нее осталось несколько часов, чтобы все исправить.

По крайней мере она на это на надеялась.

Куинс потуже завернулась в накидку, чтобы спастись от сырости, проникавшей под одежду. И все же ее знобило.

И не только от холода.

– Куинс, какого черта тебе здесь понадобилось?

Она поморщилась, потому что в голосе мужа звучало неприкрытое раздражение. Но он все же пришел!

Правда, оглянувшись, она увидела нахмуренные брови и жесткий, непрощающий взгляд небесно-голубых глаз. Может, ей не стоило звать его сюда?

Милтон не отличался великодушием или добрым сердцем по крайней мере за последние восемьсот лет.

И все же пришел, а это, возможно, лучше, чем ничего. Честно говоря, она совершенно не понимала, как решить возникшую проблему.

Их проблему. Потому что, если он не…

О небо, сейчас нет времени горевать над их распавшимся браком. Проблема у нее, и он должен ей помочь.

– Если только ты не призвала меня, дабы сказать, что получила кольцо…

Последующие слова замерли у него на губах, едва он огляделся и понял, где они стоят.

– Позвать меня сюда?! Ты спятила?

Сообразив, что он сейчас сбежит, она схватила его за руку.

– Он заполучил ее.

– Кого именно? – спросил Милтон, пытаясь освободиться. Конечно, Милтон мало чего боялся в этой стране, но он и подобные ему никогда не встали бы на пороге дома Паратуса по доброй воле. И хотя сама королева назначила этого человека защитником своих владений, это еще не означает, что он не может сначала убить, а уж потом задавать вопросы. И это относится к любому созданию, которое трудно назвать смертным. И если уж на то пошло, Куинс и Милтон вообще не должны находиться в мире людей. – Отпусти немедленно! Если это какой-то трюк, какая-то ловушка, чтобы заманить меня…

– Да успокойся, Милтон, – отрезала Куинс, еще сильнее сжимая руку. В самом деле, иногда он мог быть таким утомительным!

– Она там, в доме. С ним. Гермиона. Та, которая загадала желание.

Милтон на секунду замер.

– Скажи, что шутишь!

– Хотелось бы, но не могу, – покачала головой Куинс.

– Как ты посмела…

– Я никогда бы…

– Куинс!

– При чем тут я?

– Ты позволила, чтобы мое кольцо попало в руки этой девушки, и сейчас… сейчас погляди, куда тебя это завело?

– Меня?! – вскинулась Куинс. – Это наша общая проблема.

– Я не вижу…

Куинс поймала его за лацканы фрака, притянула ближе и яростно прошипела:

– Ты действительно считаешь, что королева останется довольна тобой, если оставишь меня мучиться в одиночестве, хотя на девушке твое кольцо, как ты любишь напоминать.

Милтон злобно сверкнул глазами:

– Похоже, и он не может снять его с ее пальца!

– Не будь идиотом! Ему нужно всего лишь убить ее, чтобы получить кольцо.

– Он не может сделать этого! – отмахнулся он. – Она смертная.

– Только не с этим кольцом на руке! В нем кроются частички тебя и меня!

Милтон застонал, и гнев помог ему освободиться от Куинс. Настала его очередь бродить у дома.

– Она сознает всю степень опасности, в которой оказалась?

Куинс прикусила губу. О проклятие! Она надеялась, что он не станет разбираться в происходящем. Просто подскажет ей нужное решение и уберется. Без суеты и града назойливых вопросов.

– Куинс.

Она покачала головой, ожидая взрыва. Долго ждать не пришлось.

– Клянусь всем, что свято, Куинс! Как ты могла допустить такое? Почему не вызвала меня сразу же?!

«Наверное, по вполне очевидным причинам», – едва не выпалила она, однако предпочла не затевать скандала и заняться более настоятельными делами.

– Никакие перебранки тут не помогут, – отрезала Куинс, предварительно несколько раз глубоко вздохнув. – Нужно найти способ вытащить оттуда Гермиону.

Милтон с сомнением оглядел дом:

– Это чудовище, именуемое собакой, все еще при нем?

– Да, но не понимаю…

Он сбросил сначала пальто, потом фрак и ослабил галстук.

– Поверить не могу, что готов сделать это.

– Но не хочешь же ты…

– Не хочу. Но должен.

Куинс только головой покачала. Он собирается помочь Гермионе? Конечно, она призвала его именно по этой причине, но не думала, что он засучит рукава и что-то сделает.

Впервые с того дня, когда их дороги разошлись, Куинс по-новому взглянула на мужа и увидела, что он тоже изучает ее. Она задохнулась при виде искры страсти, загоревшейся в его взгляде.

– Тебе все удастся, – ободрила Куинс, подталкивая его к обочине, подальше от себя, прежде чем ситуация окончательно выйдет из-под контроля. – Главное – не попасться на зубы этому мерзкому зверюге… и не подставить грудь под арбалетный болт.

– Подумать только, а я так любил охоту, – пробормотал Милтон, переходя улицу. – Вот уж не думал оказаться в роли лисицы.

– Добеги до парка, – предложила Куинс, – и у меня хватит времени вызволить ее.

– Вытащи ее и добудь мое кольцо, – приказал он.

– Да-да, – пробормотала Куинс, снимая ротонду и оглядывая дом графа. Необходимо определить, каким образом можно проникнуть внутрь.

Раздобыть его кольцо?! И только!

Она молча направилась к конюшням, находившимся за домом. Вот тебе и глупые надежды на то, что он все еще питает к ней какие-то чувства.

Хорошо бы, если б после ночи, проведенной с дьяволом вроде Рокхерста, Гермиона тоже навсегда забыла о своем увлечении этим человеком.


– Как же тебя зовут, Тень? Скажи, и я открою дверь, и сам отвезу тебя домой, – пообещал Рокхерст.

– Не могу, – вздохнула Гермиона.

Признаться и увидеть его разочарованное лицо, когда он узнает, что соблазненная им женщина не кто иная, как странная Гермиона Марлоу… нет, ни за что!

– Может, я сумею убедить тебя иным способом? – сказал он, припадая к ее губам и подминая под себя.

В этот момент Гермиона услышала басовитый лай Роуэна, с каждой секундой становившийся все громче. Когда лай сменился воем, в дверь настойчиво постучали.

Они разомкнули объятия.

– Милорд, Роуэн…

– Да, Стогдон, я слышу.

– Хотите, чтобы я его выпустил?

Рокхерст наклонил голову набок и прислушался к лаю, в котором уже слышались нотки безумия. Покачав головой, он поцеловал Гермиону в лоб.

– Нужно посмотреть, что случилось, – прошептал он и крикнул, обращаясь к дворецкому: – Я сейчас спущусь, Стогдон.

Дворецкий облегченно вздохнул.

– Я пока что запру тебя, – сообщил Рокхерст извиняющимся тоном. – Для твоего же блага.

– Для блага? Отпустите меня, Рокхерст…

– Почему? Я думал, тебе понравилось. Так оно и есть, но она ему ничего не скажет.

– Я вернусь, и посмотрим, как ты будешь себя чувствовать, – бросил он, выходя.

В замке повернулся ключ. Послышались удалявшиеся шаги.

О дьявол! Будь у нее еще одно желание… она попросила бы, чтобы рассвет никогда не наступил, а эта ночь никогда не кончилась. Но солнце поднимется, а до этой минуты ей необходимо убраться отсюда, пока не кончилось волшебство.

Должен быть какой-то выход.

Гермиона вскочила с постели и попыталась утихомирить бешено колотившееся сердце. Это оказалось не легче, чем стоять на трясущихся ногах.

– Дьявол! Что он со мной сделал? – прошептала она, пытаясь привести волосы в некое подобие порядка.

О небо! Что он с ней сотворил!

Немного придя в себя, Гермиона принялась поспешно одеваться.

Он действительно погубил ее! Она падшая женщина…

Гермиона натянула чулки и туфли.

Мало того, отныне она не посмотрит ни на одного мужчину… кроме Рокхерста. Потому что ни один мужчина на свете не способен подарить ей такое же наслаждение.