Елена Холодная - Ночной принц и я

Пока мы танцевали, я не заметила, как вышел Михаил. Лена же сидела и во все глаза смотрела, как мы вальсируем. Позднее, когда я спросила её, почему она так себя повела, подруга ответила мне, что видела такой танец только второй раз в жизни. Первый раз был, когда она случайно подглядела за развлечениями родителей.

Когда стихли последние аккорды, Лекс подвёл меня к столику и усадил обратно:

— Ты прекрасно танцуешь, — мягкий тембр его голоса действовал на меня подобно наркотику.

— Ну что ты, — залилась краской я. — Просто два года ходила в танцевальную секцию. Мы разучивали этот вальс.

— А почему всего лишь два года? — нахмурился он. — Обычно, если человек познаёт классические танцы — движение и музыка навсегда становятся частью его самого.

— Ну, — смутилась я. Не рассказывать же ему, что нам секция стала не по карману? — Множество причин было отказаться от этого занятия.

— Но у тебя были прекрасные учителя, раз ты до сих пор помнишь все шаги.

— Ага, — кивнула я. Танцы пришлось забросить не только из-за денег, но из-за случая в восьмом классе. — Очень хорошие.

Анна Тимофеевна и Эдуард Александрович — вот мои идолы, которые раскрыли для меня этот чудесный танцевальный мир. Они были строги и заставляли до боли в суставах отрабатывать нас одно и тоже движение до совершенства. Они словно скульпторы лепили из нас превосходных танцоров. Венский вальс — мы почему-то разучивали одним из первых, сразу, как только научились танцевать вальс обычный. Вот и сейчас, несколько минут назад, я с радостью вспоминала, что надо сделать шаг влево, назад, а теперь наступать и вправо, покружиться, а потом сделать шпагат в воздухе. Странно, что я ещё не потеряла былой гибкости.

— А сколько лет ты уже не занимаешься? — вдруг спросил он, отпивая чай из элегантной кружки.

— Скоро будет три, — пожала плечами я. — Но это ничего не меняет. Танцы — хорошее прошлое…

— Почему ты так говоришь? Прошлых танцоров не бывает…

— Бывают. Я такая…

— Не моли чепуху. Ты прекрасно двигаешься, у тебя есть изящество, и ты можешь флиртовать в танце. Разве не это самое главное для танцора — отдавать всю душу музыке? — чуть ли не кричал он.

— Я думала, это самое главное для музыканта, — встряла Ленка, защищая меня.

— И для музыканта тоже, но красиво танцевать — этому можно научиться, а ВОТ танцевать, чтобы заворожить зрителя — это дано от природы. Почему ты не стремишься развивать это?

— А почему мы заговорили об этом? — теперь уже я расшипелась, о том, что я оставила всегда нравившиеся мне танцы — было крайне неприятно говорить.

— Хорошо. Можем закрыть эту тему. СЕЙЧАС, — последнее слово он выделил голосом, ясно давая понять, что разговор ещё находится на стадии подготовки и скоро будет возобновлен.

Лекс снова пододвинул меня к себе и обнял. Вроде накалившаяся атмосфера пошла на спад, а совсем скоро стала по-прежнему романтической. Однако не всё пошло гладко. В тот момент, когда я уже готова была не отпускать такого тёплого и удивительно мягкого Лекса от себя не на секунду, в комнату размашисто вошёл Михаил.

— Лена, Алиса, мы уезжаем. Собирайтесь.

Елень кивнула, а вот Лекс заартачился.

— С какой стати ты можешь увозить отсюда Алису? Сейчас она под моей защитой. Вы можете уезжать, а Алису я завтра завезу родителям.

— Ну уж нет, — нахмурился Мишка и непривычно грубо ухватил меня за локоть, поднимая с пола и тем самым отрывая от груди Лекса. — Она поедет с нами и точка.

— А кто тебе сказал, — начал Лекс, поднимаясь за мной с подушек, — что ты, — местоимение он выплюнул, словно это было какое-то козявчатое существо, — можешь ставить тут точку?

В воздухе запахло жареным. Атмосфера словно дрожала около этой парочки. Мишка был высоким — метр девяносто, так вот Алекс возвышался над ним на целую голову. Его рост явно зашкаливал за два метра. Поняв, что сейчас здесь наверняка будет драка, я встала между набычившимися парнями.

— Алиса в сторону, — прозвучал, словно удар хлыста, приказ Александра.

— Не отойду. Думаю решать, с кем остаться в этой ситуации нужно мне.

— А по-моему ты ещё слишком мала, чтобы принимать решения, — заявил нагло Мишка.

— Что? — теперь уже не вытерпела я. — Кажется вы забылись, что я тоже человек. И никто не имеет права принимать мои решения за меня! Алекс, я направляюсь домой. Мама будет обо мне беспокоиться. Это, во-первых. Во-вторых, в следующий раз когда ты пропадёшь на неделю постарайся оставить мне хотя бы что-то о себе, чтобы я могла тебя найти. И, в третьих, никогда не спорь с разозлённой женщиной!

Я завершила монолог, одарив грозным взглядом парней. Их реакция меня поразила. Если Мишка просто отступил к двери, то Лекс наоборот подошёл и прижал меня к своей груди.

— Дурак, — прошептал он, моим волосам. — Какой я же дурак. Не заметить храбрость в таком маленьком тщедушном тельце. Ты очень преданный и храбрый ребёнок.

А дальше вообще произошло то, чего я ожидать от него не могла никак. Лекс наклонился, поцеловал меня в лоб и отошёл. Из клуба я выходила в полной прострации. Что это было? Поцелуй парня или дружеское прощание?

— Кажется, ты разочарована? — спросила Ленка, как только мы выехали за пределы города.

Она сидела теперь на заднем сидении рядом со мной, обнимая меня двумя руками. Я же смотрела, как в темноте при свете фар мелькают дорожные полоски, стараясь собрать все свои мысли в кучу и привести их в относительный порядок. Но голова словно разлетелась на тысячи осколков. Ну, правда, почему если он мне нравится, и я думаю, что его люблю, то аналогичные чувства должен испытывать ко мне Лекс? Его поведение несуразно, оно не вписывается не под один шаблон. Я совсем не могу предугадать его следующий поступок. То он приближает меня, словно я его девушка, то целует меня в лоб, как младшую сестрёнку.

— Всё о нём думаешь? — разворчался за рулём Мишка. — Ты хоть знаешь кто он? Наверняка тебе он не сказал…

— Он парень, Миш, — бесстрастно ответила я. — Очень красивый плейбой.

— Хоть что-то поняла, — сбавил обороты друг. — А кстати тебе он говорил, чем занимается?

— Бизнес. Какие-то развлечения, — припомнила я встречу на катке.

— Развлечения? — рассмеялся Мишка. — Ты сама не знаешь, с кем встречаешься, однако уже готова довериться ему на все сто. Какие же вы бабы дуры, вам только личико посмазливей покажи и вы тут же в койку готовы лечь.

— Корсаков, ты ублюдок! — бросила Ленка. — Алис, не слушай ты этого придурка. Он просто завидует Лексу и всё.

— Да вы сами обе дуры! Вы связались с Ночным принцем и даже не знаете, кто это такой! — вызверился Михаил, резко вписавшись в поворот, да так, что нас с Ленкой придавило обеих к двери.

— С кем связались? — Ленка подалась вперёд, оперевшись на спинку его сиденья. — Ну-ка давай выкладывай всё начистоту.

Она почти ничего не знала, а я не хотела верить. Я не разу не сталкивалась с ним, однако в число самых мелких подразделений его группировок входил небезызвестный мне Кузнецов. Ночной Принц — второй авторитет в области, после Ночного Короля. Про него говорили, что он достаточно красив, однако у него нет сердца, как и эмоций. По его лицу невозможно прочитать, что ждёт тебя в следующий миг — смерть или райская жизнь. Заносчивый плейбой, жизнь которого состояла из подружек, которых, он по слухам, после нескольких ночей убивал. Но как мог быть мой Лекс — мой непонятный, однако добрый, увлекающийся Азией, несколько необычный парень быть Ночным Принцем? Чудовищем, которого пугали по ночам детей? Сволочью, который приютил у себя под крылом моего злейшего врага?

— Ты врешь! — выкрикнула я. — Лекс не Ночной Принц. Он красивый, добрый, мужественный! Он не чудовище!

Михаил за рулём вздохнул. Больше за всю дорогу мы не произнесли не слова.

В тот вечер я поняла, что сомнения подобны сорной траве. Если их не вырвать в самом начале, они будут расти и укрепляться в сознании. В тот остаток ночи я видела только кошмары. Образ Лекса менялся, словно я находила в комнате кривых зеркал. Он то спасал меня от Кузнецова, почему-то выстреливая ему прямо в голову, от которого голова врага лопалась как спелый арбуз, открывая кроваво-серую мякоть, то был моим Инквизитором, пытавшем меня в застенках замка. В эту ночь я проснулась от собственного крика.

Два дня я ни с кем не хотела говорить, в голове крутился наш танец, комната в азиатском стиле, тот жар, что пронизывал меня при каждом прикосновении. Я со слезами вновь и вновь пересматривала Титаник — как этот непотопляемый корабль рушились мои мечты и надежды… А может быть Михаил солгал? Кулаки сжимались и разжимались — только не плакать сердцем, только убить любовь. Бабушка с дедушкой и мама старались не трогать меня, оставив меня в одиночестве копаться в собственных мыслях.

На третий день бабуля слегла. Я, поглощённая собственными воспоминаниями, не заметила, как резко за эти несколько десятков часов, ухудшилось её здоровье. Она редко вставала, а третьей ночью она позвала меня к себе.

— Алиса, моя хорошая девочка, — прошептала бабуля, беря мою ладошку в свои старческие сморщенные руки. — Вот настал и мой черед.