Представив себе подобную картину, Иззи усмехнулась про себя и уже собралась спускаться, когда увидела, как Селия вошла через величественные двойные двери в холл. Остановившись, чтобы отдать накидку одному из целой армии слуг, она оказалась прямо в луче солнечного света, вливавшегося через открытую дверь.

Иззи даже остановилась в восхищении от того, как красивые волосы подруги засияли на солнце, когда она сняла шляпу, и как выгодно подчеркнули ее фигуру лучи, струившиеся с улицы. Иззи лишь восхищенно любовалась этой красотой без тени зависти в душе.

До тех пор пока Джулиан не вышел вперед, чтобы приветствовать прелестную вдову.

Разозлившись на себя; Иззи попыталась вырвать с корнем ростки ревности, которые поселились в ее сердце при виде теплой улыбки Джулиана, приветливо склонившегося над рукой Селии.

Не слишком ли близко он стоит? А его улыбка, разве она не гораздо теплее любой из тех, которых Иззи удостаивалась от него после свадьбы? И не задержал ли он руку Селии в своей чуть дольше положенного? Эти двое когда-то чуть не стали любовниками, и хотя Иззи не знала, как складывались их отношения потом, было очевидно, что они больше чем просто знакомые.

Теперь Селия вдова, при желании может снова выйти замуж. Видит ли Джулиан в этом потерянную возможность? Сожалеет ли, что поторопился жениться на Иззи?

— Они потрясающе смотрятся вместе, не так ли? — услышала Иззи чей-то голос и придвинулась ближе к лестнице, чтобы увеличить расстояние между собой и новым герцогом Дарингемом. — Леди Боттомли всегда слыла красавицей, и, если не ошибаюсь, мой сын когда-то поглядывал на нее.

— О, в самом деле, ваша светлость? Я понятия не имела. — Иззи вновь отступила немного в сторону.

— Да, мой сын мог бы иметь любую жену. С землей, как леди Белинда Эйнсли, или с деньгами, как леди Боттомли. Жену, которой есть что предложить Дарингему. Достойную жену.

От его обычного тона не осталось и следа, а вместо него появилось злобное шипение, которое Иззи уже слышала от него в тот день, когда он приходил требовать ее отъезда. В тот день, когда она заподозрила, что он сумасшедший.

Озноб превратился в дрожь, и Иззи резко отступила. Слишком резко. Ее нога встретилась с пустотой, и она попыталась ухватиться за перила.

Но не успела дотронуться до них, как ее больно схватили за локоть, поймав как раз вовремя, чтобы не дать скатиться с лестницы.

Иззи облегченно выдохнула и попыталась восстановить равновесие. Но не могла шевельнуться. Хватка герцога оставалась неизменной. Сердце ее тревожно екнуло, и она вскинула на него глаза.

В его взгляде она нашла черную ненависть. Искра настоящего страха вспыхнула в ней.

Кто-то снизу позвал ее — у нее не было сил ответить.

Затем ее оттащили от края лестницы, отец Джулиана исчез.

— Иззи!

Что это было? Не сошла ли она с ума? Да, как глупо с ее стороны. Вообразила бог знает что. Все это выдумки беременной женщины.

Иззи покачала головой и наклонилась, чтобы посмотреть вниз.

Селия подняла глаза на то место, где она стояла, и улыбнулась. Джулиан, просияв, крикнул:

— Иззи, спускайся! Посмотри, кто к тебе приехал!

Иззи тут же устыдилась своих мыслей. Разумеется, Селия здесь из-за нее. Она чудеснейшая из женщин и не бегает за чужими мужьями. А Джулиан просто счастлив, что лучшая подруга приехала к ней. Широко улыбаясь, Иззи прогнала гадких маленьких демонов недоверия и подозрительности и, наплевав на приличия, стремительно сбежала с лестницы.

Вновь оказавшись в личных покоях Иззи, обе женщины принялись по-девчоночьи хихикать над помпезностью и церемонностью, царящими в доме.

— Как все это глупо, — констатировала Иззи с некоторой резкостью. — Никто не видел этого человека двадцать лет, говорят, все его ненавидели. Похоже, сойдет любой предлог, чтобы собраться посплетничать и поесть за чужой счет.

— Не забывай о необходимости покрасоваться в тех платьях, которые оказались не надетыми во время сезона, — добавила Селия. — И о дополнительной возможности еще раз продемонстрировать своих дочерей холостякам. Немыслимо!

— Именно, — сухо согласилась Иззи, прежде чем рассмеяться. — Ох, дорогая, не выразить словами, как я рада снова видеть тебя. Ты всегда умеешь меня рассмешить.

— Нуда. Я ведь известный и всеми любимый клоун, — отозвалась Селия с мрачной иронией, затем улыбнулась подруге. — На самом деле смех, Иззи, это твой дар. Ты делаешь всех нас счастливыми, когда смеешься.

Посерьезнев, Иззи вспомнила, как Джулиан, бывало, поддразнивал ее просто для того, чтобы услышать ее смех.

— Здесь я не часто смеюсь, — призналась она. — Это такое мрачное, холодное место. Оно словно высасывает из меня всю веселость.

Селии в ужасе округлила глаза:

— Ох, Иззи, я так надеялась, что ты счастлива. Знаю, ты любишь его. Я полагала, ваш брак со временем принесет тебе радость. Скажи, неужели он настолькоужасен?

Иззи вздохнула:

— Он не ужасен. Просто мы как будто и не женаты вовсе. Живем в одном доме и проходим мимо друг друга, как знакомые в парке. Он кивает, я киваю. Потом мы расходимся и не видим друг друга по целым днями. Это невыносимо — жить с ним и не иметь возможности прикоснуться к нему. — Она с трудом сдерживала слезы.

— Что? — Селия была ошеломлена. — А как же?.. Иззи покачала головой:

— Я не могу. Не буду. Он не любит меня. Он прямо сказал об этом еще в нашу брачную ночь. — Иззи во всех подробностях поведала о той ночной сцене, воспоминания о которой до сих пор преследуют ее.

Джулиан, мрачный и погруженный в себя, говорящий ей, что ему нужна «настоящая женщина, а не обман». Джулиан, пьяный и угрюмый в ночь, когда должен был испытывать радость.

— «Истина в вине», — тихо процитировала Иззи. Селия нахмурилась.

— Идиоты в вине! — заявила она. — Напившись, мужчины могут становиться сентиментальными, да, но правдивыми? Едва ли. Никогда мой отец не божился так горячо и искренне покончить с игрой в карты, как тогда, когда был до бровей накачан спиртным. Лично я не обращаю внимания на то, что говорят мужчины навеселе, и советую и тебе поступать точно так же. Честно, Иззи, я и не представляла, что ты так слаба духом. Где же огонь и задор, которые все мы так ценим в тебе? Если он действительно не любит тебя, в чем я очень сомневаюсь, тогда заставь его полюбить тебя!

— Но как?

Селия пожала плечами и взглянула на Бетти. Маленькая служанка закусила губу, покачав головой.

Похоже, она не единственная в мире женщина, которая этого не знает.

Джулиан был вызван в отцовский кабинет, поэтому не обращал внимания на толпы прибывавших людей. До тех пор пока не услышал знакомый бычий рев, доносившийся из убогого наемного экипажа перед открытой парадной дверью, и не обнаружил, что бесславный клан Маршвеллов нагрянул в Дарингем.

Сделав знак младшему лакею, он прошептал предупреждение. Сделав большие глаза и кивнув, парень уважительно прошептал что-то вышестоящему слуге, который, в свою очередь, почтительно склонился к уху старшего лакея. Тот побелел и очень вежливо доложил дворецкому герцога.

Этот человек властно и надменно стоял над всеми наверху величественных ступеней, поднимавшихся к исполинским двойным дверям дома. Величественный дворецкий отогнал старшего лакея прочь, словно докучливую муху, но взгляд его сосредоточился на запылившейся и помятой с дороги троице, приближавшейся к нему.

Хильдегарда выглядела ужасно, как всегда, в своем любимом красновато-коричневом цвете, а у Мелвина был такой вид, словно он может растаять как воск в запоздалой августовской жаре. Рядом с ними трусил Шелдон, которому, судя по всему, не помешала бы ванна, слабительное и хорошая трепка.

Дворецкий герцога, воплощение снобистской английской челяди, поднял руку, остановив их продвижение, сопровождающееся брюзгливым ворчанием и капризным нытьем.

— Боюсь, произошла ошибка, господа. Герцога Дарингема сегодня нет дома.

Ошеломленная, Хильдегарда огляделась вокруг, когда несколько менее значительных членов общества были встречены и проведены в дом. Ткнув в них своим лопатовидным пальцем, она пренебрежительно мотнула головой в сторону нахального слуги.

— Похоже, герцог все-таки дома, — презрительно усмехнулась она и шагнула вперед, собираясь пройти мимо него.

Он встал перед ней и громко сказал:

— Герцога Дарингема и его семьи нет дома… для вас.

Хильдегарда побагровела, а Мелвин стал бросать нервные взгляды на внезапно притихшую толпу, наблюдавшую за ними. Даже лошади, казалось, на время затихли. От непрошеных гостей стали отворачиваться, смотреть поверх голов, а то и усмехаться. Было ясно, что Маршвеллы попали в немилость.

Не замечая, как обычно, никого, кроме самого себя, Шелдон шагнул вперед, прежде чем его кипящая от злости, публично наказанная мамаша успела схватить его.

— А ну-ка ты, старый дурень, у меня болит задница, и я хочу чаю. Пусти меня, не то я скажу своей кузине…

Подняв один палец, дворецкий призвал трех младших лакеев из толпы. Совершенно невозмутимо, и глазом не моргнув, прежде чем вернуться к более важным делам, он приказал крепкой троице подхватить брызжущего слюной Шелдона под белы ручки, снести вниз по величественным ступенькам и водрузить — не слишком мягко — на подъездную дорожку.

Шелдон покачнулся и сел своим толстым задом прямо в кучу конского навоза.

Со сдавленными смешками и хихиканьем толпа отвернулась, возвращаясь к более интересным занятиям, а именно критическому рассмотрению моды, статуса и добродетели, демонстрируемой друг перед другом.

Униженная Хильдегарда схватила своего воющего отпрыска за ухо и потащила к видавшей виды наемной карете.