— Не посмею? Вы слишком часто употребляете это слово, что весьма странно, поскольку вы не в том положении, чтобы командовать здесь. — Скрестив руки на груди, Аррен наблюдал, как она спускается с последних ступенек.

Голова непокрыта, длинные золотисто-рыжие волосы распущены, глаза изумрудно-зеленые.

— Вы способны пасть так низко, сэр, и грабить мертвых?

В ее голосе звучали страсть и негодование. Да, Кайра обладает не только редкостной красотой, но и силой духа, внутренним огнем, которые неодолимо притягивали Аррена. И если Дэрроу не хватил удар при известии, что он потерял Кайру, значит, он величайший на свете олух.

— Вы слышите меня, сэр? Трудно представить более гнусное преступление, чем ограбление усопших! Господь не простит вам такого деяния.

— О! Господь обсуждает с вами, что он простит, а чего нет? Вы общались с ним, сидя в добровольном заточении, которым наслаждались в последние дни? Придется вас разочаровать. Он меня простит, ибо это меньшее преступление, чем отбирать жизнь у живых. Идем, Джон, в усыпальницу. Кайра, пойдешь с нами и будешь молиться за нас с чисто христианским смирением, которое так рьяно проповедуешь. Кстати, где покоятся мертвые? В часовне?

Она не удостоила его ответом и начала подниматься по лестнице. Когда Аррен поймал ее за руку и она посмотрела на него сверху вниз, он увидел в ее глазах слезы.

— Если ты думаешь, что я стану помогать тебе…

— Но пойти со мной тебе придется. Джей, найди Гастона и узнай, где находится усыпальница.

Гастон, по обыкновению бодрый и расторопный, почтительно кланяясь, сообщил, что усопшие покоятся под главным залом, нужно только спуститься по каменным ступеням, захватив с собой факел, ибо в подземелье темно, как в аду.

— Леди Кайра могла бы рассказать вам об этом, — закончил он, улыбнувшись хозяйке.

— Могла, но не пожелала.

— И с какой целью вы решили посетить обитель мертвых, сэр?

— Чтобы одолжить у них оружие.

— Одолжить? — вскипела Кайра.

— Именно, леди. Почти все они были добрыми шотландцами и, полагаю, рады помочь освобождению своей родины. Принеси факел, Гастон.

— Да, сэр.

Джон взял факел, а Аррен крепко сжал руку Кайры.

По мере того как они спускались все ниже, становилось холоднее. Подходящее место, отметил Аррен, высокочтимые покойники Шокейна наверняка превратились в лед.

Наконец они миновали арочный проход, сооруженный задолго до пришествия норманнов, и вошли в просторный склеп с каменными полками, на которых покоились дамы в роскошных нарядах и мужчины в доспехах. Лишь ткань саванов отделяла покойников от мира живых. Джон оказался прав: многие владельцы замка и их рыцари были преданы вечности в полном боевом облачении. Мечи тускло поблескивали в свете факела, который нес Джон, шагавший впереди.

— Здесь полно оружия! — воскликнул Аррен.

Он шагал вдоль полок, ничуть не смущенный видом мертвых тел; некоторые почти не изменились в холоде подземелья, другие превратились в скелеты. Отбросив саван одного из покойников, Аррен взял в руку великолепный клеймор, лежавший по левую сторону от тела. Кайра дернулась, попытавшись высвободиться.

Он вздрогнул, ибо настолько увлекся, что почти забыл о ней.

Ее лицо было пепельным.

— Вы знаете, миледи, об очередном подвиге Кинси Дэрроу? Нет? Он убил моего старого друга. И вы смеете утверждать, что я совершаю преступление? Ладно, давайте выбираться отсюда. Здесь столько оружия, что нужно прислать за ним людей.

Аррен направился к выходу, увлекая ее за собой, но, к его изумлению, она уперлась.

— Только не моего отца! — умоляюще прошептала она. — Пожалуйста, не трогай моего отца!

На каменных полках были высечены имена покойников. Старый лорд Шокейна лежал рядом с телом, которое Аррен только что потревожил.

— А чем же ты хотела проткнуть меня в часовне? Я думал, это меч твоего отца.

— Нет, мой собственный.

Ну конечно. Если она ради забавы увлекалась мужскими играми, ей должны были изготовить меч полегче.

— Не тревожьте моего отца, — повторила она.

Джон кашлянул у них за спиной.

— Думаю, один меч погоды не сделает.

— Отдайте мне свой меч, тогда мы не тронем оружие вашего отца, миледи.

— Ваши люди забрали его после схватки в часовне.

— И все же, миледи, решайте.

— Не трогайте меч моего отца.

Аррен молча смотрел на нее, потом взглянул на Джона.

— Я пришлю тебе людей. Соберите все годное оружие и проследи за тем, чтобы тело лорда Бонифейса не тревожили.

— Хорошо, Аррен.

— А вы, миледи…

— Я вернусь в башню, сэр.

— Да, так будет лучше, — улыбнулся он.

В склепе было не только оружие. Тела покойников украшали медальоны, золотые и серебряные цепи и броши, поэтому следовало решить, как поступить с драгоценностями. Эдуард грабил церкви, после чего сжигал их дотла, де Морей с Уоллесом придерживались той же тактики. А поскольку будущее мятежных шотландцев оставалось весьма неопределенным и один Бог ведал, не спасет ли золотая безделушка чью-нибудь жизнь, если военная удача отвернется от них, Аррен позволил снять с покойников украшения, но распорядился почтительно завернуть тела в саваны. Когда все закончилось, он велел отцу Корригану снова благословить умерших. Священник ехидно заметил, что не знает, какая молитва применима к ограблению покойников, однако постарается найти подходящую. Вечером мертвых наконец оставили в покое, и отец Корриган сообщил Аррену, что все исполнил.

Шокейн затих, только дозорные бодрствовали на своих постах. Аррен не ожидал, что понадобится священнику в такой поздний час.

— Вас ужасает, святой отец, что мы ограбили мертвых? — поинтересовался он, небрежно прислонившись стене. Летняя ночь была прекрасной, на удивление теплой, и он пришел сюда отдохнуть. Если бы не каменные стены, впитавшие холод веков, можно было бы не разводить огонь даже в предрассветные часы. На черном куполе неба сияли яркие звезды, легкий ветерок ласкал кожу.

— Я слышал, что вы сказали по этому поводу леди Кайре, сэр. Мы совершаем куда более тяжкие преступления по отношению к живым.

— Только не вы, святой отец. Служителя Господа вряд ли можно упрекнуть в каких-либо преступлениях.

— Что мы знаем о людях, сэр Аррен? И у меня есть в прошлом тайные грехи.

Священник был высоким брюнетом с атлетической, как у воина, фигурой.

— Против живых или мертвых?

— Существуют разные грехи, сэр. Например, гордыня.

— Убийство.

— Похоть, тщеславие. Но гордыня — один из тягчайших грехов и весьма опасный по своим последствиям. Однако священнику негоже облегчать душу, каясь в грехах мирянину, каким бы мудрым и сильным тот ни был.

— Вы смеетесь надо мной, святой отец.

— Отнюдь, сэр Аррен. И поверьте, не осуждаю вас за грехи против мертвых.

— А против живых?

— Только против леди Кайры.

— Это вы и хотели мне сказать?

— Отказывать ближнему в прощении — величайший грех, сэр.

— Леди Кайра не просила у меня прощения.

— Но она и не согрешила против вас.

— А как насчет Кинси Дэрроу?

— Лорд Дэрроу ответит перед Господом.

— О нет, святой отец, передо мной.

— Возможно.

— А Эдуард? Что он скажет Всемогущему?

— Любой смертный в конце концов предстанет перед Божьим судом. Даже король.

— Мне отмщение, и аз воздам?

— Истинно так, сэр Аррен.

— Значит… мы должны склониться перед Эдуардом?

— Я бы не смог. И виной тому — моя греховная гордость, — улыбнулся священник.

— Я уже говорил, что, когда уйду отсюда, оставлю леди в добром здравии. И клянусь вам, сдержу обещание.

— Этого недостаточно.

— Чего же вы хотите?

— Возьмите ее с собой.

— На поле боя? Невозможно! Бог знает, сумеем ли мы победить, не говоря уже о том, что миледи верна Эдуарду и Дэрроу.

— Сэр Аррен…

— Достаточно, святой отец. Спокойной ночи.

Поскольку священник уходить не собирался, ушел он и направился в башню, уверенный, что Кайра там. Они ведь заключили сделку, пусть даже без каких-либо обещаний. Наверное, сидит, по своему обыкновению, в кресле перед камином.

Но огонь едва теплился, а кресло оказалось пустым. Аррен огляделся, всматриваясь в темные углы, пока не сообразил, что Кайра лежит в постели, укрытая меховыми одеялами. Тело мгновенно отреагировало.

Нельзя, чтобы она догадалась, как действует на него! Он стал неторопливо раздеваться, но Кайра не шевельнулась.

Притворяется спящей!

Избавившись от одежды, Аррен подошел к кровати, откинул мех. Она лежала к нему спиной, обнаженное тело золотилось в свете угасающего пламени. Она возбуждала его, как ни одна женщина на свете, но, против собственной воли погладив ее по спине, он насмешливо спросил:

— Полагаете, миледи, ваш отец согласился бы отдать свой меч в обмен на вашу честь?

В мгновение ока к его горлу было приставлено острие меча.

В изумрудных глазах Кайры сверкало торжество. Он замер, проклиная себя за глупость. Ему не суждено увидеть Шотландию свободной или хотя бы сложить за нее голову. Он умрет, причем как последний дурак.

— Вставайте, сэр Аррен! — приказала она.

Сжав зубы и подчиняясь нажиму острия, Аррен медленно выпрямился.

— Как видите, сэр, вам удалось завладеть не всем оружием в замке.

Аррен не шевелился.

— Выходит, ты солгала, что мои люди забрали оружие, которого ты лишилась в честном поединке?

— Честном? Вы смеете говорить о чести?

— Мне не до разговоров. Собралась убивать, так убивай, иначе я отберу у тебя меч и ты пожалеешь об этом дне.