– Вы испугали меня, Дмитрий Иванович!

Музыка на мгновение замерла.

– Ради бога, прошу меня простить! Я не хотел, чтобы прервались эти чарующие звуки!

– Ой, не лукавьте! – Она погрозила маленьким пальчиком. – Варвара Платоновна играет лучше меня.

– Вас нельзя сравнивать, вы такие разные, что даже одна и та же музыка звучит у каждой по-особенному. Вы, Маргарита Павловна, придаете музыке удивительную нежность, я бы даже сказал, трепетность.

Маргарита благодарно улыбнулась. Она знала, что Гривин не знаток музыки и что он напрочь лишен слуха, но ее согрели его слова, потому как до сих пор было принято хвалить только музицирование Варвары. Она хотела продолжать игру, но музыка не шла на ум, ноты забывались. Она стала сбиваться и со смехом захлопнула крышку рояля.

– Вы смутили меня, Дмитрий Иванович! Не могу более!

Она встала со стула и прошлась по гостиной. Дмитрий с удовольствием наблюдал за ее кошачьей грацией, колыханием легкого летнего платья, манящего своей обманчивой прозрачностью.

Оба были смущены, разговор не клеился. Поговорили о книгах. Маргарита поведала своему собеседнику о том, что обожает сочинения господина Дюма-отца.

– Тогда позвольте мне называть вас Марго, королева Марго.

– Какая же я королева без королевства? – удивилась девушка.

– Вы королева моей души! – И Дмитрий изобразил шутливый галантный поклон, помахав в воздухе воображаемой шляпой.

Маргарита подхватила шутку и ответила глубоким реверансом. Они оба расхохотались и вышли на террасу.

Навстречу ударил жаркий воздух, в котором витал запах травы, скошенной утром садовником.

– Отчего мне кажется, что я только теперь узнал вас? – тихо спросил Дмитрий.

– Вы смотрели на предмет, а не на его тень, – грустно ответила Маргарита.

– Нет, вы несправедливы к себе! – горячо воскликнул Гривин. – Не все то золото, что блестит. – И он осторожно взял ее руку, поднес ее к своим губам и стал целовать пальчики, сначала нежно, а затем все более страстно. Девушка оставалась неподвижна. Гривину очень хотелось впиться губами в пленительную шейку, прячущуюся в кружеве воротничка, добраться до ароматных губ, не тронутых помадой, но он боялся испугать и оскорбить Марго. Наконец она вышла из сладостного оцепенения и, отстраняясь, произнесла почти сухо:

– Уж не надеетесь ли вы, Дмитрий Иванович, найти тут легкую добычу?

– Помилуй бог! – Дмитрий был обижен или сделал вид, что обижен. – Я не хотел вас оскорбить. Я прекрасно понимаю, что за вас есть кому вступиться. Платон Петрович защитит вас от всяческих домогательств, так же, как и свою дочь. Вероятно, я был очень нелеп, может, даже груб, простите меня, мне доселе не так часто доводилось обнародовать свои чувства.

С этими словами Гривин поклонился растерянной Маргарите и быстро пошел прочь. Оставшись одна, бедная девушка разрыдалась. Как глупо все произошло! Не так все представляла она в своих мечтах! Теперь он точно больше не заговорит с ней никогда! Плача, Маргарита бросилась в свою комнату. Она очень боялась, что кто-либо увидит ее слезы и начнутся расспросы. Оказавшись у себя, она немного поуспокоилась. Почему она повела себя столь сурово, хотя Гривин давно будил в ней самые нежные чувства? Сирота слишком хорошо знала, какая судьба ожидает девушек, подобно ей живущих на чужих хлебах, если они проявят легкомысленность и поверят красивым словам и посулам. Она не желала пополнить ряды обесчещенных и брошенных жертв. Поэтому Маргарита взяла себя в руки и решила, что поступила правильно. Ей ужасно хотелось поделиться с Варей, и она уже было пошла в комнату подруги, но почему-то передумала. Вероятно, суеверно побоялась спугнуть нечто, что еще не случилось, но могло случиться потом. Если бы она тогда рассказала все Варваре! Вся дальнейшая жизнь пошла бы по-другому!

Прошло несколько дней. Маргарита видела Гривина издалека или мельком. Ей хотелось дать ему понять, что не сердиться на него, но случай все не представлялся. Сам же Гривин ничем не обнаруживал своих чувств, что повергало бедняжку в ужасную тоску. И вот однажды, придя в свою комнатку, она обнаружила брошенный через открытое окно букетик незабудок и крохотный конвертик с запиской. В ней говорилось о том, что если бесценная Марго не сердится и простила его, то он, Гривин, просит подарить ему свидание. Место свидания было выбрано в глухой части парка, в конце заброшенной аллеи. Маргарита от волнения несколько раз прочла письмо, прежде чем поняла его смысл. Сердце заколотилось, ноги подкосились, и она опустилась на кровать. Идти или не идти? Но не успела она задать себе этот вопрос, как уже знала ответ. Теперь следовало решить, какое платье надеть, как зачесать свои чудные волосы. Бедняжка, она и не подозревала, что кавалеры чаще всего вряд ли смотрят на платье, мечтая поскорее сорвать его.

В назначенное время дрожащая от волнения Маргарита появилась в аллее парка. Издалека она увидела высокую фигуру управляющего в светлом сюртуке и мягкой шляпе, удивительно шедшей к его лицу. Дмитрий пришел раньше и уже ждал, присев на спиленное старое дерево. Маргарита скованно поздоровалась и тоже села на краешек бревна.

– Чрезвычайно благодарен вам, Маргарита Павловна, что откликнулись на мое письмо. Честно говоря, я был просто в отчаянии от своего безрассудства! – с раскаянием в голосе произнес Дмитрий.

– А я была в ужасе от своей строгости и мнительной недоверчивости, – простодушно ответила девушка.

– Значит, вы совсем не сердитесь на меня?

Она покачала головой в ответ.

– И я не кажусь вам более гнусным коварным обольстителем невинных душ?

Маргарите стало совестно, оттого что Гривин так легко отгадал ее страхи. Какое-то время они сидели молча, потом потихоньку заговорили каждый о своем детстве, мечтах, помыслах. Говорили и удивлялись, как чудно понимают друг друга, как знакомы каждому тайные движения души другого человека. И так стало радостно, так тепло от обретения родственной души! Поэтому когда Гривин случайно вновь коснулся руки Марго, она сама ответила нежным пожатием.

Это был знак, сигнал. И Дмитрий понял его. Его объятия поглотили трепещущую девушку. Гривин осторожно прикоснулся к губам Марго, она не отстранилась. Тогда его губы уже более решительно завладели ее губами. Обоим показалось, что их первый поцелуй длился вечность. Дмитрий осыпал поцелуями ее лицо, шею, руки. Она отвечала робко, нежно, и от этого еще более упоительно.

Было уже совсем темно, когда влюбленные опомнились. Маргариту, вероятно, уже искала вся дворня. Поспешно поднявшись с бревна, она пыталась привести в порядок свое платье и растрепанные волосы. Последний поцелуй, уговор на следующую встречу – и бегом к дому.

Глава 3

К счастью, Маргариту никто не искал. Варвара зачиталась романом, а потом заснула. Поэтому, когда горничная пришла сказать Маргарите, что ее зовет барышня, та уже привела себя в порядок и была готова выполнять любые поручения. Одно ей не удавалось – потушить особый огонек, который горел в ее душе, заставляя предательски блестеть глаза и алеть румянец на щеках.

– Ты сегодня что-то больно хороша, что с тобой? Уж не влюбилась ли в кого-нибудь? – спросила Варвара, глядя на отражение подруги в зеркале, перед которым Маргарита расчесывала тяжелые черные волосы подруги.

– Пока ты спала, я нынче много гуляла, вот и нагуляла здоровый цвет лица, – отговорилась Маргарита.

– Уж не попался ли тебе на прогулке таинственный возлюбленный с пылкими признаниями? – продолжала допытываться любопытная Варя. Марго, смеясь, замотала головой. Почему она скрыла свою тайну?

Варвара была проницательна и настойчива. В другой раз она в два счета вытянула бы из подруги ее секрет. Но теперь ее занимали собственные проблемы.

– Я получила письмо от Бархатова, – Варя кивнула в сторону распечатанного конверта, брошенного на подзеркальник. – Зимой в Петербурге отец приглашал его погостить летом у нас, вот он и едет.

– Может, в конце концов решится на что-нибудь, – произнесла Маргарита, и обе девушки выразительно посмотрели друг на друга в зеркале.

Юрий Владимирович Бархатов являлся единственным наследником банкирского дома «Бархатов и К». Молодой человек считался завидным женихом. Будучи богачом, он получил образование в Европе, имел бойкий остроумный язык и завидную внешность романтического героя. Когда он появился в доме Прозоровых, большинство соискателей Вариной руки вынуждены были капитулировать. Варвара выделяла Бархатова, и постепенно ей стало казаться, что она влюблена в молодого банкира. Одно плохо, сам Юрий не утвердился в своих помыслах. Нет, конечно же, он был человек порядочный и понимал, чего от него ждут, если он всю зиму ездил в дом, где есть девица на выданье. Но, будучи слабовольным, не умеющим принимать важные решения и нести ответственность за свои поступки, Бархатов все откладывал и откладывал объяснение. Гордая Варя пребывала в раздражении. Прозоров и подавно. Это, по его мнению, и был тот вариант замужества дочери, которого он боялся более всего. Бархатов никак не проявил себя в деле, всем заправлял его отец, сын же большую часть времени проводил в ресторанах, театрах и светских салонах, где его куртуазность и остроумие были просто незаменимы.

Теперь, вероятно, он решился сделать предложение и едет для этого в Цветочное. Девушки пришли в ужасное волнение. Все нужно было продумать до мелочей. И в какую комнату поместить гостя, чтобы в случае надобности без помех совершать прогулки под луной. И наряды, ведь у гостя такой изысканный вкус! И тонкую беседу, которая должна завести жертву в тупик любовного объяснения. А там и папенька с иконой – благословить. Словом, был разработан целый план, который не оставлял Бархатову никаких шансов ускользнуть от цепей Гименея.

Уже с вечера начались приготовления. Платон Петрович, узнав от дочери о приезде молодого человека, только махнул рукой, мол, распоряжайся сама. Про себя же подумал: «Господи, пронеси и помилуй». Прозоров не напрасно надеялся. Он прекрасно видел, что слабый, но самодовольный и эгоистичный Юрий до смерти боится оказаться под каблуком такой сильной натуры, каковой являлась его дочь.