Ах, да, подарок…

Он махнул рукой.

– Пусть внесут.

– Но…

Цезарь поднял брови, и слуга торопливо пояснил:

– Сперва они сказали, что подарок от жрецов Пта. И только потом – что от царицы. Тут что-то не так…

Цезарь пожал плечами. Конечно, если бы посланники сразу сказали, что это от царицы, им бы с их подарком до дворца не дойти. Судя по тому, как Пофиний поторопился отправить гонца к Клеопатре. Конечно, девочка не рискнула приехать сюда сама. Но, прислав подарок, продемонстрировала, что готова к диалогу.

На пороге возник рослый и хмурый мужчина – невысокого роста, но очень кряжистый. Сицилиец, что ли? На плече у него лежал какой-то сверток, судя по виду, довольно увесистый.

Юлий махнул ему рукой, чтобы тот входил. «Сицилиец» небольшой, но опасный. Если подойдет слишком близко и попытается броситься с кинжалом, охрана не успеет. Ну и пусть – заодно и проверим, на что еще способен сам «божественный Юлий».

Но хмурый пришелец не стал бросаться с кинжалом.

С величайшей осторожностью он снял с плеча свою ношу, как будто внутри было что-то очень ценное и хрупкое, аккуратно положил на ковер, затем поклонился Цезарю.

– Приветствую тебя, божественный Юлий. Царица Клеопатра послала тебе щедрые дары. Они очень хрупки, но от этого их ценность только возрастает.

Интересно, что там? И почему у «сицилийца» такой вид, как будто у него отобрали что-то ценное?

Попросить, чтобы развернул?

Цезарь встал и подошел к лежащему на полу свертку. Мешок для постели? Просто кусок ткани? Внутри что-то твердое.

Египетская царица решила подарить ему постельные принадлежности? В твердом футляре? Впрочем, понятие «постель» у всех разное – кто-то вообще спит на циновках. Но «сицилиец» сказал, там что-то хрупкое…

Мешок шевельнулся. Внутри наемный убийца? Смешно: «сицилиец» мог попытаться убить его и сам, и, судя по бугрящимся под гладкой загорелой кожей мышцам, смог бы это сделать голыми руками, не будь Цезарь вооружен. Собака?

Да зачем гадать?

– Разверни, – коротко приказал он.

Хмурый слуга послушно распаковал сверток. Какие-то тряпки – то ли шали, то ли еще что… А вот и…

Содержимое быстро подскочило на ноги. Прелестное содержимое, надо сказать. В египетском платье с открытой грудью, в золотых браслетах на тонких смуглых руках…

Ему прислали шлю… Нет. Хвала богам, он не успел ничего произнести вслух. Потому что перед ним была сама царица.

Несколько секунд он пристально вглядывался в ее лицо, затем склонил голову:

– Приветствую великую и прекрасную царицу Египта!

Девица – впрочем, если судить по слухам, ходящим среди народа, девицей она давным-давно не была, – пришла сюда, чтобы продать себя подороже. Но если бы он ошибся и принял ее за шлюху (по сути – за то, чем она и является на самом деле!), она бы не простила. Не опасайся льва, бойся змеи. Не бойся рослого и мускулистого нубийца: он станет убивать по-честному. Оскорбленная женщина же ужалит, как кобра. В тот момент, когда ты менее всего будешь ожидать этого. Ему уже приходилось…

А с «сицилийцем» понятно. Видимо, он был любовником девчонки, вот и дуется. Кстати, возможно, он и в самом деле сицилиец – какие-то слухи о любовнике Клеопатры, вернее, об одном из любовников, достигли и его ушей.

– Приветствую великого Цезаря.

Молодую женщину колотило: подрагивали руки, плечи, словно выточенные искусным скульптором, красивая упругая грудь. Но голос не дрогнул.

Цезарь сделал приглашающий жест в сторону обеденной кушетки.

Она кивнула и повернулась к своему спутнику. Вернее, носильщику.

– Аполлодор, ты можешь идти.

Тот продолжал обеспокоенно переступать с ноги на ногу, но залы не покидал.

– Аполлодор, я благодарю тебя, но – покинь нас.

Голос царицы стал ледяным. Юлий наблюдал с интересом, но не вмешивался. Парень, похоже, не слуга. Если нет, то он добровольно пошел на достаточно серьезный риск, вывезя юную царицу из месторасположения ее войск, провезя через враждебную территорию – а по-другому они сюда добраться не могли! – и доставив ее в расположение войск Цезаря. Интересно, ради чего он рисковал? Просто ради любовницы? На такое пойдет далеко не каждый…

Аполлодор… Знакомое имя. Ба! Аполлодор-сицилиец, один из советников Птолемея Авлета! Неужели это он?

Цезарь несколько раз видел его мельком при дворе египетского царя; пообщаться поближе не получалось – когда Цезарь гостил в Александрии, Аполлодор был посланником царя в Риме. Но был наслышан о царском любимце, как о человеке умном, решительном.

Неужели это именно он? Но, пожалуй, он слишком молод – около сорока, если судить по виду, а ведь Аполлодор был советником на протяжении двух десятков лет. Может, сын? Да, о том Аполлодоре говорили, будто его прирезали на улице, дома, в Сицилии…

Впрочем, Клеопатра доверилась бы скорее всего именно другу и соратнику отца.

– Аполлодор, я жду.

Аполлодор сжал смуглые кулаки, слишком крупные для человека такого роста; загорелые щеки его налились краской. Однако он все же послушался – неловко поклонился и покинул залу.

Интересно, любовники они или нет? Просто так он бы не потащил девушку сюда – разве что она уже стала его любовницей… или пообещала в качестве платы за риск.

Цезарь пошевелил пальцами, вынуждая охрану последовать примеру сицилийца. В конце концов уж с девчонкой-то он справится в любом случае.

Впрочем, охрана далеко и не уйдет – останется под дверью. Чтобы, в случае чего… Да ладно! В основном – для того, чтобы послушать, а если получится, то и посмотреть, что же будет делать известный ходок по бабам с молодой, красивой и полуголой девицей.

– Я пришла просить великого Цезаря о помощи.

Надо же, как напрямую! Впрочем, она еще слишком молода для политических интриг. В таком случае она выбрала верный тон – просто сказать правду.

– Со столь прекрасной женщиной трудно говорить о делах, – Юлий усмехнулся.

Девушка с трудом сглотнула, как будто у нее в горле что-то застряло.

Цезарь протянул ей кубок с вином. Он будет внимателен и галантен. В конце концов, даже если он и переспит с этой… царицей, это его вовсе ни к чему не обяжет. Поступит он все равно так, как сочтет наиболее выгодным для Рима.

Царица сделала маленький глоток и вернула кубок Юлию.

– Я предпочитаю решать вопросы на трезвую голову.

– Я предпочитаю решать вопросы в серьезной обстановке, – он усмехнулся. – А твой наряд, о моя царица, серьезности способствует мало.

Ну, давай, девочка, посмотрим, что ты ответишь. Ты оделась достаточно откровенно со вполне конкретными целями. Только ты забыла о том, что Цезарь прожил уже полвека. И голой женской грудью его смутить достаточно трудно.

– Я специально подбирала его, – вот сейчас ее голос действительно дрогнул. Кажется, и смуглые щеки залились краской? Правда, в зале не слишком светло…

– Я выбирала наряд, в котором я смогу… произвести наибольшее впечатление на великого Цезаря. Хорошее впечатление – залог того… что великий Цезарь хотя бы выслушает меня.


Кажется, он удивился. Смотрит на нее блестящими внимательными глазами. В глаза глядит, не на грудь. Впрочем, он уже старый, может, ему от женщин ничего и не надо… В таком случае один из ее расчетов не оправдался. Но есть и другой: надо объяснить Цезарю, что Риму выгоден союз именно с ней, а не с ее братцем, которым управляют все, кому не лень, и от которого можно ждать чего угодно.

Цезарь что-то говорил; Клеопатра автоматически отвечала, не особо вникая. Пока это – разговор ни о чем. Надо придумать, надо обязательно придумать, как правильно объяснить… Он, похоже, подсмеивается над ней, а заготовленная и выученная наизусть речь вылетела из головы.

Твердая рука опустилась ей на плечи. Какая горячая!

– Не трясись, – шепнули ей на ухо твердые губы; рука сжала ее плечо. – Выпей вина, царица.

Рука твердая и плечо у него, видимо, твердое. Хорошо бы уткнуться в такое лбом, как в детстве она утыкалась в плечо отца.

– Ты красива. Впрочем, ты об этом знаешь и сама.

Она не красавица – и знает об этом, но, похоже, первая часть ее плана все-таки срабатывает. Все-таки у нее есть молодость, гладкая кожа, хорошие волосы. Как приятно, что его рука перебирает ее волосы… Это успокаивает. Расслабиться полностью она, правда, не может, но все же так намного спокойнее.

Рука снова скользнула на плечи и вернулась к волосам.

Клеопатра закрыла глаза. Так все-таки менее страшно… И – не сдержалась, прислонилась-таки головой к твердому плечу.


Странная девочка. Кажется, она его боится. Таких женщин у него еще не было. Были покорные рабыни, трясущиеся от страха и готовые лизать ему ноги. Были веселые распутницы, согласные на любое приключение и на любое предложение, вне зависимости от того, от кого таковое поступало.

Были хищницы, выходившие на охоту за подходящим мужчиной и сами бравшие инициативу в свои руки. Были те, кто считал, что любит именно его, Юлия, и те, кому было приятно переспать хотя бы один раз со знаменитым Цезарем.

Эта – пришла добровольно. Сама. В платье, не оставляющем ни сомнения в целях ее посещения, ни места для воображения. При этом – боится. И старается спрятаться от своего страха у него же на груди… Она отвечает на поцелуи с жаром и вроде бы стыдится этого.

Впрочем, он будет разгадывать эту загадку попозже. Если к тому времени у него не пропадет интерес. А сейчас пора переходить от поцелуев к более серьезным вещам, пока этого ему на самом деле хочется.