Барбара.


Барбара шлет свою любовь Шейну? Отец и мать смирились, что она будет жить с Шейном вечно? Мир слегка накренился.

Она прочла письмо еще раз и вернулась в номер Эльзы, чтобы приготовить суп и фруктовый салат.


Эльза остановилась возле сувенирной лавки Вонни и пригласила ее на обед.

— Фиона сегодня готовит, у нас будет девичник, — предложила она.

— Нет, спасибо, Эльза, очень мило с вашей стороны, но я должна работать.

— Работать? А чем вы занимаетесь?

— Каждую неделю навещаю группу слепых людей, которые ткут ковры. Я выбираю для них цветную шерсть. А потом продаю эти ковры. — Она пожала плечами, словно это была обычная работа, которую мог сделать каждый.

— Вы всегда знали, как ткать ковры? — спросила Эльза.

— Нет, не всегда.

— Тогда почему вы этим занялись, особенно со слепыми?

— О, мне надо было что-то дать взамен, и я поняла, что ткать лучше всего получается у слепых. Им надо было только, чтобы кто-то показал им, где красная пряжа, а где оранжевая.

— Что вы имеете в виду, говоря, что надо было дать взамен? — удивилась Эльза.

— Ко мне здесь слишком хорошо отнеслись однажды. Когда-то я была полное ничтожество, всем мешала жить, пугала их детей. Они мирились со мной, пока я не исправилась.

— Не могу поверить… вы могли пугать людей? — Эльза засмеялась, словно это была шутка.

У Вонни вид был очень серьезный.

— Ты мне не поверила. Но у меня было оправдание. Понимаешь, мой муж предал меня. Он играл в тавли в ресторанах и тавернах, я не возражала. Все так. Но когда он увидел красавицу Магду, он позабыл все на свете. Он был просто одурманен ею. И не вернулся ко мне. У меня был маленький сын, и люди помогали мне растить его, пока я работала на бензоколонке. Никогда этого не забуду… им было трудно встать на мою сторону. Я была чужестранкой… им следовало быть на его стороне, а не со мной.

— И что же случилось?

— Много чего случилось, — вздохнула Вонни. — Главное, что Ставрос ушел из нашего дома к ней.

— Нет! В этом маленьком местечке! — Эльза была потрясена.

— Размер места был ни при чем, на самом деле не важен. Ситуация такая же ужасная, как и в большом городе. Он просто не вернулся. Я наделала много глупостей. Именно тогда люди были невероятно терпеливы и добры со мной.

— Какие глупости? — поинтересовалась Эльза.

— В другой раз, как-нибудь. — Лицо Вонни снова стало непроницаемым.

— Просто недавно я тоже натворила много глупостей, и спокойнее думать, что и другие тоже, — объяснила Эльза.

— Этот парень, который останавливался в Анна-Бич и кричал звездам, как он тебя любит?

— Вы все знаете! — воскликнула Эльза. — Да, конечно, это он. И я его все еще сильно люблю, в том-то и проблема.

— Почему проблема?

— Ну, это довольно сложно.

— В этом деле всегда сложно, — посочувствовала Вонни.

— Думаю, да, но мы забываем это. Его зовут Дитер, он заведует телестудией, где я работаю… работала. Он всему меня научил, я у них стала как бы звездой, представляла большие программы новостей по ночам. И, как водится, мы влюбились, сошлись, или как вы это называете, и прожили вместе больше двух лет.

— Вы живете вместе? — спросила Вонни.

— Нет, это не так просто.

— Он женат или еще что-то?

— Нет, это не то. Просто на такой работе, когда все знают, возникает неловкая ситуация.

Вонни взглянула на Эльзу в упор. Почему-то Эльза встревожилась и напряглась.

— Вонни, вы и представить себе не можете, как это там, словно в пекле. Все думают, что я получила эту работу потому, что жила с ним. Легко ему на его месте, и мне легко.

— Конечно. — Вонни не отставала. — Тогда что ты делаешь здесь?

— Я обнаружила в нем что-то очень холодное и бесчувственное.

— Что-то большее, чем нежелание афишировать ваши отношения? — спросила Вонни.

Теперь Эльза разозлилась:

— Вы просто не понимаете, это было обоюдное решение.

— Да, конечно, — сказала Вонни. — Так в чем же была его холодность и бесчувственность?

— Я узнала, что у него ребенок от женщины, с которой он встречался за несколько лет до меня.

— И что?

— Что значит «что»? У него ребенок, которого он никогда не признавал, девочка не является частью его жизни. Вы не считаете, что это плохо?

— Думаю, такое случается во всем мире каждый день, и люди выживают.

— Со мной было то же самое. Отец просто ушел. Не задумываясь ушел.

— И смотри, ты же выжила, Эльза! Такая красавица, умница, преуспевшая во всем. Это доказывает мои слова.

— Это ничего не доказывает. Вам неизвестно, что я чувствую, что я всегда чувствовала. А чувствую я, что настолько бесполезна, что даже мой отец не беспокоился обо мне.

— Пора стать взрослой, Эльза. В итоге мы все вынуждены рассчитывать только на себя. На себя и на друзей, если повезет их иметь. Мы не прикованы к своим детям, и они тоже. Нет такого закона, который говорил бы: «Ты должен любить свое дитя, а твое дитя должно любить тебя». Счастливые семьи — это игра, в которую люди играют, как в карты, и нет тут никакой реальности.

— Не знаю, что сделало вас такой суровой и циничной, но рада, что я так не чувствую, — обиделась Эльза.

— Ты хочешь, чтобы он изображал из себя субботнего папашу для ребенка, которого он, возможно, и не собирался иметь?

— Но девочка существует, и он должен сделать именно это.

— Ты ушла от него не из-за этого, — предположила Вонни.

— Извините?

— Ты ушла от него, потому что не доверяешь ему. Ты думала, что он в итоге признает, что ты нужна ему, как часть его жизни. Ты такая красивая, молодая, привыкла жить так, как хочешь. Если бы ты действительно его любила, то не думала бы об этом ребенке. Но нет, ты не уверена, что он вообще любит тебя. Именно поэтому ты цепляешься за тот случай из его жизни, который был задолго до вашей встречи. Тебе нужно оправдание, верно?

У Эльзы навернулись слезы от несправедливости таких нападок.

— Ах, как вы не правы! Он любит меня. Сами слышали, как он кричал об этом. И на следующее утро он возвестил об этом всем, когда садился на паром. Без него у меня в сердце такая огромная пустая дыра. Я решила вернуться в Германию как можно скорее, чтобы сказать ему, что тоже люблю его.

Вонни наклонилась к ней:

— Ты ни за что не примешь мой хороший совет, но не возвращайся туда, не останавливайся, оставь его. Останься прекрасной, золотой мечтой для него. Он никогда тебя не полюбит так, как тебе хочется.

Эльза встала, не решаясь продолжать беседу. Ей показалось, что по боковой лестнице поднимается Томас в своих ужасных мешковатых штанах. Ей не хотелось говорить с ним или вообще с кем-то. Ей захотелось к себе в номер. Поскорее.


— Ты такая тихая, Эльза, — заметила Фиона. — Тебе не нравится этот вкусный, полезный суп, что я приготовила?

— Он отличный. Извини, мне сегодня как-то невесело. Не беспокойся, я справлюсь, сама не терплю угрюмых. — Она улыбнулась ослепительно-яркой улыбкой.

— Что-то случилось? — поинтересовалась Фиона.

— В общем, да, как водится, я поругалась с Вонни по пустякам.

— Поругалась с Вонни?

— Знаю, это кажется невозможным, но именно это и случилось.

— Но о чем ссора? — Фиона была потрясена.

— Она знает обо мне и Дитере. Хочет, чтобы я бросила его, оставила его в покое.

Эльза ничего не рассказывала Фионе о своей ситуации до этого момента. Фиона просто онемела.

— Мы смотрим на вещи немного по-разному, если ты понимаешь, что я имею в виду.

— Но ты же его все еще любишь, не так ли?

— О да, совершенно определенно, и он чувствует то же самое, — ответила Эльза.

— Тогда в чем вопрос? — Фиона по этому поводу рассуждала совершенно ясно и деловито. — Ты должна вернуться к нему, что бы Вонни ни говорила.


Они все договорились встретиться в гавани в кафе после обеда и поговорить.

— У кого-нибудь из вас есть чувство, что мы просто убиваем здесь время… что надо бы заняться чем-то другим? — спросил Томас.

— Я тут счастлив, мне нравится, — возразил Дэвид.

— Мне тоже, — согласилась Фиона. — Я должна быть здесь, пока не вернется Шейн.

— Я, пожалуй, уеду обратно в Германию на следующей неделе, — сообщила Эльза. — Как раз обдумываю. А что вы, Томас?

— Вонни считает, что мне надо в Калифорнию к сыну. Но пока я не решил.

— Вонни занята выпроваживанием нас по домам! Как только Мария научится водить свой фургон, Вонни и меня выставит налаживать мир с родителями и работать с отцом, — угрюмо предположил Дэвид.

— Она считает, что Шейн не вернется, говорит, что здесь нет работы, а мне лучше вернуться в Дублин.

— Она здесь больше полицейский, чем Йоргис. Считает, что мне пора прекратить отношения с человеком, который меня не любит, — хихикнула Эльза.

— Она никогда так не ставила вопрос, — сказал Дэвид.

— Почти в точности так, но я не такая, как вы все, мне она советует продолжать движение и не возвращаться домой.

Каждый выложил все, что узнал о Вонни: она приехала сюда с запада Ирландии более тридцати лет тому назад, потому что полюбила мужчину по имени Ставрос. Смогла купить ему бензоколонку, где работала день и ночь. У нее был сын, тоже Ставрос, с которым она теперь не видится. Ставрос-старший покинул остров, возможно, увезя с собой маленького сына. У Вонни были тяжелые времена, но люди Агия-Анны позаботились о ней, и она считала, что в долгу перед ними.

— Какие тяжелые времена? — задумалась Фиона. — Может быть, у нее был срыв, когда Ставрос ушел?

— Думаю, она стала алкоголичкой, — тихо сказал Дэвид.