Натали Гарр - Ночи большого города

Захлопнув крышку ноутбука, я задумчиво барабаню пальцами по столу и вижу показавшуюся из приемной лысину Кейна.

– Занят?

– Не очень, а что?

– Я привел к тебе кое-кого.

Опускаю глаза на уровень плинтуса и, узрев маленького, топающего по полу белокурого мальчишку, едва не матерюсь.

– Брюс… – шокированный, я даже встаю.

– Спокойно, дружище, не паникуй! Я знаю, ты не ладишь с детьми, не выносишь беспорядок, но этот малыш не доставит тебе особых хлопот, – тараторит Кейн, пока «малыш» придирчиво осматривает местность, не обращая на нас никакого внимания.

– И что ты прикажешь с ним делать?

– Можешь побыть с ним двадцать минут? Я бы с радостью поручил это Аманде, но она заболела. А Элисон отвечает на твои звонки.

Побыть? Он что, спятил?

– Брюс, я не нянька. У меня нет времени возиться с незваной детворой, – на этих словах мальчишка бросает на меня заинтересованный взгляд и становится по стойке «смирно».

Черт подери, что задумало это взрывоопасное существо? Мне страшно.

– Пожалуйста, Роберт! Я уже пробежался по твоему расписанию, ты свободен до половины четвертого.

– Так, так, – я скрещиваю руки на груди. – С каких это пор ты роешься в моем расписании, м-м?

Он отмахивается.

– Просто проверил.

– А почему бы тебе самому не заняться… этим? – я киваю на низкорослого, нагло рассматривающего меня инопланетянина и настораживаюсь.

– Мне срочно нужно переговорить с Райаном, он улетает в Финикс в четыре.

– В чем проблема? Говори при… – киваю на пол.

– Это невозможно, он мешает. Роберт, прошу тебя. Всего двадцать минут! Я и так зашиваюсь, моя младшая сестра сегодня ни с того ни с сего обрушила на меня это счастье!

Дерьмо, почему я должен выслушивать чужие жалобы? Меня не касаются его братья, сестры и прочие надоедливые родственники.

– Роберт.

– Ладно, о’кей. Двадцать минут, Брюс. Но учти, если ты опоздаешь хотя бы на долю секунды, я выставлю это в коридор.

Он смеется.

– Конечно, нет проблем. – Брюс треплет мальчишку по волосам, – побудешь с дядей Робертом, хорошо? Я скоро вернусь и заберу тебя.

Ребенок испуганно хлопает ресницами, будто его заперли в клетке с тигром, и тут до меня вдруг доходит, что он тоже нервничает.

Дерьмо, он вообще разговаривает? Кто водит его в туалет? Не успеваю спросить об этом Кейна – тот пулей вылетает в приемную, свалив на меня всю ответственность.

В кабинете воцаряется молчание. Я смотрю на пришельца – он на меня, и никто из нас не осмеливается разорвать тишину.

– Ну, – я глубоко вздыхаю. – Как тебя зовут?

– Пейтон.

Пейтон? Так себе имечко.

– Сколько тебе лет?

Он протягивает мне ладошку и показывает четыре пальчика, зажав между ними большой.

А он ничего, соображает.

– Хочешь чего-нибудь? Печенье, сок?

– Печенье и сок. Сладкий, – добавляет ребенок.

Дотянувшись до телефона, я звоню секретарше и диктую ей меню.

– Ты здесь главный? – любопытствует он, когда я кладу трубку и сажусь на диван.

– Ага.

– У тебя много места.

Я улыбаюсь.

– А что у тебя тут? – Пейтон подбегает к моему письменному столу и указывает на рамку, до которой ему, к счастью, не достать.

– Это фотография.

– А кто на ней?

Я поднимаюсь, беру рамку и показываю ему.

– Это моя девушка, Кэтрин.

– У вас есть дети?

От неожиданности я беззвучно разеваю рот. Никто никогда не задавал мне столько личных вопросов. Неужто у детей напрочь отсутствует деликатность? Кошмар.

– Нет, у нас еще нет детей.

Еще? Я сказал «еще»?

Это наталкивает меня на определенные мысли. Стало быть, на подсознательном уровне я все-таки планирую завести детей с Кэтрин.

– Почему? – не унимается мальчуган.

Я возвращаю рамку на стол и сую руки в карманы.

– Потому что мы не женаты.

– А почему вы не женаты?

Господи Иисусе, откуда я знаю?!

– Понятия не имею, парень, – расплывчато отвечаю я.

– А сколько ей лет?

– Скоро исполнится двадцать, – говорю я, прикинув, что мальчик, вероятно, еще не умеет считать до двадцати.

Углубившись в свои размышления, я не сразу замечаю появившуюся на пороге гостью.

Обнаружив в кабинете своего парня маленького очаровательного мальчугана, я буквально роняю челюсть и врастаю в пол.

– О боже мой, кто это? – спрашиваю я, прилипнув глазами к ребенку.

– Пейтон. Мой внебрачный сын от Шарлиз Терон, – неожиданно ляпает Роберт, скривив губы в ехидной ухмылке.

– Очень смешно, дурак.

Юркнув мимо этого юмориста, я присаживаюсь на корточки посреди офиса и беру малыша за ручки.

– Прости, не удержался. Вообще-то это племянник Брюса. Он умолял меня посидеть с ним двадцать минут, ну я и…

– Не смог ему отказать, – заканчиваю за него я, возвращая внимание к Пейтону. Тот в свою очередь пристально изучает мое лицо, словно вспоминая о чем-то.

– Это она? – спрашивает он Роберта, ткнув пальцем куда-то вверх.

Я мигаю.

– Ага, она самая. Как тебе? Классная, правда? – весело отзывается Роберт, прислонившись спиной к окну. – Он видел твою фотографию на столе.

Ах, это…

– Правда, – кивает Пейтон, с самой что ни на есть искренностью. – А ты любишь печенье? – обращается он ко мне.

– Люблю, – отвечаю я.

– Смотри, вон шоколадное, – он указывает на вазочку на диване. – Его принесла длинная тетя с белыми волосами.

Элисон? Я смеюсь.

– А еще мама купила мне вот такую штуку в Диснейленде, – он просовывает ручонку в карман своих крохотных синих штанишек и выуживает оттуда пластикового динозаврика. – Красивый?

– Очень, – поддакиваю я.

Пока мы с Пейтоном беззаботно болтаем о «Губка Бобе», «Черепашках ниндзя» и «Кунг-Фу Панде», Роберт молча наблюдает за нами издалека, с легкой, почти незаметной улыбкой.

– Почему ты так смотришь? – интересуюсь я, поправив на ребенке свитер.

– Просто, – он пожимает плечами, – знаешь, тебе идет.

– Что именно?

– Быть мамочкой.

Ой.

Не пойму, с какой стати, но я краснею и сконфуженно переключаюсь обратно на Пейтона.

Я слышала, что мужчины часто представляют своих женщин беременными, поскольку в их подсознании, впрочем как и в нашем, заложен определенный стереотип. Они не кричат об этом на всех углах, однако для большинства из них крайне важно правильно идентифицировать потенциальную мать для своих будущих детей. Короче говоря, исходя из его реплики, я только что заработала бонус в свою копилку. Что ж, это приятно.

– Тебе, кстати, тоже.

– Мне? Ради всего святого! – Роберт фыркает, и его некогда бледные щеки загораются милым румянцем.

Боги, он что, смущен?

– Брось, неужели ты ни разу не фантазировал об этом? – допытываюсь я.

– О чем? – прикидывается дурачком он.

– О нас… с детьми… – обрывисто поясняю я.

– Не знаю, – небрежно бросает он, ринувшись к своему столу, чтобы собрать в стопку кое-какие бумаги. – Пока еще нет.

Ясно. Разговоры о наших воображаемых отпрысках наводят на него страх. Учтем.

Ровно через минуту в кабинете появляется Брюс.

– Кэтрин? Привет!

– Здравствуйте, мистер Кейн.

– О, прошу тебя, зови меня Брюсом, – фамильярничает он, за что босс награждает его косым взглядом. – Ну что, идем, малыш? – он наклоняется к Пейтону и треплет его по макушке. – Пообедаем.

– Уже-е-е? – разочарованно тянет мальчик, явно не желая уходить.

– Ага. А ты что, собирался торчать у этого дяди до вечера?

– Брюс… – предостерегающе хрипит Роберт, состроив недовольную мину. Кейн хихикает.

– Не волнуйся, я пошутил, – взяв Пейтона за ручку, он отводит его к дверям. – Слушай, если Аманда вдруг позвонит, передай ей – пусть проверит свой сотовый.

– Зря стараешься, Брюс. Ей пофиг на твои поэмы.

– Циник.

– Нет, честно, – настаивает Роберт. – И ты сам в этом виноват, старик. Ты чересчур мягкотелый.

Они многозначительно переглядываются, и тут до меня запоздало доходит, в чем весь сыр-бор. Когда мы остаемся наедине, я поворачиваюсь к Роберту:

– Брюс и Аманда?..

– Они трахаются.

Ни хрена себе.

– А как же служебная этика?

– Никто об этом не знает. Ну, кроме меня, естественно, – хвастливо заключает он, сократив между нами расстояние. – Зачем ты пришла? – его проворные руки быстро ныряют под мою шерстяную кофточку и стискивают талию.

Зачем? Вот черт. Я ведь явилась сюда, чтобы рассказать ему о Марте Гарсиа, но хватит ли мне теперь духу?

– Да так… – выкручиваюсь я, струсив под его пытливым взглядом, – сказать, что люблю тебя.

– Серьезно? – он наклоняется и, проложив дорожку из поцелуев от уха до моей щеки, добирается до моих губ.

– С удовольствием взял бы тебя прямо здесь, но у меня назначена встреча в конференц-зале в половине четвертого, – с сожалением шепчет он, лаская языком мой рот.

– Ничего, мне в любом случае пора на учебу, – мы с трудом отрываемся друг от друга.

– Тони сегодня заберет машину из салона, значит, завтра ты уже сможешь ездить с водителем.

Завтра? Я мнусь.

– В чем дело? – настораживается Роберт, узрев мое замешательство.

– Насчет водителя… ты не против, если он приступит к работе, скажем, со следующей недели?

– Почему? – он хмурится.

– Я бы хотела насладиться своими последними деньками простолюдинки.

– Кэтрин…

– Знаю, мы договорились! Но пожалуйста, позволь мне побыть тинейджером еще чуть-чуть.

Он шумно втягивает воздух, очевидно раздраженный моим поведением, и я мысленно скрещиваю пальцы, чтобы не разразился скандал.

– Ладно, о’кей, – произносит он сухо. – Но учти, с понедельника никакого метро.

– Обещаю, спасибо! – просияв, я посылаю ему воздушный поцелуй и спешу на занятия. – До вечера, красавчик!