— А что такое, мисс? — удивленно захлопала глазами Абигейл.

— Это грубое выражение.

— Что у вас вместо головы…

— Да. Так говорить нельзя.

— Вот как? Даже если это правда?

Один из фермеров прыснул от смеха. Мэри строго посмотрела на него, пока тот не закрыл рот, но при этом его плечи продолжали трястись от смеха.

— Так никогда нельзя говорить. — Мэри сунула перчатки в карман. — Нам надо найти хозяина и…

За их спинами открылась входная дверь, и в небольшой коридор перед общим залом вошел коренастый человек. Он кутался в огромное пальто, чудовищное количество шарфов, а на голову была нахлобучена шапка из толстой шерсти. Постучав башмаками по полу, он остановился, увидев в общем зале Мэри и ее служанку.

— Добрый день. Мое имя Макеллис. Я могу вам чем-то помочь?

Из-за сильного ирландского акцента его слова можно было разобрать с большим трудом.

— Меня зовут Мэри Херст, — Мэри присела в реверансе, — а это моя служанка Абигейл. Мы хотели бы заказать отдельный кабинет, если такой здесь есть.

— Ох, мисс, этого у нас здесь нет. Только общий зал и больше ничего.

— Ничего страшного, — выдавила улыбку Мэри. — Найдем стулья здесь. Нам бы еще поужинать, мы с утра ничего не ели.

— Я принесу вам кален-скинк[2]. Ну, считайте, это рагу, приготовленное из копченой пикши с картошкой, луком и всякой всячиной, — пояснил мужчина в ответ на недоуменный взгляд Мэри.

— О, это было бы замечательно. — Мэри обожала рагу, особенно в холодную погоду, да и предложение мужчины звучало так аппетитно. — Нам только где-нибудь присесть.

Хозяин постоялого двора шагнул в зал и осмотрелся вокруг. Окинув взглядом фермеров, потом — торговцев, он задержался на человеке у камина.

— А, это…

— Вот вы где, Макеллис, — послышался низкий, громыхающий голос мужчины. — Я зашел попробовать ваше бренди, если что-то еще осталось.

— Ну конечно, осталось, э-э…

Хозяин постоялого двора покосился в сторону Мэри и ее служанки.

— Мистер Хей.

— Да, мистер Хей. Я принесу вам хорошую выпивку.

— Спасибо. Но только после того, как вы разместите своих новых гостей.

— О да. — Хозяин повернулся в сторону широкой скамьи у буфетной стойки. — Викарий Тернбилл, пожалуйста, подвиньтесь немного. У нас гости, сами видите.

Всем своим видом демонстрируя нежелание делать это, викарий тем не менее молча подхватил Библию и свою тарелку, переместился в дальний конец стола и уселся там с высокомерным видом, словно боясь, что одно только их присутствие запятнает его репутацию.

— Садитесь сюда, мисс! — указал на пустую скамейку хозяин. — Я принесу вам рагу и хлеб, — добавил он и поспешно удалился, опять оставив их наедине с мужчинами в зале.

— Ой, надеюсь, рагу будет много, потому что я такая голодная, что могу слона проглотить.

Абигейл сняла плащ и повесила его на вешалку у двери.

Если до этого взгляды всех мужчин в зале так или иначе устремлялись к ним, то теперь они просто не сводили с них глаз, потому что простое серое платье Абигейл выгодно подчеркивало ее потрясающую фигуру.

Абигейл расправила платье, бросая красноречивые взгляды в сторону священника. Тощий викарий стал пунцовым и жадно глотал воздух, двигая кадыком вверх-вниз. Абигейл хихикнула, уселась на скамейку так, чтобы видеть всех мужчин в зале, и жеманно улыбнулась.

Мэри еще крепче стиснула руками свой пелиссон на меху, сгорая от желания набросить на Абигейл толстый шарф. Никогда у нее не было служанки, которая так жаждала внимания к себе. Смирившись с неизбежными пересудами и пристальными взглядами, Мэри села в конце стола.

Не успела она присесть, как наткнулась на насмешливый взгляд зеленых глаз незнакомца у камина. Она смутилась и, чувствуя, как краснеет, решительно отвела глаза.

Мэри хотелось бы научить Абигейл вести себя прилично, но девушка жить не могла без внимания, которое привлекала к себе ее фигура, и Мэри трудно было винить ее в этом.

Она бы и сама хотела иметь такую фигуру. У самой Мэри была пышная грудь, но и все остальные части тела были не менее пышными.

Нет, она была не толстой, но сбитой. Она не обладала ни изящной гибкой фигуркой, которой благоволила мода, ни тонкой осиной талией, как у Абигейл. Фигура Мэри была более… квадратной, такая фигура очень мало выигрывала от современного фасона платьев с их крошечными рукавами с буфами и линией талии, проходившей прямо под грудью.

«Перестань думать о таких глупостях! Надо сосредоточиться на деле!» — мысленно приказала себе Мэри.

При мысли о брате у нее перехватило горло. В своем письме Майкл уверял, будто у него все хорошо, но из собственного опыта Мэри знала, что свои письма он тщательно редактировал для родительских глаз. Потом, когда они с Мэри останутся наедине, он расскажет ей, что происходило на самом деле: об опасности и обмане, о волнении и иногда о скуке.

Она больше других членов семьи понимала, насколько далеки письма Майкла от реального положения дел, и теперь это пугало ее еще больше, чем прежде.

Не все у брата так хорошо, как он пишет, она чувствует это сердцем.

Она вздохнете облегчением, когда они с Абигейл наконец доберутся до места, заберут у графа артефакт и передадут его Уильяму, который плывет из Франции, чтобы встретиться с ними у дока в Уитби. Уильям поехал за одним из лучших друзей и соотечественников Майкла, Жаном-Франсуа Шампойоном, чтобы взять его с собой в качестве проводника для доставки артефакта тому, кто держит Майкла в неволе. Никто не знает Египет так, как Шампойон.

Если все пойдет так, как они спланировали, Майкл окажется на свободе в течение ближайших шести недель. Для пленника слишком долгий срок, но это лучшее, что они могут для него сделать.

Вернулся владелец постоялого двора с двумя мисками дымящегося рагу и с нарезанным толстыми ломтями хлебом. Несмотря на тревогу за брата, урчащий желудок Мэри с радостью воспринял рагу.

Пока она ела, напряжение последних нескольких недель показалось ей теперь совсем пустяковым. Она была по-настоящему счастлива совершить такое путешествие. Если бы дома находился кто-то из братьев, эта поездка выпала бы на долю Уильяма или Роберта. К счастью, дома оказалась только она. Стремясь поскорее отправиться в дорогу, Мэри со спокойной уверенностью отвергла все возражения родителей. Но как только она тронулась в путь, такой уверенности уже больше не ощущала.

Их поездка оказалась намного труднее, чем ожидала Мэри. На третий день у них сломалось колесо, потом два дня шел сильный дождь, превративший дороги в сплошное месиво, и это досадным образом замедлило их движение вперед. Временами Мэри казалось, что идти пешком будет гораздо быстрее, чем оставаться в едва ползущей карете.

Как только они миновали Абердин, дождь превратился в снег и ехать оказалось невозможно, пока снегопад не ослабел и стала опять видна дорога.

Абигейл тоже вызывала досаду. Она без умолку болтала о том, чего Мэри никогда не делала и не думала делать. Абигейл рассказывала, как она лгала, о мужчинах, которым позволяла себя целовать, и о том, как однажды украла пенс у человека, который не купил ей довольно щедрый подарок.

Мэри была уверена, что у девушки доброе сердце, но ей хотелось, чтобы служанка отличалась большей чистотой нравов. «О нет, я начинаю рассуждать как отец. Этого никогда не будет. Надо сосредоточиться на путешествии».

Мэри отодвинула пустую чашку и собрала все свое мужество.

— Простите, пожалуйста, — прервал гул низких голосов в зале ее решительный голос.

Она подождала, пока все, кроме незнакомца у камина, повернутся в ее сторону.

— Простите, — еще раз четко повторила Мэри.

Мужчина в черном медленно повернул голову и удостоил ее равнодушным взглядом.

«Вот так гораздо лучше».

— Прошу простить меня, но мне с моей служанкой нужен, проводник до замка.

В зале повисло молчание, установилась тяжелая и неестественная тишина.

Владелец постоялого двора, который чистил пальто, висевшие на вешалке у двери, взглянул в сторону Мэри. Его взгляд метнулся мимо нее, потом снова вернулся к ней.

— А зачем вам ехать в замок?

— Я должна поговорить с графом.

— Ну, я даже не знаю, что сказать. Граф не жалует гостей.

— Да, — откликнулся человек у окна, — он — затворник.

— Он никогда не появляется в Абердине, — добавил его друг. — Ни разу там не показывался,

Эти слова расстроили Мэри, ее одолело уныние.

— А почему? — Абигейл положила ложку на стол. — Он, случайно, не калека?

После ее слов в зале воцарилось неловкое молчание.

— Ну разумеется, граф не калека, — нервно сказал Макеллис. — Он…

— Он обезображен шрамами, — раздался глубокий грудной голос мрачного незнакомца. — Много лет назад пострадал во время пожара. Поэтому не любит показываться на людях.

— Обезображен? — наморщила нос Абигейл. — Жаль.

— Это не имеет никакого значения, — нетерпеливо сказала Мэри. — Я должна поговорить с ним. У меня важное дело. От этого зависит жизнь моего брата.

— Ну, это, конечно, драматично, — с холодной улыбкой на лице обронил мужчина.

— Но это чистейшая правда, — выдержала его взгляд Мэри.

— А граф знает вашего брата?

— Да, моего брата зовут Майкл Херст.

— Майкл Херст? — воскликнул владелец постоялого двора. — Путешественник, который пишет статьи для «Морнинг пост»?

— Значит, вы слышали о нем.

— О да, — с благоговением в голосе подтвердил Макеллис. — Викарий приносит газету от графа Эррола и читает нам приключения Херста всякий раз, когда они появляются в газете.