— Войдите, — крикнула она, думая, что это пришла горничная.

Дверь отворилась, и в комнату вошел Саймон.

— Доброе утро, — как обычно отрывисто сказал он. — У тебя есть на сегодня какие-то планы? Если нет, я решил предложить тебе посмотреть нашу фабрику.

— Д-доброе утро, — заикаясь пробормотала она дрожащим голосом. — Я с удовольствием поеду с тобой. Ты можешь подождать внизу, пока я оденусь? — Она все еще была в ночной рубашке и легком халатике с рисунком в виде цветов мимозы.

— Разумеется. — Он повернулся и быстро вышел.

Обычно она приводила себя в порядок моментально, но его неожиданное появление привело ее в такое смятение, что прошло не менее пятнадцати минут, прежде чем она вышла из лифта, спустившись вниз. Джули сразу же заметила, что в холле гораздо больше народу, чем обычно в это время. Видимо, известие о том, что плантатора, спасшего дочь художника со зловещего острова на Гренадинах, можно увидеть воочию, быстро распространилась среди обитателей отеля.

Саймон, казалось, даже не подозревая, что является объектом пристального внимания, изучал содержимое журнального киоска, рассеянно позвякивал мелочью в кармане брюк.

— Я готова, — проговорила Джули, когда он не сразу заметил, что она стоит рядом. — Извини, что я задержалась.

— Нам некуда спешить. — Он взял ее под руку, и они вышли на улицу, направляясь к машине, припаркованной неподалеку.

Джули решила не упоминать о заметке в газете, пока он сам не затронет эту тему. У нее возникло ощущение, что Саймон не испытывал особого желания везти ее на фабрику и это был просто предлог для встречи, но почему он хотел видеть ее? Шарлотта сказала, что он не обвиняет ее за дешевую сенсацию. Или все-таки это не так? Они были уже в пути, когда Саймон обратился к ней:

— Чарли сказала мне, что ты расстроена этой чепухой в газете.

— Да, конечно, — тихо ответила Джули, облизнув пересохшие губы. — Думаю, что и тебе это было… не очень приятно.

— Я был действительно очень раздосадован, когда впервые прочел ее. Но это событие не из разряда тех, что могли бы лишить меня сна, — спокойно заметил он.

Поскольку он не проронил больше ни слова, Джули решила, что он сказал все, что хотел, по этому поводу. Интересно, зачем он вытащил меня из гостиницы? — недоуменно подумала она.

Сахарная фабрика Тьернанов находилась в большом деревянном здании, похожем на самолетный ангар. Саймон объяснил Джули технологию приготовления сахара, хотя в этот период еще не было урожая сахарного тростника, показал оборудование, на котором выжимался сок, а потом очищался и сгущался в сироп. Почему-то Джули не ожидала, что фабрика будет такой современной. Ей представлялись изнуренные рабочие, которые трудятся в невыносимой духоте, выполняя тяжелую физическую работу. Но когда она отважилась сказать об этом Саймону, он с нескрываемым удивлением взглянул на нее.

— Сейчас 1965 год, а не 1865, — заметил он. — Наша фабрика одна из самых лучших в Вест-Индии. В другой части здания производился ром. Там находились огромные деревянные бочки с бродящей патокой и медный перегонный куб для дистилляции. Завершая экскурсию но фабрике, Саймон показал девушке химическую лабораторию, оснащенную самым новейшим оборудованием, а потом привел ее в свой офис, где она смогла бы продегустировать конечный продукт.

— У меня такое чувство, что тебя все это не особенно интересует и ты просто из вежливости с восторгом воспринимаешь увиденное, — сказал он, подавая ей бокал с ромом.

— Ты ошибаешься, — вспыхнула Джули. — Мне было очень интересно, и я бы с удовольствием еще раз приехала сюда, когда вы будете перерабатывать тростник.

Саймон сел на вращающийся стул за своим рабочим столом и закурил сигару.

— Как продвигаются твои новые отношения с Гизелой? — поинтересовался он. — Ты, конечно, понимаешь, что это она приложила руку ко всей этой ерунде в «Ньюс»?

— Да, факты репортеру сообщила она, — спокойно сказала Джули. — Но Гизела ничего не приукрасила, ей даже в голову не пришло, какую сенсацию они сделают из ее небольшого сообщения. — Увидев, как насмешливо он скривил губы, она поторопилась продолжить: — У Гизелы есть план относительно нашего будущего. По ее мнению, отец оставил недостаточную сумму денег, которая позволила бы нам долго и беспечно жить. Поэтому нам придется самим зарабатывать на жизнь. Но поскольку я ничего не умею, Гизела подумала, что мы купим дом и откроем гостиницу.

— Где Гизела будет разыгрывать из себя обворожительную хозяйку, а ты будешь работать прислугой, — язвительно заметил Саймон.

— Это несправедливо… — начала она.

— Не будем спорить об этом. — Он встал и обошел стол, подойдя к ней. — У меня есть иная идея.

— И что же это? — осторожно спросила она.

Саймон взял у нее из рук бокал с ромом и поставил его на стол. Затем нежно взял ее руки и заставил подняться на ноги.

Глаза его странно блестели.

— Мне думается, что самое лучшее для тебя сейчас — выйти замуж… за меня, — решительно сказал он.

Глава 6

Джули, не совсем понимая, что происходит, изумленно и недоверчиво смотрела на него, когда вдруг зазвонил телефон.

— Проклятие! — сердито бросил Саймон. Он выпустил ее руки и потянулся через стол к аппарату. — Говорит Саймон Тьернан.

Джули опустилась на стул, чувствуя странную слабость в ногах.

Собеседник продержал Саймона у телефона три или четыре минуты. В конце концов с резкостью, которая заставила бы Джули съежиться, если бы с ней разговаривали в подобном тоне, Саймон заключил:

— Я не могу сейчас спуститься. Ты должен решить эту проблему как считаешь нужным, старик. Я полностью доверяю тебе, — и положил трубку на рычаг. — Извини, пожалуйста, — обратился он к Джули. — Ну как, ты уже начала приходить в себя после нокаута, вызванного моим предложением?

— Но почему? — беспомощно откликнулась она, переводя дыхание. — Так неожиданно… вдруг?

Он потянулся за сигарой, все еще тлеющей в пепельнице. Но не закурил, а стал машинально вертеть ее в руках.

— А что тебя так удивляет? Разве я не могу руководствоваться самыми обычными мотивами? — спросил он, и в глазах его заиграли веселые огоньки.

— Но не будешь же ты утверждать, что любишь меня? — робко сказала она.

— Почему? — вопросом на вопрос ответил он.

Джули была слишком смущена, и все еще боялась поверить его словам, поэтому она медленно проговорила:

— Ну… этого просто не может быть.

— Ты недооцениваешь себя, Джули. — Его насмешливая улыбка заставила бешено забиться ее сердце. — Когда твой круг знакомств расширится, я думаю, появится очень много мужчин, влюбленных в тебя. Разумеется, в том случае, если ты решишь отклонить мое предложение. Следует ли мне назвать некоторые из твоих качеств, за которые тебя можно полюбить? — И поскольку она ничего не ответила, Саймон продолжил: — Во-первых, ты очень красивая девушка. Красота не является исключительной собственностью зеленоглазых искусственных блондинок. К тому же в отличие от других привлекательных девушек, ты интеллигентна и умеешь готовить. — Он сделал короткую паузу. — Ты на редкость преданный человек. А это качество в людях я ценю выше всего… даже когда оно не совсем уместно, — сухо добавил он. — Для меня очень ценно, что в море ты чувствуешь себя как дома. Я люблю время от времени уходить в плавание. Это делает невозможным мой брак с девушкой, страдающей от морской болезни или не желающей проводить время на яхте. А ты, я уверен, будешь испытывать удовольствие от скитаний на «Моряке» не меньше, чем я сам. Ну что, мои слова убедили тебя? Или ты по-прежнему думаешь, что «просто невозможно» полюбить тебя?

— Я… я не знаю, что думать, — тихо сказала она. — Мы познакомились только две недели назад.

— Экстремальные ситуации требуют незамедлительных действий, — пожал он плечами. — Если бы обстоятельства сложились по-другому, я не действовал бы так… стремительно… А может, ты ничего не чувствуешь ко мне? Я что, физически неприятен тебе?

Джули сильно покраснела.

— Что за чушь ты говоришь! Я не нахожу тебе физически отталкивающим… — взволнованно пробормотала она.

— Время от времени ты довольно убедительно имитируешь это.

— Ты… ты иногда выводишь меня из себя, — громко сказала она, щелкая замочком своей сумочки. — Тогда я начинаю злиться и говорю все, что приходит в голову.

— Понимаю. Что ж, если ты согласишься выйти за меня замуж, я обещаю никогда больше не выводить тебя из себя. Что ты скажешь теперь? — спросил он смеющимся голосом.

Джули взволнованно посмотрела на него, и их глаза встретились.

— Так ты шутишь? Это была просто шутка?

— Дорогое мое дитя, мужчины, которые делают предложение в шутку, сами достойны всеобщего осмеяния, — сухо заметил он. — Что я должен сделать, чтобы убедить тебя, что говорю серьезно? Перепрыгнуть через стол, пылко схватить тебя в объятия и умолять сделать меня счастливейшим из смертных? Мне казалось, что никакая демонстрация страсти с моей стороны не сможет больше повлиять на твое решение, чем спокойный уравновешенный разговор. Но если ты разочарована, это упущение легко исправить. — Он приподнялся с кресла.

— О нет… нет, — поспешно сказала Джули, — я предпочитаю спокойный разговор. Но я просто не могу поверить, что… ты решил сделать мне предложение…

— Что ж, прежде чем связать себя обещанием, тебе надо привыкнуть к этой мысли. Сейчас около половины первого. Поедем к нам и позавтракаем.

* * *

— Ты сказал об этом своей маме? — спросила Джули, когда они ехали в машине.

— Я обязательно поставил бы ее в известность… десять лет назад. Сейчас я обычно сам принимаю решения, — ответил Саймон слегка улыбнувшись.