Рейчел Бейли - Ночь сумасшедшего экстаза

Его взгляд чуть потеплел. Лиам подался вперед и легонько коснулся щеки своей дочери.

– Да, это не самая плохая работа.

Дженна вытащила Бонни из коляски и легонько коснулась ее лба губами, а затем дала возможность девочке увидеть большой и прекрасный мир вокруг.

– Ну, как тебе? Правда, красиво? – прошептала она. – Хотите взять ее на руки?

– Конечно! – Лиам устроил дочь на руках, а затем неожиданно проворковал: – Привет, принцесса.

У Дженны и без того кружилась голова от его близости, но от последних слов она чуть не упала в обморок. Лишь несколько мгновений спустя она поняла, что так Лиам обратился к своей дочери.

– Спасибо, что привезли ее сюда.

– Мне это только в радость. – Она посадила дочь к себе на бедро. – Вы часто работаете в саду?

– Время от времени я прихожу проведать рабочих, но чаще меня можно найти во втором парнике, где мы разводим цветы… или вон там.

Он указал в сторону длинного белого здания, которое было похоже на маленький завод.

– Что делают там?

– Там я занимаюсь самым интересным в этой работе. – Он широко улыбнулся. – Я изучаю.

В его глазах загорелся настоящий энтузиазм, когда он говорил об этих вещах. Дженне было интересно знать, что на самом деле интересовало этого человека.

– Изучаете, как сделать так, чтобы растения росли лучше?

– У нас много прекрасных рабочих, которые справляются с этой задачей. Меня же интересует сам процесс рождения цветка.

– Выводите новые виды? – Она была по-настоящему восхищена.

– В общем, да. Иногда я создаю новые цвета или делаю так, чтобы старый любимец легче переносил холод.

Она кивнула:

– Вы настоящий фермер.

– Нет, я – ученый. – Он сказал это тоном, не требующим возражения. – Хотя мои родители до переезда сюда занимались выращиванием овощей. Даже после того, как мы открыли этот бизнес, они всегда называли себя фермерами.

Она незаметно окинула его взглядом. Его одежда была аккуратно выглажена, хотя от женского внимания не смогли ускользнуть испачканные землей отвороты брюк. Рубашка была застегнута. Да, его действительно можно было принять за потерявшегося ученого. Как же случилось так, что он работал здесь?

Она пересадила Меган на другое бедро, чтобы та не могла потревожить уснувшую Бонни.

– Вы всегда хотели продолжать семейное дело?

– Когда мы были молоды, у нас не было выбора. Этот бизнес кормил нас, так что все вносили свой вклад. Уже тогда мы поняли, что Дилан был в состоянии уболтать любого поставщика, а Адам видел, что может принести большую выгоду. Так что братья занимались комплектованием заказов вместе с мамой, тогда как мне приходилось возиться с отцом в саду – копать, сажать, подвязывать.

Она ухмыльнулась:

– Кажется, вашим братьям повезло больше.

– Нет, но я убеждал их в этом. – Он поднял руку и приложил козырьком к глазам, как будто и сейчас мог видеть всех тогда, в самом начале пути. – Я с теплотой вспоминаю те дни. Отец учил, как прививать растения, а потом уходил в тень, оставляя меня с корзиной саженцев, чтобы я мог отточить навык. Как только он понял, что у меня получается создавать новые виды, то выделил мне целое помещение для экспериментов.

– Звучит очень интересно.

Она опустила глаза на грядку веселых красных маков. Глядя на ухоженную жирную темную землю, Дженне страшно захотелось самой заняться садоводством. Проследив за ее взглядом, Лиам ловко наклонился, не побеспокоив Бонни, и, сорвав цветок, передал его Меган. Девочка тотчас же отблагодарила его звонким смехом.

– К тому же очень приятно делать что-то своими руками и понимать, что ты делаешь это ради своей семьи.

Дженна легко представила себе молодого Лиама, проводящего в лаборатории опыты над цветами, аккуратно записывающего в объемную тетрадь полученные данные. Думая об этом, она улыбалась.

– Кажется, вы были самым серьезным.

– Адам тоже был довольно серьезным. Это Дилан всегда уводил нас не в ту сторону. – Лиам улыбнулся краем рта.

Проработав с Диланом Хоуком более года, наблюдая за тем, как тот умело находил общий язык с нужными ему людьми благодаря врожденной харизме, Дженне было нетрудно представить, что время от времени он злоупотреблял своим обаянием.

Неожиданно Бонни захныкала на руках своего отца. Лиам вопросительно посмотрел на ребенка, а затем на его няню.

Дженна быстро уложила Меган обратно в коляску и взяла Бонни на руки.

– Так вы стали работать здесь сразу после школы?

Лиам опустил руки на бедра, а затем немного неловко засунул их в карманы.

– В университете я получил степень бакалавра, время от времени продолжал помогать здесь. Образование в сфере биологии и генетики помогает мне создавать новые виды растений.

– Удивительно, как много смогла добиться ваша семья. И вы сами, Лиам.

Члены его семьи управляли своей судьбой. До того как она покинула Ларсландию, ее будущее было предрешено королевским происхождением, соответствующими традициями и укладом общества. Но она не была готова пожертвовать своей дочерью ради обеспеченного будущего. Дженну восхищало то, что Лиам занимался своим любимым делом и был лишен необходимости подстраиваться под чье-либо мнение.

– Спасибо, что рассказали мне все это. По-моему, история вашей семьи прекрасна.

Он лишь пожал плечами:

– Она не лучше и не хуже любой другой. Просто нужно иметь благодарного собеседника. Вот вы, например, живете здесь, а родились так далеко. Это действительно интересно.

У нее защипало в глазах. Теперь она должна была поделиться с ним своей историей. Дженне страшно хотелось рассказать ему о своей родине. О том, как прекрасны закаты летом, как белоснежны снега, накрывающие зимой вековые постройки ее родового замка.

Она не могла этого сделать. Одна ошибка – и все ее прикрытие пойдет прахом. Это будет непростительным промахом для того, кто пытается начать новую жизнь.

Дженна склонилась над коляской и провела рукой по лбу Мег, не глядя Лиаму в глаза:

– Мне нужно вернуться и покормить Бонни.

Несколькими днями позже Лиам возвращался с работы домой около восьми часов вечера. Он был взволнован и предвкушал ужин.

Прежде он был трудоголиком, который засиживался допоздна на работе и нередко забывал поесть. Теперь у него появился еще один повод усердно трудиться над бизнесом «Цветы Блум» – Бонни. Лиам нашел ей прекрасную няню и теперь должен был позаботиться о благосостоянии дочери.

Хотя, если бы он был до конца честен с самим собой, Лиам признался бы, что причина его волнения заключалась в другом. Он скучал по няне не меньше, чем по своей дочке.

Несколько ночей подряд они вместе вставали по первому зову Бонни, и от возникавшей между ними близости Лиам еще долго не мог перестать думать об этой удивительной женщине. Неправильные мысли то и дело приходили ему на ум.

Он думал о ее губах.

О ее руках.

О ее теле.

Несмотря на то что ее тело всегда было скрыто от него, его волновала сама мысль о том, что она поднималась из постели ради его дочери.

Вчера ему стало совсем худо. Мысли о гладкой и белоснежной коже Дженны просочились в его сознание днем. Он отвлекся и порезался. Теперь он начал завтракать как можно раньше, чтобы убраться из дома до того момента, как Дженна будет разогревать смесь для Бонни. Он думал, что это сможет успокоить его. Однако сегодня он предпринял новый шаг, чтобы отдалиться – когда он заметил ее, прогуливавшуюся между ровными рядами цветов с коляской, он не пошел ей навстречу, притворившись увлеченным своими делами.

Но он делал это и для Дженны. Легко ли ей будет проживать с ним под одной крышей, если она узнает, как он вздыхает о ней по ночам? На ее месте он тотчас же озаботился бы поисками более спокойной работы.

Ему нужно было думать о Бонни.

Лиам также не мог позабыть, как стремительно Дженна закончила их беседу, когда он упомянул о ее происхождении. Если он не ошибся, то она прибегла к помощи Бонни для того, чтобы не говорить с ним о своей личной жизни. Однако он старался не думать о том, что женщина, которая заботится о его ребенке, пытается скрыть от него какую-то тайну. Четверть часа назад он позвонил Катерине. Экономка сказала, что Бонни спит, а ужин ждет его на столе. Оставив портфель с документами в гостиной, он направился на второй этаж. Ему очень хотелось увидеть Дженну.

Да, она привлекала его как женщина, ну и что? Его сила духа была крепче, управляла телом. Он постарался взять себя в руки.

Лиам распахнул дверь детской. Дженна стояла к нему боком и тихонько покачивала старомодную колыбель. Его глаза в мягком свете спальни казались просто огромными, а ее кожа словно светилась изнутри.

«Она же просто женщина».

Женщина, обладавшая незаурядной красотой. Но она была такой же, как и все.

Лиам замер, чтобы перевести дыхание. И снова попытался внушить себе, что он – непоколебимая скала, неподвластная ни дождю, ни ветрам. Затем тихонько приблизился к колыбели. Длинные ресницы Бонни бросали тень на ее щечки, он наблюдал за тем, как поднимается и опадает ее грудка, двигаются крошечные губки. Собравшись с силами, он перевел взгляд на няню.

– Дженна, добрый вечер.

Лиам пододвинул ей стул.

– Добрый вечер, Лиам.

Она подтянула стул к себе и аккуратно села.

«Вот видишь? Это же так просто!»

Как гласит старинная поговорка, близость порождает неуважение. Он считал, что если они будут вести себя друг с другом как можно более формально, то вскоре Дженна станет ему безразлична.

Оставив спящую Бонни в детской, они спустились в столовую. На столе стояло несколько серебряных блюд, накрытых крышками. Лиам приподнял одну из них – под ней оказалось дымящееся карри. Он передал Дженне ложку.