Теперь задача обеспечить их безопасность легла ей на плечи.

— Может быть, незнакомец среди экипажа? — продолжал Мандевилл.

— Вы говорите — незнакомец? — ответила она, выходя из задумчивости. Его вопрос подал Джорджи идею. — Не могу сказать наверняка, но если вы сделаете так, чтобы я увидела людей, которых вы содержите в трюме, я с удовольствием укажу того, кого не узнаю.

— Великолепная мысль, мадам, — сказал Бертран.

— Все ради Франции, мой капитан, — пробормотала она. — Все на свете.

После обеда Бертран приказал пересчитать всех пленных, и экипаж «Сибариса» вывели из трюма на палубу.

К великому сожалению Джорджи, Мандевилл скользнул в тень, так что, оставаясь невидимым, он мог наблюдать за всем происходящим. А она-то надеялась, что Колин или Пимм смогут сами увидеть этого загадочного человека, узнают его и подадут ей идею, как остановить его.

Пока она наблюдала, как выстраивался экипаж — некоторые забинтованные, других подталкивали французские захватчики, — ее страхи изменили свое направление. Не было видно ни Пимма, ни Колина. А что, если Колин умер? Эта мысль почти разорвала ее сердце. Нет, этого не может быть. Его сильно били, да, но Колин был сильным; его невероятная воля не позволит ему умереть. Ни за что.

В эти ужасные моменты, когда Джорджи ждала, что вот-вот увидит Колина, она была убеждена лишь в одном: что бы он ни сделал или не сумел сделать как ее опекун, ее это больше не заботило. Только Колин имел значение. Человек, который спас ее, человек, который с такой преданностью и любовью принял свою дочь.

Человек, в которого она влюбилась той ночью страсти в Лондоне.

Когда вывели последних пленников, Джорджи заметила его в самом конце строя. Ее сердце забилось вновь, и в то же время она с трудом могла сдержать слезы. Джорджи пыталась скрыть свою тревогу, старательно избегая смотреть на картину, которая повергла ее в ужас.

Колина вели, поддерживая под руки: с одной стороны — шкипер мистер Ливетт, с другой — мистер Пимм.

Голова Пимма по-прежнему была забинтована нижней юбкой Кит, и он, казалось, не очень страдал от своей раны. Джорджи мало беспокоил этот человек, но она не желала ему зла.

Увидев же Колина, она внутренне вздрогнула. Она поразилась, как ему удавалось стоять прямо, таким бледным и побитым он выглядел.

— Вы видите кого-нибудь, кого могли недавно доставить на корабль, мадам? — спросил капитан Бертран. — Кто-нибудь, кого не было, когда вас захватили.

Она устроила целое представление, проходя мимо выстроенных в ряд пленников и внимательно вглядываясь в каждого, пока не дошла до Колина, Пимма и мистера Ливетта, около которых она замедлила шаг. Она ничего не могла с собой поделать, потому что гнев и ненависть, горящие в единственном открытом глазу Колина, заставили ее споткнуться.

Бертран заметил ее колебания и приблизился к этой тройке. Он протянул руку, в которой была трость, и ткнул Ливетта в живот:

— Кто ты?

— Ливетт, шкипер, — ответил тот, передвинувшись, чтобы поддержать Колина в прямом положении.

Капитан повернулся к ней, ожидая подтверждения. Джорджи кивнула.

Бертран прошел мимо поникшего тела Колина и вгляделся в Пимма.

— А ты? — требовательно спросил он, ткнув его тем же манером.

— Филлипс, месье, — ответил Пимм. — Судовой врач Колин взглянул на Джорджи, ожидая, что она опровергнет эту выдумку.

Когда Бертран снова взглянул на нее, Джорджи еще раз кивнула.

— Да. Месье Филлипс был очень любезен. Он помог мне, когда несколько недель назад у сына поднялась температура.

Джорджи посмотрела на Колина, но единственное, что она увидела, — это подозрительное выражение у него на лице. Это хорошо, решила она, что у него возникли сомнения относительно ее предполагаемой вины.

— Охотно помогу мадам в любое время, — сказал Пимм, коротко поклонившись.

Она повернулась к Бертрану:

— Мне жаль, но на борту нет никого, кого не было бы, когда захватили мой корабль.

Бертран пожал плечами и приказал страже отвести пленников обратно в трюм. Он неуклюже вернулся к столу, поднял графинчик, который принес обслуживающий стол юнга, и поднес к носу.

— Что же, придется довольствоваться этим, — сказал он и протянул бокал, чтобы тот наполнил его. — Очень надеюсь, что наш новый первый консул сможет восстановить наши лучшие виноградники. Теперь невозможно найти хорошего коньяка.

Когда палуба была очищена, Мандевилл выступил из своего укрытия.

— Мадам, вы никогда не говорили, на каком вы плыли корабле. И что с ним случилось?

Бертран предложил Мандевиллу бокал. Тот отрицательно покачал головой, сосредоточив все внимание на Джорджи.

Ее испугали суровость и пристальность его взгляда, и она поняла, что ее проверяют. Поэтому она ответила как можно охотнее.

— «Медея», — сообщила она. — А капитаном был месье Дюбуа. — Возможно, это весьма распространенное название удовлетворит Мандевилла.

— Я встречал его, — тут же заявил этот напыщенный идиот Бертран, который потянулся за графинчиком и вновь наполнил свой бокал. — Никогда не был высокого мнения о нем. Он всегда был слишком склонен к панике.

— А что случилось с кораблем? — продолжил свой допрос Мандевилл.

— С бедной «Медеей»? — переспросила Джорджи, так же отрицательно качая головой на предложенный Бертраном коньяк. — После того как капитан Данверс и его экипаж захватили груз и все, что не было приколочено, они бросили экипаж на произвол судьбы и потопили корабль. — Она вздохнула. — Похоже, этот человек обожает топить корабли.

При этих словах Бертран кашлянул и запыхтел в свой кулак.

К ее величайшему облегчению, Мандевилл, казалось, остался удовлетворен ее ответами.

В это время гардемарин приблизился к капитану Бертрану и прошептал что-то ему на ухо.

— Хм, — хмыкнул тот. — Они закончили обыск каюты Данверса. Там ничего нет.

Мандевилл выругался себе под нос, затем повернулся к Джорджи:

— Какие каюты принадлежали шкиперу и корабельному врачу?

Она сообщила это, и молодому офицеру были отданы соответствующие приказания.

Мандевилл сделал несколько шагов по палубе, затем остановился. Вглядываясь в темную безлунную ночь, он спросил:

— Мадам Сент-Антуан, вы не будете возражать, если мы осмотрим вашу каюту?

Вопрос был задан как бы мимоходом, но Джорджи почувствовала, что ее вновь прощупывают.

Черт бы побрал этого человека, похоже, он никому не доверял.

— Это необходимо? — спросила она, решив не высказывать полного и немедленного согласия. — Не вижу, как что-то можно было спрятать в моей каюте без моего ведома.

— А ваша служанка? Джорджи рассмеялась:

— Моя служанка? Она ни за что не станет помогать англичанам. Бедняжка живет в страхе все время, что мы находимся на борту. — Джорджи покачала головой. — Невежественная девчонка полагает, что у всех англичан — хвосты как у дьявола.

Бертран засмеялся, но она заметила, что Мандевилл не оценил ее юмора.

— А что вы ищете? — поинтересовалась она. — Может быть, я смогу помочь?

— Вас это не касается, — заявил Мандевилл.

— Если ваши люди собираются рыться в моей одежде и личных вещах, думаю, это дает мне право проявить интерес.

— Ха-ха, — засмеялся Бертран. — Мадам палец в рот не клади, Мандевилл.

— Мы не потревожим ваш личный гардероб, — холодно заявил Мандевилл. — Мы ищем тайник, пустое пространство в стенах, где могут быть спрятаны бумаги или судовой журнал.

— Как здесь все запутано, — вздохнула Джорджи. — Если вы думаете, что сможете что-то найти, пожалуйста, обыщите мою каюту, хотя сомневаюсь, что вы многое обнаружите. За исключением, может быть, грязных пеленок, — добавила она со смехом.

— Рейф? — прошептала Кит, когда вышла на палубу. — Рейф? Где вы? — Она держала на руках Хлою, старалась прилежно играть роль няни, раздумывая между тем, куда мог запропаститься Рейф Данверс. Прежде всего она проверила трюм с бренди, но там его не оказалось.

Когда Джорджи, французский капитан и незнакомец в черном плаще вошли в их каюту, Джорджи протянула сестре Хлою и предложила прогуляться по палубе, пока джентльмены будут обыскивать их комнату.

Кит знала, что подразумевала под этим Джорджи. Если они обнаружат бумаги, которые украла ее старшая сестра, они с Хлоей и Рейф должны будут сесть в лодку и постараться улизнуть. Но не могла же она убежать без Рейфа! О дьявол, где же он?

— Рейф? — снова прошептала она, бродя вдоль линии лодок, закрепленных на палубе.

— Кит? — раздалось в ответ. — Сейчас безопасно вылезти?

Оглядев малолюдный на данный момент корабль, она сказала:

— Да. Только оставайтесь в тени.

Она присела на бочку, а Хлою устроила в кольце каната. Демонстративно открыв свой альбом для эскизов, Она делала вид, что просто заканчивает рисунок при свете висящей поблизости лампы.

— Лодка готова? — прошептала она. Он кивнул.

— Я перерезал все канаты. Мы сможем спустить эту лодку на воду в считанные секунды, — похвастался он, похлопывая лодку рядом с собой.

Кит бросила взгляд в сторону люка, ведущего к каютам.

— Она нам может понадобиться.

— Почему? Что случилось? — взволнованно спросил юноша.

— Они обыскивают нашу каюту.

Из темноты донесся глубокий вздох.

— Они найдут бумаги Колина?

Кит помотала головой, легко прикасаясь к листу угольным карандашом:

— Сомневаюсь. — Она наклонилась вперед. — Вам следовало бы оставаться там, где вас спрятали. Если Джорджи обнаружит, что вы слоняетесь по кораблю и можете попасться в руки французов, невозможно описать, как она будет рассержена.

Рейф выглянул из своего укрытия.

— Я не собираюсь оставлять дело спасения корабля в руках двух женщин.

Кит подавила улыбку при этом всплеске мужской гордости. Они с Джорджи прекрасно справились бы с французами, но было приятно иметь рядом будущего героя.