— И теперь у него появилась возможность отплатить вам тем же.

— Не совсем, — покачал головой Колин. — Он захочет захватить «Сибарис»в качестве приза, чтобы заменить им свой утраченный корабль. И он отправит меня в самый грязный и нищий порт, который сможет найти, чтобы я гнил до конца войны во французской камере.

Или он избавит себя от хлопот и сразу вздернет меня на Рее за пиратство.

— Или за шпионаж, — пробормотала Джорджи, не сознавая, как громко она произнесла эти слова.

— Спасибо за напоминание, — усмехнулся Колин. — Может быть, вам уже сейчас начать составлять список, так чтобы суд надо мной прошел побыстрее. Кроме того, я не знаю его достаточно хорошо, чтобы предположить, что он сделает с вашей сестрой… или с Хлоей. Из-за одного этого я не могу позволить ему захватить корабль.

Джорджи заметила, что он не упомянул о ней, когда перечислял объекты своей заботы, но прежде чем она могла поблагодарить его за отсутствие уважения к себе, французы дали второй залп.

На этот раз ядро попало в нос корабля, в фигуру, украшавшую судно; вверх взлетел целый столб обломков.

— Капитан Данверс! — К нему вприпрыжку подбежал Пимм, прятавшийся за бочкой с водой. — Они приближаются с каждой минутой! Пожалуйста, сделайте что-нибудь.

— Если вы не прекратите ваши стоны, я пошлю вас разобраться с ними. Капитан Бертран достоин того, чтобы послушать ваше нытье, — сказал Колин, устремляясь вперед и раздавая по пути приказы.

— Я протестую… — начал было мистер Пимм.

— Мистер Ливетт! — взревел Колин, прерывая жалобы незадачливого мореплавателя. — Отправьте этих людей вниз или выбросите за борт.

По виду мистера Ливетта можно было не сомневаться, что он с удовольствием выполнил бы второе приказание, поэтому Джорджи пробралась по палубе к трапу, ведущему вниз. Мистер Пимм бросился вслед за ней.

Как раз в это время разорвалось еще одно пушечное ядро, Джорджи, упав ничком, распласталась по палубе. Казалось, у нее из легких вышибло воздух. Какое-то время она могла лишь лежать, дыша словно только что выловленная макрель. Дышать было трудно еще и потому, что что-то или кто-то упал на нее сверху, пригвоздив к полу. Джорджи попыталась выбраться из-под упавшего на нее груза и обнаружила, что на ней лежало тело потерявшего сознание мистера Пимма. Рана у него на лбу сильно кровоточила, и кровь так залила ее платье, что трудно было поверить, что она не ранена.

Джорджи и не думала, что ранена. Единственное, что она чувствовала, — это жжение в груди, когда попыталась наполнить легкие воздухом.

Колин оказался рядом с ней в мгновение ока. Он нежно отвел упавшие на ее лицо кудри.

— Вы ранены? — От былого гнева и сарказма не осталось и следа.

Она попыталась заговорить, но все еще не могла отдышаться. Колин снял с ее ног распростертого Пимма, и она смогла встать на колени и подползти к нему. Она положила руку ему на грудь, которая поднялась и опустилась от ее прикосновения. Затем он слегка пошевелился.

— Он жив, — сумела она выговорить, взглянув на Колина. — Идите. Выполняйте свой долг. Я позабочусь о нем.

Колин кивнул и прокричал, обращаясь к Рейфу:

— Помоги леди отвести мистера Пимма вниз и оставайся там.

Рейф начал было протестовать, но старший брат бросил на него такой яростный взгляд, что даже этот сорвиголова не отважился больше возражать.

С помощью юноши Джорджи смогла переправить Пимма вниз. Кит стояла в коридоре с громко плачущей Хлоей на руках.

— Что случилось, Джорджи? — спросила девушка.

Забрав у сестры Хлою, она успокоила ребенка.

— Нас атаковали французы. Возвращайся в каюту, — велела она Кит.

она недовольно наморщила носик:

— Там ужасно пахнет. Хлоя только что испачкала очередную пеленку. И корзина полна грязных.

— Даже если вся каюта будет в грязных пеленках, все равно отправляйся туда. — Неожиданно ее осенило. Грязные пеленки!

Это было решением всех проблем. По крайней мере сейчас. Джорджи повернула голову в сторону каюты Колина, и, к ее великому удовольствию, матрос, которого тот оставил на посту перед дверью, решил присоединиться к сражающимся наверху.

— Держи ее, — велела Джорджи сестре, возвращая ей Хлою и подталкивая ее к их каюте. — Кроме того, с вами останется Рейф.

При этом известии лицо Кит просияло, как и ожидала Джорджи. Ее стосковавшаяся по любви сестра с радостью вернулась обратно в каюту, позабыв о канонаде над головой и о том, что каждый миг может стать для них последним.

С другой стороны, Рейф вовсе не испытывал восторга от перспективы провести свой первый бой в комнате с корзиной грязных пеленок, хотя многозначительный взгляд Кит, брошенный в его сторону, в значительной степени сгладил это недовольство.

Они положили мистера Пимма на койку Джорджи.

— Ты сможешь обработать и перевязать ему рану на голове?

Кит кивнула:

— Я использую мою запасную нижнюю юбку. Джорджи улыбнулась, представив, как, очнувшись, мистер Пимм обнаружит, что его голова забинтована женским нижним бельем. Когда ее сестра и Рейф занялись все еще лежащим без сознания мистером Пиммом, она еще раз поцеловала Хлою и направилась к каюте Колина.

Джорджи только надеялась, что на этот раз он — не убьет ее за то, что она намеревалась сделать.


С самого начала это была ловушка. Французы знали о нем и каким-то образом преследовали с того момента, как он пришел в Волтурно забрать Пимма, и, Колин даже готов был поклясться, с момента его встречи с Нельсоном в Неаполе. Ему оставалось только гадать, кто был виновен в этом…

Джорджи. Горечь обожгла его сердце. В своем желании увидеть в ней то, что он хотел видеть, он подверг опасности свою миссию, свой экипаж и «Сибарис».

Возможно, прошлой ночью Пимм был прав. Она подавала сигналы своим соотечественникам с палубы.

Пушки на «Галлии» дали еще один разрушительный залп, вернувший Колина к действительности. Он знал, что Бертран только играет с ним, сбивая фок-мачту, выстрел за выстрелом разбивая снасти, калеча корабль с каждым залпом, так что теперь «Сибарис» стал легкой добычей.

«Галлия» начала разворачиваться, и Колин знал, что она приближается, чтобы взять их на абордаж.

У него было два выхода: сражаться до последнего человека и пойти на дно вместе с кораблем или сдаться и вести переговоры, спасая тем самым жизнь членам экипажа.

Если он решит сдаться, у него будет достаточно времени, чтобы спуститься в свою каюту и уничтожить документы, добытые Пиммом.

Тогда по крайней мере у французов не будет реальной улики, которая позволила бы им расправиться со всем его экипажем, а лишь предательские сведения их прекрасного и соблазнительного агента.

В глубине души Колин сознавал и другие причины, по которым решил прекратить игру.

Кит и Хлоя.

Что же до Джорджи, его не волновало, даже если бы она кончила жизнь на дне морском.

Но другие, особенно Хлоя, были неповинны в обмане Джорджи, ее двуличности. И так как он не доверял Бертрану, он не мог пожертвовать ее сестрой и младенцем, чтобы увидеть, как Джорджи воздается по заслугам Он должен был поверить, что если и было что-то искреннее в Джорджи, так это то, что она до последнего дыхания будет оберегать Кит и Хлою.

— Спустите флаги, мистер Ливетт, — приказал Колин.

— Что? — не понял мистер Ливетт, глядя на него раскрывши рот.

— Вы слышали меня. Спустите флаги. Сдадим корабль, прежде чем понесем новые потери.

Мистер Ливетт кивнул и передал приказ капитана команде.

Как только флаг «Сибариса» упал, французы громко возликовали по поводу своей победы. Колин мог слышать гнусавые крики Бертрана, когда тот отдавал приказ начать абордаж «Сибариса»и больше не подвергать разрушениям их трофей.

Колин не обращал внимания на грубые соленые шутки французов. Никогда раньше он не терял корабля и все еще не считал, что лишился «Сибариса». Он найдет путь, как вновь получить его под свое командование, а пока торопливо зашагал по обломкам дерева, валявшимся на палубе, вниз, к своей каюте.

В голове мелькали идеи по поводу того, где спрятать проклятые документы, чтобы, если появится шанс, доставить их в Лондон. Но ему не приходило на ум ни одного отсека корабля, куда французы не захотели бы заглянуть. Поскольку Джорджи знала о тайнике и как открыть его, на всем корабле для них не было другого безопасного места.

Единственный выход — превратить их в пепел, прежде чем Бертран появится на борту.

Каюта представляла собой ужасающее зрелище — один из иллюминаторов в глубине был разбит, его вещи разбросаны по всей комнате. Не обращая внимания на беспорядок, он направился прямо к потайной панели и открыл ее.

Но когда он сунул туда руку, его пальцы ничего не обнаружили. Ни связки бумаг, ни даже завернутого в шелк узелка, который он хранил по глупой сентиментальной привычке, что сейчас сделало его еще более смешным.

Она снова одержала над ним верх.

Джорджи. Будь проклята ее предательская натура!

Но когда Колин обернулся, готовый встретиться с ней лицом к лицу, оказалось, что на него нацелен пистолет французского офицера. За спиной у того стояли двое громил, которые выглядели так, словно могли разорвать человека на части.

— Капитан Данверс, если не ошибаюсь? — спросил человек с пистолетом. — Я — капитан Шарль-Августин Бертран Полагаю, мы встречались раньше.

Колин кивнул в знак приветствия.

— Да, насколько мне помнится, когда я видел вас в последний раз, вы были по корму в воде. Представьте мое удивление, когда я узнал, что вам дали возможность потерять и другое судно.

— Но я ничего не потерял сегодня.

— Да, пока еще нет, — согласился Колин. Улыбку француза сменило что-то близкое к гневу, пока он не увидел открытый тайник за спиной Колина.

— А что у вас здесь?

Он приблизился и заглянул внутрь.

— Пусто. Так где же могут находиться документы, которые вы везете?