Сабрина Джеффрис - Ночь с принцем

— Я сама рассказала ему. — Маркиза с вызовом посмотрела Гэвину в глаза. — Перед тем как последний раз уехать во Францию, папа передал ключ от сейфа мне. Он объяснил, что надо делать с содержимым, если с ним что-нибудь случится. Филипп видел, как он отдавал мне ключ, и его стало разбирать любопытство. Я отказывалась отвечать на его вопросы, но он все допытывался и обижался, говорил, что я не доверяю ему так же, как папа. — Кристабель обреченно вздохнула. — Я не могла вынести того, что Филипп так обижен. Он и так отдалился от меня в последнее время. Я подумала, что если докажу, что верю ему… — Маркиза покачала головой. — Вам все это, наверное, кажется очень глупым.

— Вовсе нет. — Хавершем был как раз из тех, кто использует привязанность жены, чтобы добиться желаемого.

— А мне кажется. Потому что сейчас я знаю, что он умолял меня раскрыть семейную тайну, а сам в это же время таскался в Лондон, чтобы…

— Чтобы — что? — спросил Гэвин, когда Кристабель замолчала.

Она снова покраснела.

— Чтобы играть. И… и другое.

Другое? Гэвин напряг память, но не смог вспомнить ни о каких других грехах Хавершема. Выпивка? Да, кажется, он выпивал немало бренди, когда появлялся в клубе. Но ведь Кристабель выросла в армейской среде и должна бы привыкнуть к этому. Любовница? Об этом Берн ничего не слышал.

По выражению лица Кристабель было заметно, что она не собирается дальше обсуждать эту тему. Ладно, все выспросить у нее можно позже. К тому же сейчас это и не важно.

— Итак, вы отдали мужу ключ от сейфа? Кристабель отрицательно покачала головой:

— Его лакей умел вскрывать сейфы без ключа. Тот еще тип.

— Такой же, как я, хотите сказать? — улыбнулся Гэвин. Маркиза откинула голову назад, и ветер чуть не унес ее широкополую шляпу.

— Согласитесь, что взламывать сейфы умеет далеко не каждый.

— Это правда. — И далеко не каждый предаст свою жену ради карточного долга. Неудивительно, что маркиза не доверяет игрокам. Гэвин начинал сожалеть, что не потребовал тогда с лорда Хавершема иной платы. — И он так и не признался в том, что сделал?

Перед ними открылся прямой и длинный участок дороги, и лошадь прибавила шагу. Кристабель придерживала шляпу за длинные ленты.

— Я даже не знала, что их там нет, пока не стало слишком поздно. Когда принц вызвал меня и мы поговорили, я проверила содержимое сейфа и только тогда обнаружила, что они пропали.

— Они? — быстро переспросил Берн.

— Оно, — испуганно поправила сама себя Кристабель. — Содержимое.

— Вы сказали «они».

— Вы ослышались, — ответила Кристабель. По ее глазам было заметно, что она паникует.

— Ну-ну.

Черта с два он ослышался. Она повторила это дважды. Значит, собственность состоит из нескольких частей. Несколько драгоценностей? Документы? Скорее документы, учитывая интерес Принни. Какие документы?

— А куда мы едем? — неожиданно весело спросила Кристабель.

Гэвин сдержал улыбку. Весьма неуклюжая попытка сменить тему. Кристабель, очевидно, абсолютно правдивый человек, поэтому необходимость сохранять тайну кажется ей мучительной.

Значит, задача Берна — избавить ее от этого бремени. Уж если этот идиот Хавершем смог это сделать, то, несомненно, сумеет и Берн. Для этого просто надо затащить маркизу к себе в постель, где ей, кстати, самое место. Ни одна женщина не способна долго сохранять секреты в темноте спальни.

— Берн? — продолжала настаивать Кристабель. — Куда мы едем?

«Хорошо бы в постель», — подумал Гэвин, но вслух сказал:

— На Роттенроу, разумеется.

Он заметил, что маркиза с жадностью смотрит на поводья в его руках.

— А что? Вы хотите править? Лицо Кристабель осветилось.

— А можно?

Берн просто хотел пошутить, но разве можно отказать женщине, когда она смотрит так, словно ей предлагают ключ от города?

— А вы умеете править кабриолетом?

— Я правила фаэтоном. Это наверняка не сложнее.

— Фаэтоном? И ухитрились не перевернуться?

— Разумеется, нет! — возмутилась Кристабель. — Хочу вам сообщить, что я ни разу в жизни ни на чем не переворачивалась.

Скрывая усмешку, Берн передал Кристабель поводья:

— Тогда постарайтесь не перевернуться и сейчас, хорошо? Она улыбнулась с такой радостью, что ради этого стоило рискнуть лошадью.

— Клянусь, что не перевернусь.

Кристабель правила кабриолетом, как будто была рождена для этого, ни на минуту не теряя контроля над лошадью и умело усмиряя ее каждый раз, когда она пыталась своевольничать.

— Вам так нравится править? — спросил Берн с улыбкой.

— Больше этого я люблю только ездить верхом. В деревне я езжу всегда, когда могу.

— Тогда понятно, почему вы так хорошо это делаете. Никогда не видел, чтобы женщина — да и большинство мужчин, кстати, — так умело правила коляской.

Кристабель бросила на Берна сияющий взгляд:

— Некоторые женщины пригодны не только для спальни, знаете ли.

Берн усмехнулся:

— Думаю, мне стоит нанять вас в качестве кучера. Мои разъезды по городу от этого сильно выиграют.

Откинув голову назад, Кристабель рассмеялась. Никакого глупого женского хихиканья, как в разговоре с полковником, от Кристабель ждать не приходилось. Она хохотала громко, от всей души, и ее грудной смех радостно отзывался в душе Гэвина. Когда ветром сорвало шляпу и она покатилась по пыльной дороге, Кристабель рассмеялась еще громче. Ей было радостно от ощущения того, что она умело правит не только лошадью и коляской, но и своей судьбой.

Гэвин пытался вспомнить, когда он сам последний раз испытывал такое ничем не омраченное счастье. Наверное, когда был совсем маленьким мальчиком. Еще до того, как его мать отказалась от безнадежных попыток уговорить Принни по-прежнему выплачивать им содержание. И они вынуждены были переезжать из одних меблированных комнат в другие, которые оказывались всякий раз хуже предыдущих.

В возрасте двенадцати лет он оказался совсем один на холодных улицах.

Берн тряхнул головой, пытаясь прогнать грустные воспоминания, и положил руку на спинку сиденья за спиной Кристабель.

— Я заметил, у вашего дворецкого повязка на глазу. Почему?

— Он ослеп, когда шальная пуля попала ему в скулу.

— Надеюсь, не из вашего пистолета?

— Разумеется, нет! Он воевал. А после ранения ему пришлось уйти из армии, и мы взяли его к себе.

— Вы с Хавершемом? Или только вы?

— Он был в отряде мужа. — Кристабель пожала плечами. — Не могла же я допустить, чтобы он голодал?

— Некоторые смогли бы.

Губы Кристабель сжались в прямую тонкую линию.

— Только те, кто не умеет ценить жертвы, которые приносят за них наши солдаты на полях сражений.

Берн задумчиво посмотрел на маркизу:

— Значит, вы действительно находите слуг на полях сражений?

— Не всех. Пятерых, кажется. Нет, шестерых. Я все время забываю повара, потому что он был у нас поваром еще до того, как попал во флот.

— Да, воинственное у вас хозяйство. Наверное, мне надо радоваться, что в тот день в меня стреляли только вы.

Кристабель улыбнулась:

— Надо будет раздать всем слугам пистолеты.

— Судя по всему, вы на это вполне способны.

И как ни странно, от этого его желание ничуть не становилось меньше. После всех утонченных светских любовниц Кристабель казалась ему бодрящим тоником.

Берн нахмурился. Это, кстати, может оказаться помехой в реализации их плана. Поверят ли друзья Берна, что его вкусы так внезапно изменились? Или они и, главное, Стокли начнут подозревать, что причина этой перемены в ином?

Наверное, стоит попробовать воду, прежде чем в нее лезть. Какой сегодня день? Вторник? Прекрасно. Это будет полезно еще и потому, что Кристабель сможет увидеть, что именно ей предстоит.

— Планы меняются, — объявил Берн. — Дайте мне поводья.

Кристабель послушно исполнила его приказание, но ее лицо при этом выражало явное разочарование.

— Почему? Куда мы поедем?

Берн повернул лошадь направо и направился в сторону Чипсайда.

— Туда, где вы узнаете, как должна себя вести настоящая любовница.

— Но послушайте, мы же договорились…

— Не то, что вы подумали. Поверьте, когда я решу соблазнить вас, то сообщу вам об этом заранее. А сейчас мы едем туда, где играют.

Кристабель недоуменно смотрела на Берна.

— А как я научусь там быть настоящей любовницей?

— Увидите.

Кристабель была готова задушить Берна. Как она его ни пытала, он отказывался даже намекнуть, куда они едут.

И еще эти издевательские высказывания! «Когда я решу соблазнить вас». Ха! Можно подумать, что, как только он решит, она немедленно упадет в его объятия. «Тоже мне Красавчик Берн. Скорее, Князь Тьмы, не пропускающий ни одной юбки». Чего стоит одно то, как он правит лошадьми, заставляя Кристабель все время падать на него. Сначала она решила, что это просто от неумения, но, видя, как послушны Берну лошади, поняла, что он делает это специально. Стоило ей отодвинуться, как Берн заставлял животных быстрее бежать на повороте, и Кристабель опять бросало на него. И каждый раз при этом она невольно ощущала его твердые мышцы под элегантным сюртуком и панталонами.

К тому моменту когда они достигли длинной аллеи, ведущей к ничем не примечательному дому, щеки Кристабель горели, а сердце колотилось, как после бега. Берн все-таки добился того, что постоянные невольные прикосновения к нему начали ей нравиться.

Именно это ему и надо: разбудить в ней желание, притупить осторожность. Ничего у этого ловеласа не получится, как бы он ни старался. Не получится.