Отношения с матерью следовало бы изменить, однако это не так-то просто сделать даже в двадцать шесть лет.

Они обнялись, а затем Сюзанна Манро распорядилась, чтобы Джен продумала меню сегодняшнего ужина, в котором не должно быть масла и яиц – у Эйприл аллергия. Затем мать указала на наряды и детские украшения, разложенные на кофейном столике. В окна лился солнечный свет, играющий на красных, желтых и зеленых камнях, блестевших, как настоящие сокровища.

– Мы с Эйприл примеряем наши драгоценности, – объяснила Сюзанна.

Грейс опустилась на корточки возле Эйприл. Ее племянница прижимала к груди связку бус.

– Когда я была маленькой, я любила наряжаться, – сказала Грейс.

– У тебя нарядов было больше, чем повседневной одежды, – заметила Сюзанна. – Ты была то принцессой, то русалкой, то невестой.

У последнего замечания вроде бы не было подтекста, однако от Грейс не укрылась грустная нотка в тоне матери. Сэм не был первоклассным юристом или известным врачом, которого ее мать, помешанная на связях с высшим обществом, предпочла бы видеть в качестве зятя, но его семья была исключительно богата. К тому же, спасши жизнь двум мальчикам пару лет назад, он стал настоящим героем. До несчастного случая с Сэмом Сюзанна не уставала повторять, что ждет не дождется, когда увидит свою дочь в белом платье и фате.

– Твои наряды… Могу я взять наряд принцессы? – Эйприл похлопала себя по макушке. – А корона у тебя есть?

– Это было давно, – сказала Грейс.

В те времена, когда она поставила подножку Уинну Хантеру.

Сюзанна взяла дочь за руки:

– Нэн спрашивала о тебе.

Грейс вспомнила, какой хрупкой выглядела ее бабушка три месяца назад на похоронах своего мужа.

– Как она?

– По-прежнему чувствует себя потерянной. – Сюзанна указала взглядом наверх. – Она спит.

– Она все время спит, – объявила Эйприл, надевая на средний палец кольцо с «рубином».

– Когда она тебя увидит, – продолжала мать, – я уверена, она взбодрится. Ты останешься на ужин. И я не приму «нет» в качестве ответа.

Грейс хотела было сказать, что, конечно, останется. Она также хотела спросить, где Рошель, но ее внимание привлекли две фотографии на каминной полке. Слова застряли в горле. Мать тоже посмотрела туда, и плечи ее опустились. Подойдя к камину, Сюзанна взглянула на фотографии – на одной из них был запечатлен дед, на другой – Сэм.

– Перед твоим предыдущим приездом я спрятала ее, – сказала мать, беря фотографию Сэма. – Твой отец не считал, что тебе нужно напоминать о нем. Я поставила ее обратно, когда ты уехала. – Она улыбнулась и вздохнула. – Он выглядел таким красавчиком в форме.

Сюзанна протянула фотографию Грейс, но та отступила назад. Да, Сэм был добр, смел и красив. Он любил детей и держался с ними по-дружески, включая Эйприл. Но ее отец прав. Ей не нужно об этом напоминать. У нее и так достаточно воспоминаний.

Грейс не могла вернуться в прошлое, не могла изменить то, что случилось. Она могла только двигаться вперед, и сейчас самое подходящее время сказать об этом матери.

– Я еду в Австралию на следующей неделе.

Сюзанна нахмурилась:

– Зачем? С кем?

– С Уинном Хантером.

Сердце Грейс громко стучало. Мать моргнула несколько раз, на ее губах появилась слабая улыбка.

– Твой отец упоминал, что столкнулся с Уинном. Но что это означает? Вы встречаетесь?

– Его брат, Коул, женится в Сиднее. Уинн предложил мне поехать на свадьбу. Будет здорово снова встретиться с Тиган.

– Я видела Уинна на похоронах его матери несколько лет назад. На свадьбе его отца тоже. Кажется, он стал прекрасным молодым человеком. – Сюзанна снова посмотрела на фотографию, вздернула бровь. – Это серьезно?

Грейс честно ответила:

– Вовсе нет.

– Значит, между вами нет… э-э-э… – ее голос упал, – отношений?

– Зависит от того, что ты под этим подразумеваешь.

– Понятно. Скорее, увлечение. – Было видно, что мать задета. Она поставила фотографию Сэма на место. – Знаю, это не мое дело… – Она вздохнула и обернулась. – Извини, Грейс, я не могу сказать, что одобряю тебя. Такого рода отношения кажутся невинным развлечением, однако, как правило, в результате кому-то причиняют боль.

В комнату вошла Рошель. Ее лицо было почти таким же белым, как льняная рубашка, которая была на ней. Сюзанна поспешила к старшей дочери.

– Боже, Рошель, – пробормотала Грейс, – что случилось?

Когда мать спросила: «Эйприл с Нэн?» – Рошель нашла в себе силы кивнуть и почти упала на диван. Грейс присела рядом, взяла старшую сестру за руку и с тревогой посмотрела на нее:

– Шель, ты плачешь?

Рошель затряслась от рыданий:

– У Трея был роман. Он уехал.

Стены комнаты словно накренились. Грейс вспомнила замечание Эйприл, что ее папочке нужно остаться вдали от семьи. Значит, он бросил жену и дочь? Или Рошель выпроводила его? Но это не может быть правдой! У них был идеальный брак, союз, который родители называли образцовым. О такого рода отношениях Сюзанна мечтала для каждой из своих дочерей. Грейс когда-то пыталась убедить себя, что у них с Сэмом именно такие отношения.

Грейс любила свою сестру, обожала племянницу. Сейчас, когда слезы засверкали в зеленых глазах Рошель, она испытала желание помочь всем, чем может.

– Ты знаешь эту женщину?

– Она медсестра. Моя подруга. – Рошель невидящим взглядом уставилась в стену. – Я понятия ни о чем не имела. Она держала Эйприл за руку, когда мы вместе ходили на фейерверк в День независимости.

По щеке Рошель покатилась слезинка, и Грейс обняла сестру. Она даже представить не могла, как себя чувствует Рошель. И Трей признался… Что, если роман продолжается?

– Трей встречается с этой женщиной?

– Не имеет значения, встречается или нет, – отрезала мать. – Ущерб уже причинен.

Грейс увидела возмущение на лице матери и пришла к выводу: это, по мнению Сюзанны, пример того, чем может закончиться увлечение.

В коридоре послышался молодой возбужденный голос:

– Э-эй! Грейси здесь!

В комнату влетела Тилли. Ее волосы стояли чуть ли не дыбом. Казалось, она засунула палец в розетку. Грейс заметила, что Рошель утирает слезы и выражение ее лица становится более-менее спокойным.

Значит, Тилли не в курсе?

Тилли перевела взгляд с одной сестры на другую, потом на мать.

– Что случилось? – почувствовав неладное, спросила она.

– Все в порядке, – ответила Сюзанна.

Тилли скрестила руки на груди:

– Да? А мне так не кажется.

– Грейс остается на ужин. – Как обычно, Сюзанна взяла контроль над ситуацией в свои руки и обняла младшую дочь за талию. – Джен может приготовить жаркое со сладким картофелем. И как насчет клубничного торта на десерт?

Рошель выглядела безучастной, Тилли была в замешательстве, а Грейс вспомнила: этот торт был любимым лакомством Сэма.


Когда Брок Манро вернулся вечером домой, Сюзанна отвела его в сторону, скорее всего, чтобы рассказать о неверности Трея. Во время ужина отец сидел с каменным выражением лица, Нэн и Рошель почти не разговаривали, Тилли тоже помалкивала. Только мать продолжала говорить так, словно ничего не случилось. Упомянув о поездке Грейс в Сидней, она дала понять, что не одобряет ее.

Брок похлопал жену по руке и сказал, что поездка пойдет Грейс на пользу. Он не видел проблемы в ситуации с Гатри или в том, что Грейс будет сопровождать Уинна. Как бы то ни было за столом царило напряжение.

Когда тарелки были убраны, Нэн извинилась и поднялась к себе, Эйприл уложили в постель, а Грейс решила, что ей не помешает посидеть в одиночестве.

Накануне молодая женщина купила записную книжку. Захватив шаль, она вышла на террасу с видом на бассейн. Положив руку на подлокотник кресла-качалки и прижав ручку к подбородку, Грейс задумалась. Погруженная в себя, она не сразу услышала голос Рошель:

– Что ты пишешь?

Грейс взглянула на сестру, стоявшую рядом с цветами в горшках.

– Работаю.

– Логопедические упражнения?

Грейс коротко кивнула, не собираясь говорить правду. Как она раньше не додумалась поделиться мыслями с бумагой?

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Грейс, закрывая записную книжку.

– Уже лучше, – признала Рошель. – У Эйприл глаза чесались перед сном.

– Аллергия?

– Может, просто устала. У нее был длинный день. – Она указала на стул. – Не возражаешь, если я присоединюсь к тебе?

– Конечно нет.

– Я только что от Тилли. – Рошель села. – Она хотела знать, что случилось.

– Ты рассказала ей?

– Ей только семнадцать, но она уже не ребенок. Она заявила, что в школьные каникулы мы с Эйприл можем рассчитывать на ее компанию.

– Тилли всегда была доброй.

– И она единственный ребенок в семье, которого наша мать не сможет вылепить по своему подобию. У этой девочки упрямство мула.

– Десяти мулов.

Сестры усмехнулись, взгляд Рошель снова стал отстраненным. Склонив голову, она изучала свою левую руку. Огромный бриллиант на третьем пальце сверкал.

– Трудно поверить, что все это было лишь иллюзией, – пробормотала Рошель. – Что в действительности он меня не любит.

– Трей так сказал?

– Человек не будет есть с чужой тарелки, если он счастлив дома. В этом году я захотела еще одного ребенка. Трей предложил подождать. – Закусив губу, она откинула голову назад. – Я такая идиотка.

– В этом нет твоей вины. Никто не заслуживает предательства.

– Мама не хотела, чтобы я выходила за Трея. Она считала его несерьезным. Женщины реагируют на него, как только он входит в комнату. – Глаза Рошель увлажнились, на губах появилась горькая улыбка. – Я чувствовала себя такой счастливой…

Некоторое время они сидели молча. Затем Рошель заговорила снова:

– Мне жаль, что от меня было мало помощи, когда погиб Сэм. Он мне нравился.

– Сэм всем нравился.

– Но ты его не любила, Грейс, верно? По крайней мере, не всем сердцем.