Она схватила два бокала с подноса проходящего мимо нас официанта и сунула мне их в руки. 

— Я не… 

— Не-а, — она покачала головой, — это твой вечер, Ханна. Вечеринка проходит с огромным успехом, поэтому пришло время и тебе наслаждаться мероприятием, над организацией которого ты провела так много времени. — Она улыбнулась мне и кивнула головой в сторону незнакомца. — Давай, иди. 

— Хорошо, — сказала я с радостью. Она была права. Я заслужила немного поразвлечься. Я наблюдала, как его голубые глаза, чёрт возьми, едва не загорелись, когда я подошла к нему. 

— Привет, — произнёс он. В его голосе была сексуальная хрипотца, от которой у меня слегка затряслись коленки. Я протянула ему бокал шампанского и улыбнулась. 

— Привет. Я увидела, что тебе нужна добавка, — ответила я, пытаясь придумать какую-то разумную цель моего появления перед ним. В последнюю очередь я хотела бы выглядеть как отчаявшаяся девушка, ищущая внимания. 

— Да, это то, что мне нужно, — ответил он, принимая бокал из моих рук. Он слегка чокнулся своим бокалом о мой. — Поздравляю с вечеринкой, Ханна. 

Я следила за тем, как он поднёс бокал к своему рту. У него были полные губы, которые могли благополучно привлечь внимание любой женщины, но дело в том, что моё имя, которое только что сорвалось с них, заставило меня смутиться. 

— Мы знакомы? — выпалила я, в результате заставив его остановиться, так и не отпив из бокала. 

— Ты не помнишь? — Он поднёс руку к своей груди, как будто бы я ранила его, перед тем как по-мальчишески улыбнуться. 

— Мне… мне жаль. 

Он покачал головой и одарил меня улыбкой сочувствия. 

— Всё в порядке. Меня зовут Картер. Мы встречались ранее на этой неделе. — Он остановился, чтобы дать мне время припомнить, но это мне всё ещё ни о чём не говорило. — На кухне. 

— Точно, — заявила я, пока изображения нашей первой встречи всплывали у меня в памяти. — Ты помогаешь на кухне. Бывший студент Виктора. 

— Верно. 

— Мне ужасно жаль, что я не вспомнила, — произнесла я с надеждой, что он не будет оценивать меня, основываясь на моей забывчивости. 

— Всё нормально, — заверил он. — Считаю, мне просто нужно постараться немного сильнее, чтобы сделать этот момент чуть более запоминающимся… 


— Это, должно быть, был он, — заявила Нина, возвращая меня к реальности. Если на самом деле это был он, то он сделал более чем запоминающейся нашу вторую встречу. Он сделал её такой, что она была всем, о чём я могла думать. — Он был единственным мужчиной, с которым ты действительно провела время, разговаривая, и он же извинился за то, что должен пойти забрать из кухни свою маску, правильно?

— Да.

После того, как Картер простил меня за то, что я не вспомнила нашу первую встречу, мы флиртовали на протяжении большей части трёх бокалов шампанского. Затем он сказал, что ему нужно пойти уладить что-то с Виктором. Он упомянул, что вернется в маске, чтобы слиться с остальной толпой. Во время его отсутствия свет погас. Неужели он на самом деле выполнил своё обещание вернуться на вечеринку?

— Если это был он, тогда почему такое молчание после того, что произошло? Почему он просто оставил меня одну на лестничной клетке и удрал первым рейсом обратно туда, откуда родом?

Нина пожала плечами.

— Хороший вопрос.

— Тот, на который я, возможно, никогда не смогу найти ответ.

Я спрашивала Виктора о Картере. Он сказал, что Картер исчез до того, как у Виктора появился шанс поблагодарить и попрощаться. Внезапный отъезд позволил мне поверить тому, что даже если это и был Картер на лестничном пролёте, то он не был заинтересован в чём-то большем, чем то, что получил от меня — пьяный секс в тёмном углу. От унижения, которое я чувствовала, когда думала о нём, возникало ощущение, словно внутри всё стягивалось в прочный узел сожаления. Я ждала восемь месяцев, что он вернётся и признается, что это он и что он совершил ошибку. Каждый проходящий месяц вносил ясность, и я начинала — хоть и незначительно — прощать себя за то, что предполагала, что случившееся даже отдалённо было связанно с настоящей любовью.

Впрочем, возможно, Нина была права. Может быть, мне всё-таки нужно было расслабиться и плыть по течению. Я просто не могла сражаться с изводящим чувством, что если я позволила секс на лестничном пролёте, приравняв его к настоящей любви, то я отказалась от плана. То, что заставил меня чувствовать незнакомец, было не похоже ни на что другое, что я когда-либо испытывала. Это, должно быть, значило что-то большее, чем просто случайный секс с незнакомцем. Не так ли? Я не поддавалась панике и глубоко вдыхала. Под контролем находилось всё, что я знала. Спокойная и беззаботная — определённо это не те два слова, которые люди использовали, чтобы описать меня, и теперь я поняла, почему. Я до сих пор не была уверена, что это был Картер, и знать, что это мог быть кто-то ещё — кто-либо — было хуже.

Как я могла быть такой безрассудной и безответственной?

Никогда снова. 

Я поднялась и проверила своё отражение в зеркале в полный рост, висящем сзади на двери моего кабинета. Нина права. У меня не было времени мечтать. И не было больше времени для слёз. Пора возвращаться к работе. Моя работа в отеле была несомненным фактом, и она нуждалась в моём пристальном внимании.

Я сделала глубокий вдох. Мне говорили, что я была идеальным сочетанием генов моих родителей. Большинство моих физических черт были как у мамы: шелковистые, белокурые волосы, обрамляющие моё имеющее форму сердца лицо. У меня была неплохая фигура с изгибами, которые заполняли всё, что я носила, почти безупречно. Я не была слишком высокой, но это хорошо работало на меня, потому что я всегда носила каблуки и ненавидела идею возвышения над людьми. По словам моих бабушки и дедушки, у меня была мамина толстокожесть. Моя мама стала толстокожей в результате жизни на сцене как звезда Бродвея. Моя же являлась результатом взросления без неё и папы. Мой отец дал мне не только напасть и благословение быть безнадёжным романтиком, но и пару ярко-зелёных глаз.

Я привела в порядок своё тёмно-синее платье и вышла из кабинета.

— Я вернусь после обеда, Нина, — заявила я. — Бабушка Нит ждёт.

— Ох, пожалуйста, не заставляй королеву ждать, — рассмеялась она.


Глава 4

Ханна

Каждое воскресенье я встречалась со своей бабушкой в её шикарном люксе на двадцать первом этаже для того, чтобы пообедать. Анита Уэлсли была одной из самых требовательных женщин (черта характера, которую я от нее унаследовала), когда-либо бывавших в отеле. Она не только помогла моему дедушке сделать «Уэлсли-Кроуфорд» первоклассной гостиницей, но и продолжала этим заниматься в то время, пока растила моего отца, а затем меня, не прибегая к услугам нянь и помощников. Это было неслыханным в кругу ее богатых и влиятельных друзей, но бабушка даже не рассматривала другого варианта.

— Никто не отберёт у меня этого времени, — говорила она. — Дети бывают детьми только один раз.

Сегодня я была готова слушать её еженедельную болтовню о сотне дел, которые необходимо сделать в отеле, а также её идеи о том, как их реализовать. После того, как мой дедушка, Джеймс Уэлсли старший, скончался, бабушка Нит, как я называла её, когда была ребёнком, приняла на себя обязанности главного управляющего директора.

Мой дедушка и Бенжамин Кроуфорд были владельцами гостиницы во втором поколении. Она была построена в 1872 году моим прадедушкой и его партнёром, Теодором Кроуфордом, после того, как Великий чикагский пожар уничтожил город. Они построили «Уэлсли-Кроуфорд» во всем его великолепии на пепле.

Великолепие, в котором мне посчастливилось изо дня в день получать опыт работы. Я направилась вниз по украшенному со вкусом коридору, ведущему от моего кабинета к ряду лифтов, и нажала на кнопку вызова. Полы покрывал мягкий ковёр с рисунком пейслинской шали в нейтральных тонах, а стены были изысканного кремового оттенка слоновой кости, от чего небольшое пространство казалось элегантным подиумом. Даже деловые зоны гостиницы были самим совершенством. Изящная утончённость отеля подчеркивалась наличием лобби и банкетного зала.

Внезапное беспокойство — или это было волнение — обрушилось на меня. Дрожь пробежала по моему позвоночнику, когда мысль о ком-то, идущем следом за мной, зародилась в моей голове. Может быть, Нина забыла мне что-то рассказать. Я быстро оглянулась через плечо. Никого.

Я вздохнула и зашла в лифт. Двери закрылись, а я опустила голову от разочарования.

Это не впервые, когда у меня возникает такое чувство, словно за мной кто-то наблюдает или идёт следом. И хоть это ощущение должно было наводить на меня страх, на самом деле, оно меня возбуждало. Как будто любовь подкарауливала меня буквально на каждом повороте в ожидании того, что я сама брошусь в нее с головой. В действительности, с той самой ночи на Балу я в тайне надеялась, что незнакомец вновь появится из темноты и скажет мне, что он совершил ошибку, оставив меня одну на лестничном пролёте. Как только наша встреча закончилась, он поцеловал меня в губы в последний раз и скрылся за дверью, оставив меня, затаившую дыхание, с пустотой, которую предстояло ещё заполнить.