— Я проявил категорическую невосприимчивость к риторике отца Пранса, — усмехнулся принц. — Надо заметить, очень неудачно. Вскоре выяснилось, что брат Огастас считает идеи проповедника посланными свыше.

— И чем же отец Пранс рекомендовал заменить обычные светские развлечения?

— Особенно его возмущали действия, которые он квалифицировал как «богохульство в спальне». К ним относилось практически все, чем мужчины и женщины занимаются вместе. Для борьбы с грехом он установил в гостиной доску, на которой педантично вел подсчет набранных очков. Ну а в награду, разумеется, обещал вечную жизнь.

Кейт положила в рот кусочек жаркого из оленины и, пока жевала, обдумывала странные события в Марбурге.

— Подобные теории мне доводилось слышать и с церковной кафедры.

— Да, но обычно священники выражаются весьма туманно. Ограничиваются завуалированным упоминанием о Жемчужных вратах, об облаках. А наш проповедник твердо отстаивал собственные убеждения и имел мужество высказывать их прямо и неприкрыто. К тому же его система баллов позволяла заработать дополнительные милости за прилежное заучивание отрывков из Библии.

— И что же это за милости?

— Среди дам особым почетом пользовалось право носить вместо простых белых платьев серебряные наряды. Должен заметить, что вопросы моды оказались непреодолимым искушением для тех, кто при иных обстоятельствах мог бы впасть в неверие. Знание Библии превратилось при дворе в своего рода состязание — особенно после того как дополнительные очки были обещаны каждому, кто соглашался декламировать выученные отрывки на публике.

— Примерно по такой же системе я дрессирую своих собак, — призналась Кейт. — Разница совсем небольшая: в качестве награды вместо небесного блаженства дарую сыр. Но, честное слово, для моих подопечных это совершенно одно и то же.

— Наверное, поэтому я и потерпел сокрушительное поражение. Не люблю сыр.

Снова о себе, подумала Кейт и, чтобы не поддерживать разговор на нескончаемую тему, занялась едой.

— Не хотите узнать, в чем именно заключаются мои главные недостатки? — настаивал принц.

— Хочу, но боюсь, что перечисление займет слишком много времени, — улыбнулась Кейт. — Если не возражаете, то с удовольствием продолжила бы разговор о дворе вашего брата. Неужели все с готовностью подчинились системе?

— После того как Огастас проявил острый интерес, остальные последовали его примеру. Так уж устроены придворные.

— Должно быть, невероятно скучно.

— Надо признать, что внезапная набожность Огастаса поначалу стала для окружения настоящим ударом. Но со временем выяснилось, что все к лучшему: каждого, кто не сумел проявить необходимый энтузиазм, великий герцог просто сплавил с глаз долой. Так я и оказался здесь.

— А ваши придворные функционируют по тому же принципу?

— Мои? У меня нет никаких придворных.

Кейт посмотрела по сторонам.

— Высокие каменные стены. Гобелены, сотканные, должно быть, еще при самой королеве Елизавете. Чудесный сад. Множество слуг. Я ощущаю себя в самом настоящем королевском дворце! — Решив, что выразилась вполне определенно, она улыбнулась стоявшему справа лакею. — Спасибо, с олениной я уже покончила.

— Замок вовсе не предполагает наличия двора и придворных, — констатировал принц.

— Ах, Боже мой, ваше высочество, — пропела Кейт как можно любезнее. — Конечно же, вы правы, ваше высочество!

Было очень интересно увидеть, как сошлись у переносицы его густые брови. Бедный принц! Так привык, что все вокруг целуют ему ноги, что даже не смог поддержать игру.

— Двор служит вполне определенным целям, — серьезно пояснил хозяин. — Король или, как в случае с моим братом, великий герцог правит собственными землями. Я же не правлю ничем и никем, мисс Долтри. Следовательно, и придворным здесь взяться неоткуда.

— Что ж, в таком случае вам повезло вдвойне. Можно не беспокоиться о том, приносите вы пользу или нет.

— Полагаю, с вашей точки зрения, мир не получает от меня ровным счетом никакой пользы?

— Вы сами назвали себя принцем без подданных. Следовательно, бесполезны, но не по своей вине. Все дело в рождении, а обстоятельства появления на свет вашего высочества не предполагают необходимости приносить какую-то пользу людям. Равно как и ставить под сомнение рыночную стоимость того, что я сочла бы наследством еще более ценным.

— По-вашему, принц — это тот человек, который вообще не привык задумываться и искать смысл в окружающей действительности?

Взгляд внезапно потемнел, а открытая искренняя улыбка превратилась в ироничную. Кейт испугалась, не переступила ли порог дозволенной проницательности, и попыталась загладить неловкость:

— Полагаю, вам отлично известна истинная ценность многих вещей, даже если материальная сторона дела и остается в тени.

Гейбриел посмотрел на нее внимательно и склонил голову чуть ниже.

— Когда-то где-то слышал, что женщина дороже рубинов. Или это относится исключительно к добродетельной женщине? Как жаль, что здесь нет отца Пранса, — уж он-то точно нашел бы ответ.

— Наверняка речь шла о добродетельной женщине, — убежденно заверила Кейт.

Принц улыбнулся так, как, должно быть, улыбался, соблазняя сговорчивых дам.

— А вы добродетельная женщина?

Мисс Долтри взглянула так, как взрослые смотрят на глупого ребенка, а для полной уверенности даже слегка похлопала его по руке.

— Позвольте небольшой совет: не просите даму самой назначать себе цену. Сумма наверняка окажется такой, какую вы не сможете себе позволить.

В этот момент пожилой джентльмен справа как раз повернул к ней голову, и Кейт воспользовалась удачным шансом.

— Расскажите, пожалуйста, о своем военном музее, — попросила она соседа. — Бидоны из-под молока всегда казались мне исключительно разносторонним материалом. Нет-нет, не беспокойтесь! Нашему с принцем разговору вы ничуть не помешаете! Мы уже успели изрядно друг другу наскучить.

Гейбриел посмотрел на затылок мисс Долтри и едва не рассмеялся. Поделом! Не надо было высокомерно предполагать, что все женщины только и делают, что мечтают стать принцессами. Равно как и то, что все англичанки безропотно падут к ногам лишь за то, что он иностранец.

Эта английская леди уже после нескольких фраз решила, что он не больше чем самовлюбленный тупой осел. Мнение явственно читалось в глазах, в выражении хорошенького личика.

Впрочем, нос, кажется, все же слегка длинноват. Разве невеста Димсдейла не считается редкой красавицей? Нет, он бы так не сказал. Во-первых, под глазами глубокие тени, а у красавиц кожа должна быть безупречной, как персик. Во-вторых, светская особа наверняка выщипала бы брови до состояния тонкой дуги, а ее брови оставались слишком густыми и подчеркивали глубокие глаза. Удивительные глаза: они даже гармонировали с глупым сиреневым париком.

Еще один вопрос: какого цвета волосы скрывает этот парик? Судя по бровям, темно-русые — возможно, теплого каштанового оттенка. Не исключено, что коротко подстрижены. Гейбриел терпеть не мог модные короткие прически, но ей, пожалуй, такая пошла бы. Высокие, четко очерченные скулы и…

Принц услышал, как тетушка многозначительно откашлялась. О чем он думает? Не иначе как Бервик прав: за интересом к невесте племянника скрывается страх перед собственной судьбой. У Татьяны, должно быть, безупречный точеный носик. И очаровательные глаза, которые будут смотреть на него с нескрываемым восхищением. Сама собой явилась непрошеная мысль: мисс Долтри, без сомнения, воплощала женскую привлекательность. Но как же насчет покорности?

Принц посмотрел на тетушку и радушно улыбнулся.

А вот с покорностью большие проблемы.


Глава 12

— Неужели действительно собираетесь лечь спать? — тихо спросил Элджи, когда общество наконец встало из-за стола и направилось в гостиную. — Знаю, что редко выходите в свет, но сейчас еще очень рано.

«Редко выходите в свет». Чрезвычайно мягкое описание той жизни, которую Кейт вела в доме мачехи.

— Оставайтесь здесь, — распорядилась она. — Чем меньше я буду мозолить гостям глаза, тем лучше. Мистер Тулуз скорее всего встречался с Викторией прошлой весной. Можно считать, нам повезло: кажется, он не обратил на меня внимания, когда минуту назад мы столкнулись с ним лицом к лицу.

Элджи пожал плечами.

— На всякий случай лучше улыбаться всем подряд. Важно произвести на принца благоприятное впечатление. Кто бы мог подумать, что здесь соберется столько народу? Не случайно лорд Хинкл недавно сказал, что бомонд умирает от любопытства: все хотят увидеть моего дядю.

Теперь, когда выражение «мой дядя» обрело плоть и кровь, звучало оно совсем по-другому. Кейт не сомневалась, что родство с персоной королевских кровей послужит лорду Димсдейлу отличным подспорьем в свете.

— Увидимся утром, — пообещала она и повернулась, чтобы уйти.

Гостиная едва вмещала участников ужина, и в воздухе причудливо переплетались отзвуки множества голосов. Внезапно, возле двери, Кейт преградила путь фантастическая особа. Выглядела она лет на сорок и поражала яркой, если не сказать роскошной, внешностью. В отличие от многих присутствующих дам волосы незнакомка не остригла, а собрала в пышный пучок и напудрила, придав прическе земляничный цвет. Столь необычный оттенок плохо гармонировал с синими глазами, но в целом эффект получился потрясающим.

— Ты! — воскликнула неизвестная леди.

Кейт как раз пыталась незаметно ускользнуть, однако игнорировать столь прямое обращение оказалось невозможно.

— Я тебя знаю.

Знала она скорее всего Викторию, но сказать об этом не хватило духу, и Кейт любезно улыбнулась.

— О, конечно! Как поживаете?