— Он рассказал тебе, из‑за чего была драка?

— Нет.

Хлоя посмотрела на Брук, и та увидела в ее глазах странный блеск.

— В том‑то и проблема — он не считается не правым, — продолжила она. — С точки зрения общественности, я имею в виду. Если вы поженитесь, мы можем подать это так, будто вас связывают давние отношения, а не одна ночь. Мы можем придать этому романтический ореол, пока будем готовить эксклюзивные интервью и обложки для журналов. СМИ будут в восторге.

Брук похолодела. Ведь именно так скажет ей поступить и руководство студии…

Да, она хочет предать огласке рождение своего сына. Да, это разумная идея — составить план. Но разве так сложно сделать все на ее условиях? Оставить личной часть ее личной жизни?

— Я еще не знаю, нравится мне это или нет, — как можно дипломатичнее ответила она.

— Плохо, что мы не можем задним числом оформить свидетельство о браке, — задумчиво произнесла Хлоя, глядя на малыша. — Но если ложь можно выявить обычным запросом в архиве, значит, это плохая ложь.

Брук совсем не понравилось то, что она услышала.

— Я не хочу никому лгать.

— Не лгать, — возразила Хлоя. — Просто немного приукрасить правду. Вы встретились, имели постоянную связь, но все никак не могли согласовать расписания… Нет, это не сработает — в прошлом году Флэша на полсезона отстранили от родео. Он запросто мог бы приехать к тебе. Нет, ты пылала страстью, пока его не арестовали, и тогда предъявила ему ультиматум: либо он берется за ум, либо вы расстаетесь навсегда. Вот он и взялся за ум.

— Давай притормозим в этом месте, — попросила Брук. Происходило именно то, чего она опасалась: Хлоя настойчиво подталкивала ее к тому, чего хотел Флэш. Разница состояла только в том, что Хлоя делала это с сочувствием и пониманием, а не орала во все горло. — Моя мать никогда не одобрит такого, как Флэш.

Однако этот довод не остановил Хлою.

— Итак, он взялся за ум, и вы тайно встречались в течение… пять месяцев вполне пойдет. А сейчас, когда он прошел все испытания, вы решили пожениться! Да, мне нравится. Флэш получает свою историю об искуплении грехов, а ты — мощную пиар‑кампанию для своего нового альбома…

— В настоящий момент я не собираюсь замуж, — твердо напомнила Брук.

— Я понимаю твое нежелание, — сказала Хлоя теперь уже без всякого сочувствия. — Флэш так действует на людей. Но есть проблема — я не имею в виду историю искупления или маркетинговый блицкриг. А если с тобой, не дай бог, что‑нибудь случится? — Брук не успела даже охнуть — это была угроза? — а Хлоя уже продолжала: — Без правовых оснований, которые ему дает брак, сможет ли Флэш усыновить собственного сына? А если твоя мать откажется подпускать его к этому замечательному ангелочку? Конечно, мы сможем оспорить это в суде, — улыбнулась она Бину. — Какой смысл быть миллиардером, если не можешь купить лучших адвокатов?

Миллиардером? Брук судорожно втянула в себя воздуха. А ведь это и в самом деле угроза.

— Только вот рассмотрение дела будет долгим и тяжелым, и может случиться, что Флэш еще не скоро увидится со своим сыном. Я не знаю, что за человек твоя мать, но, если ты хоть немного представляешь, каковы будут ее действия… — Она замолчала, уверенная, что ее намек понятен.

Брук охватила паника. Она не выйдет замуж только для того, чтобы Флэш восстановил свою репутацию. Она не выйдет замуж даже ради собственной рекламы. Но ради того, чтобы Флэш мог позаботиться о собственном сыне?

Ведь Хлоя права.

Крисси Боннер любит Бина. Ей нравится быть бабушкой, и в случае чего она постарается оставить Бина себе.

Брук осознала одно: она не знает, как далеко зайдет Крисси, чтобы добиться своего — и наверняка под лозунгом «ради блага».

— Ты готова идти на такой риск? — тихо спросила Хлоя. — Я бы не рискнула.

— Я не стою на краю могилы, — сказала Брук, удивленная тем, что ее голос дрожит. Она встала и забрала Бина у Хлои. — Я не обязана выходить за твоего брата ради того, чтобы у него была возможность видеться с собственным ребенком. Если ты пришла сюда для того, чтобы сыграть доброго полицейского в противовес плохому в лице Флэша, тогда можешь уходить.

Не дожидаясь ответа, она вышла из комнаты и стала быстро спускаться вниз. Хватит с нее разговоров, хватит с нее этой семейки! Господи, какая же она дура! Ничего не изменилось. Да, их с Флэшем притягивает друг к другу секс, но она не допустит, чтобы страсть ослепляла ее и мешала увидеть картину в целом.

Спустившись вниз, Брук посмотрела на входную дверь. Неужели прошел всего час с тех пор, как Флэш довел ее до оргазма, прижимая к этой самой двери?

Даже меньше часа. Еще и дня не прошло с тех пор, как Флэш Лоуренс ураганом ворвался в ее жизнь. И кто теперь будет разбираться с последствиями этого урагана? Она. Снова.

Она не имеет права на проявление эгоизма. Она должна быть матерью, и, если ради этого ей придется одной противостоять Флэшу, семейке Лоуренс, собственной семье, студии и, черт побери, всему миру, она будет бороться!

Хватит прятаться и постоянно извиняться. Если она и скучает по той девчонке, какой она была когда‑то, ничего не поделаешь. Она стала женщиной. И обратной дороги нет.

Брук зашла в библиотеку и уже открыла рот, собираясь прогнать всех, но то, что она увидела, заставило ее промолчать. Флэш прижимал Пита Веллингтона к дальней стене и кулаком бил и бил его в живот, а Пит стонал от боли.

— Что вы делаете?! — в ужасе закричала Брук.

Глава 9

Остановив на полдороге руку, Флэш по инерции повалился вперед и едва удержался на ногах.

— Брук?

Бин заплакал, Пит чертыхнулся, Проклятье.

— Все совсем не так, — сказал Флэш, как ему показалось, спокойным голосом.

— Мне совсем не больно, — заявил Пит, хотя по его тону было ясно, что это ложь.

— Все совсем не так? — Брук с ребенком ринулась к двери.

О господи, подумал Флэш, если она убежит, он уже никогда не увидит своего сына. А так рисковать он не может. Поэтому он добавил:

— Да, все совсем не так. Я бил по подушке.

— По подушке? — У Брук от изумления глаза полезли на лоб.

— Все в порядке. Опасность никому не угрожает, — подтвердил Пит.

— В чем дело? — спросила Хлоя, вбегая в комнату. — Кто ранен?

— Никто, — ответил Флэш.

Он чувствовал себя обязанным Питу. Если бы ему в голову не пришла идея врезать по подушке, Флэш — он точно это знал — не смог бы рассуждать здраво, не говоря о том, чтобы действовать разумно.

— Брук! Я бил по подушке.

— По подушке, — подтвердил Пит. С подушкой в руке он обошел Брук. — С дивана. Видите?

— Все нормально, — тихо сказала Хлоя и погладила Бина.

— И зачем ты это делал? — озадаченно спросила Брук.

О черт. Флэш за всю жизнь никогда так плохо не исправлял свои ошибки. Вечер начинался так прекрасно, а потом она огорошила его ребенком, и ситуация вышла из‑под контроля. Ему нужно вернуться к тому моменту, когда он держал ее в своих объятиях, и снова стать тем хорошим парнем, которого она так хотела.

— В качестве терапии, вызывающей первичную резкую боль. Чтобы выпустить пар и вернуть себе способность думать. Все было под контролем. Все в порядке, — повторил он.

— Ничего не в порядке, Флэш Лоуренс! — воскликнула Брук, пятясь от Хлои.

— Хорошо, — процедил Флэш, — все будет в порядке.

Он лгал, потому что не доверял ей, а она не доверяла ему, и над ними довлела реальность, которая в настоящий момент заключалась в том, что малыш жалобно всхлипывал.

Брук оглядела встревоженные лица. Хлоя помогла Питу разложить на диване подушки.

— Ты не нападал на него? — спросила она, опуская глаза и краснея.

Флэшу захотелось подхватить ее на руки, отнести наверх и уложить в постель. А утром они бы от души посмеялись над всем.

— Нет.

— Он действительно не нападал, — вмешался Пит.

Флэш оглянулся и увидел, что Пит обнимает Хлою за плечи, а она, прижавшись к нему, смотрит на Брук и малыша. Ему показалось, что Пит удерживает Хлою. Поймав взгляд Флэша, тот кивнул.

— Мисс Боннер, — снова заговорил Пит, — мы с вами знакомы совсем немного, но вот Флэша я знаю почти одиннадцать лет и могу поклясться на Библии, что он уже не тот вспыльчивый сопляк, каким был раньше.

— Спасибо, Пит, — буркнул Флэш.

— Это я подал ему идею побить подушки, — продолжал Пит. — Я их держал.

— Какая же я дура, — выпалила Брук и прижала свободную руку к глазам.

Ее попытка сдержать слезы ошарашила Флэша. В нем боролись две эмоции: злость на Брук и желание утешить ее.

— Ничего подобного, — поспешил возразить он. — Сегодня весь вечер все идет не так. — Наверняка есть способ все исправить. Но как? Попросить прощения? Что ж, это хороший первый шаг. — Прости меня, детка.

Брук издала звук, нечто среднее между всхлипом и смехом.

— Ты хоть знаешь, за что просишь прощения на этот раз?

— Список длинный, — согласился Флэш, выдавливая улыбку. — Но на первом месте то, что я не должен был настаивать на нашей с тобой женитьбе. Хотя это и хорошая идея.

— Да, — дрожащим голосом произнесла Брук. — Не должен был. И никто не должен был. — Она бросила взгляд на Хлою. Флэш услышал, как та вздохнула. — Я не хочу, чтобы меня к чему‑то принуждали.

Вот это Флэш отлично понимал. Он всегда, получая приказ, делал наоборот.

Брук шмыгнула носом и стала утирать со щек слезы. Флэшу было ясно: если он обнимет ее и попытается все исправить, она только упорнее будет стоять на своем. И если он хочет дожить до новой битвы, ему нужно поменять тактику и отступить. Фигурально выражаясь, естественно.