Барбара Сэмюэл - Ночь огня

Подойдя к двери отведенной ей комнаты, она остановилась, встала на цыпочки и целомудренно поцеловала его в щеку.

– Спасибо, Бэзил, что разделили со мной все это. Я провела чудесный день.

Он заставил себя похлопать ее по руке и отступить, учтиво кланяясь.

– Не стоит благодарности, миледи.

На следующее утро Кассандра поднялась рано, с нетерпением ожидая обещанной поездки к морю. Свет за балконом был серым, и она уже была готова разочароваться, но потом распахнула двери и замерла от восхищения. Она выбежала на балкон в ночной рубашке и оперлась о плотный камень балюстрады, вдыхая приятный воздух, наполненный новыми экзотическими запахами.

Кассандра никогда не видела такого тумана. Он был тонким и серебристым, клоками окутывавшим ветви деревьев. Шарфы тумана скрывали вершины гор, а зеленые и голубые краски пейзажа стали глубже и интенсивнее. Но таким прекрасным пейзаж был из-за того, что все это ненадолго. Нагретое масленое солнце надавливало на эту дымку, пробиваясь через нее то здесь, то там мягкими ручьями, освещавшими дерево, скрытую долину или тропинку к морю, блестевшую в ярком солнечном свете.

Ее внимание привлек шум внизу, она наклонилась и увидела, как Бэзил выходит из дома в белой рубашке простого покроя с нелепо широкими рукавами и бриджах.

– Доброе утро! – крикнула она взволнованно.

Он удивленно поднял голову, и Кассандра увидела, как он обрадовался, улыбнулся и помахал ей:

– Спускайтесь! Позавтракайте со мной.

Она почувствовала себя Джульеттой – вызывающей, сумасбродной и свободной в ночном платье с разбросанными по плечам волосами. Она перегнулась через перила, чувствуя, как волосы свешиваются через их край.

– А вы меня угостите вашими сливами?

Он рассмеялся:

– Да! И кое-чем еще. Поторопитесь!

Она побежала в комнату, брызнула водой в лицо, стягивая ночную рубашку в поисках какого-нибудь простого платья. Кассандра натянула через голову сорочку и надела поверх нее платье пастушки. Позже она позовет горничную, чтобы та помогла ей надеть все детали туалета леди – корсет, чулки и прочую мишуру.

Сейчас Кассандра оставила волосы распущенными, сунула босые ноги в комнатные туфли, взяла шаль, чтобы не простудиться, и поторопилась вниз, на встречу с ним.

Ощущение ничем не сдерживаемой груди, колыхавшейся под сорочкой, пока она бежала вниз по ступеням, давало ей восхитительное чувство свободы. Кассандру охватило озорное удовольствие от развевающихся распущенных волос и свиста юбок вокруг босых лодыжек. Когда она, задыхающаяся и счастливая, влетела через стеклянные двери во двор, внезапная вспышка солнечного света разорвала туман и пролилась золотым ливнем – как одобрение в ней этой новой легкости, нового духа радости. Она остановилась и подняла лицо к солнцу.

– Откройте рот, – сказал ей Бэзил в самое ухо.

Она испугалась и уронила шаль, повернувшись к нему. Он стоял рядом, на его губах играла легкая улыбка, он оценивающе рассматривал ее лицо, шею и грудь. Кассандра неожиданно поняла, что мечтала увидеть этот взгляд, то, как его глаза потемнели и затрепетали ноздри.

«Я хочу его!»

Она даже не ответила мысленно на этот горячий шепот, просто смотрела на него долгим взглядом, давая ему понять, как ей хочется запустить руки в блестящую копну черных локонов, как ей хочется почувствовать вкус его губ. Потом она закрыла глаза и открыла рот. Кассандра надеялась почувствовать вкус его языка, и мысль об этом поразила ее и ввергла в восхитительное ожидание.

Вместо этого он прижал к ее губам что-то мягкое и круглое, она откусила от сливы и радостно засмеялась.

«Он тоже хочет меня».

– Вы, наверное, разбили немало мужских сердец, – с трудом произнес Бэзил.

Кассандра содрогнулась от разочарования. Почему он не целует ее, а отделывается банальными фразами, хотя она так явственно продемонстрировала свое желание? Выбитая из колеи, она наклонилась за шалью и отодвинулась.

– Мужчины не любят женщин умнее их самих.

Он подбоченился:

– Вы не умнее меня.

Она ухмыльнулась:

– Это мы еще посмотрим.

Он нагнул голову, окидывая ее оценивающим взглядом:

– Посмотрим.

После завтрака они поскакали верхом вниз к морю по узкой проселочной дороге. Солнце ярко светило. Бэзил настоял, чтобы Кассандра надела шляпу и накинула шаль на плечи, дабы защитить бледную кожу от жгучих лучей. Ей было жарко, но она терпела, ожидая обещанный пляж.

Когда они проехали рощу и перед ними открылось бесконечное белое песчаное пространство, когда плеск волн впервые донесся до ее уха, Кассандра мгновенно соскочила с лошади и побежала к воде по мягкому песку. Она остановилась и стала слушать море и вдыхать его запах.

– Здесь так пустынно! – сказала она. – Почему вдоль пляжа нет никаких деревень? Здесь что, бывают жестокие шторма?

Бэзил пожал плечами:

– Иногда, но эта земля принадлежит принцам, они тут охотятся и развлекаются.

– Значит, мы поступаем безнравственно?

Его глаза блеснули, когда он наклонился к ней.

– Очень!

– Хорошо. – Кассандра повернулась и села на песок, протянув руку к туфлям. – Тогда вы не будете шокированы, если я сниму чулки и туфли? – Говоря это, она разувалась. – Если уж я поступаю безнравственно, то мне хочется насладиться этим сполна.

Бэзил взялся за шейный платок и развязал его, бросив рядом с ее туфлями и чулками, потом снял камзол.

– Мы могли бы быть очень, очень безнравственными и просто поплавать голышом. Однако следует поберечь ваше нежное тело.

Но Кассандра сняла шляпу, вызывавшую отвращение, и шаль.

– Вы, разумеется, можете веселиться голышом, если вам так нравится.

Он сел рядом с ней, лукаво усмехаясь.

– Я бы, конечно, так и сделал, чтобы доставить вам удовольствие, миледи.

– Удивительно великодушное предложение!

Граф выразительно пожал плечами:

– Я только хочу доставить вам удовольствие.

Криво улыбаясь, Кассандра встала и стала смахивать песок с юбок.

– Минутку, пожалуйста, – сказал он, поднимая ногу. – Жалко было бы испортить хорошую обувь.

– Да, в самом деле.

Кассандра, умело ухватившись за каблук и носок, стянула с него один сапог, потом другой и бросила их на песок.

Он снял чулки, и Кассандра чуть не упала от необъяснимого приступа желания, охватившего ее при виде его босых ступней и голеней. Они были довольно красивыми, с высоким подъемом и шелковистыми темными волосками. Кассандра видела достаточно лодыжек и пальцев ног, но никогда раньше они не возбуждали в ней желания. Она смущенно покачала головой:

– Думаю, вы внесли свою долю в разрушение, граф.

Он недоуменно поднял голову и увидел, с каким восхищением она рассматривает его ноги.

– А, вам они нравятся?

Он пошевелил пальцами ног, потом взялся за рубашку.

– Я был бы счастлив снять и остальное. Только чтобы доставить удовольствие гостье, конечно.

Кассандра рассмеялась. И что из того, что смех был хриплым? Она протянула руку:

– Идем, мой безнравственный Бэзил. Окунем наши нагие ноги в воду.

Он взял ее руку и позволил ей помочь себе подняться, потом с криком устремился к воде. Кассандра побежала за ним, подняв юбки, и задохнулась от удовольствия, когда первая рябь волн омыла ее лодыжки. Она остановилась, вошла в воду и посмотрела на пену внизу. Сквозь воду были видны ее ноги бледного зеленоватого цвета. Песок струился между пальцами, а из тысячи потаенных уголков ее сознания выплывали воспоминания.

Она слышала вдалеке резкие крики братьев и Адрианы, как будто они раскачивали деревья и играли в пиратов. Она услышала тихое бормотание их няни и Моники как раз за ними и смех маленькой девочки.

– Скажи, – сказал Бэзил, направляясь к ней, – отчего у тебя такое выражение лица?

Рядом с ним постоянно хотелось улыбаться. Она плеснула ногой немного воды в его направлении, хотя это ничего бы и не изменило. В отличие от Кассандры, он не ходил с осторожностью по линии прибоя, а с удовольствием бросился ему навстречу, его бриджи были наполовину мокрыми. Влажная одежда липла к его телу, показывая, какой он сильный и мускулистый. Тонкие серебряные капли повисли во взлохмаченных локонах вокруг лица.

– Я вспоминала, какой я была, когда мне было семь лет, – ответила Кассандра. – В семь лет я была очень смелой.

– Слишком серьезной, с большими глазами.

Она кивнула.

– Я любила стоять прямо у кромки воды и представлять себе, что стою на краю мира. Я старалась увидеть далекие страны – как там звучит речь, как в них одеты люди и каких странных созданий я бы там увидела.

– А что ты себе представляла? Слонов, Индию, специи и блеск?

Она улыбнулась:

– Совершенно верно.

Он нагнулся, поймал красивую розовую раковину и протянул ей мокрой рукой.

– А красивые камни и браслеты?

– О да! У меня их было множество, полные коробки.

Она осмотрела спиральную форму раковины с таким вниманием, как будто внутри было привидение. Ей вспомнился отец, но не такой, каким он был в последние дни перед смертью от туберкулеза, а такой, каким он был тогда, когда она была маленькой девочкой.

– Отец, бывало, привозил их специально для меня. Мы вместе составляли их каталог.

– Значит, он был ученым?

– Не совсем, только я считала его таковым. Остальные братья и сестры дружили между собой. Трое старших детей, потом двое маленьких девочек и мой двоюродный брат с Фебой, которая младше меня. Никому не нравилось то, чем занималась я.

– Ты была одинока?

Ветер бросил волосы ему в лицо, он нетерпеливо стряхнул их.

– Нет.

Море вокруг них металось и шелестело размеренно и как-то успокаивающе.

– Мне нравилось оставаться наедине с самой собой, но отца тревожило, что я проводила так много времени одна.

– И он составлял тебе компанию.