Что бы это ни было — любовь, привязанность или потребность в мужском обществе, — ему было очень хорошо с ней…

Приняв твердое решение вернуть Камиллу, Джо решил поговорить с ней. Когда он позвонил в ее дверь, ему никто не открыл. Она, без сомнения, была дома. Слышно было, как работает телевизор, а Камилла никогда не выходила из дома, не убедившись хорошенько в том, что все электроприборы отключены.

Джо нажал на звонок в третий раз и толкнул дверь. Она легко открылась. Он вошел в ее квартиру. Скорее всего, она в ванной и просто не слышала его звонков, подумал он. Но нет — дверь в ванную была открыта и свет там не горел. Он направился в спальню, чувствуя нарастающее волнение. Вдруг кто-то ворвался в квартиру, пока она спала? Вдруг она ранена или ей стало плохо? За несколько секунд в его голове всплыли все возможные несчастные случаи, которые он только знал.

Он просто ворвался в спальню, готовый к тому, чтобы спасать Камиллу, но там не было никаких грабителей.

Свет от маленькой настольной лампы падал на кровать, на которой лежала желанная им женщина. Ее лицо было мокрым от слез. Она беспомощно стонала…

4

— Камилла? Ты слышишь меня? — Джо встал на колени перед ее кроватью.

— Почему ты здесь? Как ты здесь оказался, Джо? — Ей с трудом удалось открыть глаза.

— Сейчас это не имеет значения. Ради Бога, скажи мне, что происходит?

— Малыш. Я думаю, что это мой ребенок… Она дрожала и на лбу у нее выступил пот.

— Потерпи, моя сладкая. Я вызову врача. Все будет хорошо.

Она ничего не ответила, только снова жалобно застонала. «Скорая помощь», как назло, ехала целую вечность.

— Господи, как больно! — Время от времени со стонов она переходила на крик. Ее голова металась по подушке. Джо ничем не мог ей помочь, только крепко держал ее за руку.

— Потерпи. Осталось совсем немного. Сейчас приедет врач. Ну что же с тобой происходит?

— Не знаю. Я ничего не знаю. — Камилла тяжело дышала, и ее глаза были сейчас широко открыты. Но она ничего не видела от боли. — Я ничего не делала. Это началось совсем недавно…

Джо не знал, что ему сделать, чтобы забрать хотя бы половину боли на себя. Он готов был сделать что угодно, побежать куда угодно, чтобы помочь ей. Но все, что он мог в данный момент, — это всего лишь крепко держать ее за руку и молиться, чтобы помощь пришла вовремя.

Когда приехали врачи, они попросили его отойти в сторону. Но Камилла вцепилась в его руку и начала умолять:

— Пожалуйста, не позволяй им дотрагиваться до меня! Прошу тебя! Если они начнут двигать меня, я потеряю своего малыша!

— Успокойся, дорогая. Ты должна позволить им отвезти тебя в больницу.

— Нет! Нет! Если я встану — я потеряю ребенка. Прошу, не позволяй им поднимать меня.

Умоляю!

— Вам вовсе не обязательно вставать, — попытался уверить ее один из врачей.

Он даже как-то попытался это аргументировать. Но Камилла проигнорировала его слова.

Она умоляюще смотрела на Джо:

— Пожалуйста, не дай мне потерять моего ребеночка! Я обещаю… — Она не успела ничего пообещать ему, так как снова закричала от боли.

— Милая, доверься этим людям. Они хотят тебе только добра, поверь мне.

— Нет же! Это мой ребенок, и я не могу позволить ему умереть. Никто, кроме меня, не защитит его, потому что только мне он нужен.

Только я люблю его.

Джо готов был разрыдаться. Он ничем не мог помочь любимой женщине. Огромный и сильный, в данной ситуации он был абсолютно беспомощен. И от этой беспомощности было в сто раз тяжелее. Он хотел ей что-нибудь ответить, но у него в горле стоял ком.

— Пожалуйста, помоги мне сохранить моего ребенка! Я обещаю тебе — ни один человек никогда не узнает, кто его отец. Мы с ним переедем в Америку. Я никогда больше не побеспокою тебя, только помоги мне сейчас. Прошу!

Не позволяй им заставлять меня встать!

Каждое ее слово резало его, словно лезвие.

Он даже закрыл глаза — так больно ему было слышать все это.

— Что ты такое говоришь, сладкая моя…

Один из врачей поднял покрывало, и они увидели огромную лужу крови, в которой лежала Камилла. Джо прошептал:

— Камилла… Бедная моя!

Она посмотрела вниз и закричала.

Этот крик и сейчас стоял у него в ушах, Он слышал его снова и снова всякий раз, когда вспоминал об этом. Уже целый год. И ему становилось страшно, так как он чувствовал себя виноватым и боялся, что никогда уже теперь не сможет завоевать доверия этой женщины. Самой желанной женщины на свете.

Выкидыш случился еще до того, как ее вынесли на носилках к машине. Даже до того, как приехала «скорая помощь». Врачам стоило больших усилий спасти ее — слишком велика была потеря крови.

Она не замечала его, когда он навещал ее в больнице. Первые два дня он вообще не уходил домой, ночуя в коридоре. Камилла делала вид, что ничего не слышит, когда он просил прощения или целовал ее, говорил, что она нужна ему, или нежно касался ее.

На третий день Джо ушел ночевать домой.

Когда он вернулся в больницу утром, ее уже не было. Она сбежала.

С тех пор он напрасно ее искал. Прошел целый месяц, тридцать дней полной неизвестности… Только через месяц до Джо дошли сведения, что Камилла снова вышла на работу в лавочку синьора Муратти. Джо так и не смог узнать, где она провела четыре недели после побега из больницы.

Камилла проснулась от собственного крика.

Сердце, казалось, вот-вот вырвется из груди, все тело было мокрым от пота. Она попыталась нащупать в темноте выключатель, но вместо этого наткнулась на чью-то руку.

— С тобой все в порядке, дорогая?

Камилла снова едва не закричала. Что Джорджио Кальварес делает в ее спальне? Но потом она сразу вспомнила — он ведь теперь ее телохранитель. Пока не закончится аукцион.

— Просто ночной кошмар. Нет причин для беспокойства.

— Ночной кошмар… — Его голос звучал как-то странно, можно было подумать, что в нем проскальзывают нотки сочувствия. — Тебе приснилось что-то, связанное с ребенком?

— Да. Откуда ты знаешь? — Может, он был отличным охранником, но ни одна система наблюдения не может контролировать человеческие сны. Откуда ему это известно?

— Ты кричала так же, когда узнала, что потеряла его. Ребенка. Я никогда в жизни не забуду и ни с чем не перепутаю тот крик.

— Я тоже. — Камилла сказала это еле слышно, но он услышал.

— Мне очень жаль.

Камилла не спросила, чего ему так жаль. Она прекрасно это знала. Он сотню раз просил у нее прощения в больнице, обвиняя себя в том, что Камилла потеряла своего ребенка. Если бы он хоть раз, один только раз сказал «нашего ребенка» — возможно, она бы простила его.

— Мне тоже очень жаль. — Камилла старалась говорить как можно спокойнее. — Со мной все в порядке. Тебе не о чем беспокоиться. Можешь спокойно идти спать.

Он молча вышел. Ему очень не хотелось делать этого. Он хотел остаться, чтобы защищать ее от всего на свете, в том числе и от ночных кошмаров. Через несколько минут Джо вернулся. Свет в гостиной был включен. Поэтому, когда он открыл дверь, ее спальня тоже тускло осветилась.

Джо наклонился и протянул ей стакан с чем-то, пахнущим алкоголем.

— Это теплый ром. Он поможет тебе крепко уснуть.

Камилла благодарно кивнула и выпила залпом все, что было в стакане.

— Кошмары часто мучают тебя?

— Нет. Просто этой ночью я думала об этом перед тем, как заснуть. — Кошмары не давали ей спать только в первый месяц после выкидыша.

— И я. Тоже думал об этом.

Эти слова заставили Камиллу взглянуть на Джо, но ей не удалось увидеть выражения его лица, так как свет падал от двери, к которой он стоял спиной.

— В том, что случилось, нет твоей вины.

— Разве? — Он отвернулся и подошел к окну. — Доктор сказал мне, что причиной выкидыша стал эмоциональный стресс. Ведь именно я расстроил тебя…

Камилла не могла этого отрицать. Она обвиняла Джо за то, что он не поверил ей, за то, что подумал, будто она пытается его обмануть и приписать чужое отцовство… А в смерти ребенка некого было винить.

— Кто знает — может, это было к лучшему.

— Что? — Он оглянулся и посмотрел на нее.

— Мне не понаслышке известно, что это такое — родиться и расти незапланированным ребенком. Без отца. — Она очень хотела своего ребенка, но в то же время прекрасно понимала, что ему будет очень тяжело. Ведь отец отказался от него еще до рождения…

— Но ты ведь хотела, чтобы он родился. Его голос звучал очень тихо. В то же время Джо говорил очень осторожно и неуверенно, словно боялся сказать что-то лишнее.

— Верно. Но ты — нет. Ребенок мог вырасти и в один прекрасный день спросить меня, где его папочка и почему это он, в отличие от всех остальных детей в школе, обделен отцовской любовью. Я не пытаюсь обвинить тебя. Просто хочу, чтобы ты понял…

— Я мог бы очень хотеть своего ребенка.

Камилла прекрасно понимала, что он до сих пор не верит, что это был его ребенок. Ром уже начал оказывать свое усыпляющее действие, и у нее совсем не осталось сил, чтобы что-то доказывать.

Но Джо явно хотел продолжить эту беседу.

— Разве ты чувствовала, что была обделена любовью отца?

Камилле потребовалось несколько секунд, чтобы не выплеснуть наружу те эмоции и чувства, которые она испытывала к отцу в свой переходный возраст.

— Нет. Я не чувствовала, что он меня не любил. Но я и не чувствовала себя желанной дочерью. Камилла всегда являлась для него напоминанием о свершенной им ошибке, в отличие от Анны Марии. Я была не такой, как все дети на Сицилии, я не вливалась в их семейный круг и всегда чувствовала это Каждое лето, когда я гостила у папы, я чувствовала себя слоном в ювелирной лавке: настолько идеальна была их семья и настолько неуместно в ней мое присутствие.