– Я... я не могу много платить, – смущенно призналась Кристен.

– Дорогая, вам совсем не обязательно платить мне.

– О нет! Об этом и речи быть не может! – воскликнула Кристен.

– Ну хорошо, – пожала плечами Ида Мэдисон, – мы что-нибудь придумаем. Если я вам понадоблюсь, имейте в виду, что я почти каждое утро работаю здесь в саду, а в другое время просто постучите в дверь.

– Спасибо, я так и сделаю, – поблагодарила Кристен и, попрощавшись с женщиной, в приподнятом настроении направилась домой.

Ее первое впечатление от миссис Мэдисон было вполне благоприятным, но, прежде чем доверить ей своего драгоценного сыночка, Кристен решила побольше разузнать о вдове, а пока не рассказывать Джошуа о своей встрече с ней. Кристен не сомневалась, что Джошуа станет возражать против любого ее плана, связанного с возвращением на работу, и сочла за лучшее сначала все подготовить и поставить его уже перед совершившимся фактом.

Вернувшись домой, Кристен распаковала вещи, постирала для себя и ребенка, и к половине шестого они с Тедди были одеты и готовы провести вечер с родителями Джошуа. Старшие Брейди были приятными людьми – отец Джошуа работал геологом в «Филлипс петролеум», а мать преподавала в общеобразовательной школе, – но ситуация была, мягко говоря, напряженной, и Кристен, со страхом ожидая предстоящей встречи с ними, чувствовала себя несколько скованной, выходя в гостиную с Тедди на руках.

– О, как вы хороши! – Сидевший на кушетке Джошуа мгновенно поднялся на ноги, как только Кристен появилась на пороге, и взглядом голубых глаз окинул ее наряд – красное в белый горошек платье без рукавов – и детский белый матросский костюмчик с красной и синей отделкой. – Вы оба под стать друг другу, – усмехнулся он, кивнув на Тедди, и взял у Кристен пакет с памперсами.

– Ты тоже выглядишь неплохо, – с трудом выдавила из себя Кристен, хотя на самом деле Джошуа был просто неотразим в графитово-серых слаксах и небесно-голубой трикотажной рубашке, обтягивавшей мускулистую грудь и придававшей еще большую выразительность его глазам.

Когда Джошуа, галантно взяв ее под руку, повел к выходу, Кристен, неизвестно почему, вдруг с уверенностью почувствовала, что Джошуа думает о том, о чем ни один из них не решается сказать вслух, – что они все вместе выглядят как настоящая семья.

Во время более чем часовой поездки до Вест-Бразориа, маленького городка, где жили родители Джошуа, Кристен и Джошуа молчали, а Тедди дремал в переносной колыбели на заднем сиденье «бронко». Сидя за рулем, Джошуа все время хмурился, и Кристен с удивлением подумала, что он, вероятно, тоже боится предстоящей встречи с родителями, однако заговорить на эту тему не осмелилась.

– Джошуа, – нарушив наконец долгое молчание, Кристен коснулась проблемы, терзавшей ее совесть, – с твоей стороны очень великодушно разрешить мне и Тедди остаться в твоем доме.

Он долго ничего не отвечал, а потом отреагировал совсем не так, как ожидала Кристен. Повернувшись к ней с грустной улыбкой, он протянул руку, и его пальцы на мгновение чуть прикоснулись к нежной коже ее щеки.

– Крис, возможно, я не столь благороден, как тебе кажется. – Его слова были тихими и спокойными, но Кристен едва сдержала дрожь, услышав в его тоне скрытое предостережение.

Вскоре они въехали в Вест-Бразориа, где Джошуа вырос, окруженный родными и друзьями, в теплой, благожелательной атмосфере, так не похожей на то одиночество, в котором росла Кристен. Джошуа свернул на зеленую улицу, уходившую в сторону от центральной городской магистрали, и, подъехав к родительскому дому – симпатичному одноэтажному строению из белого кирпича, расположенному в глубине огромного участка, обрамленного узловатыми дубами, – припарковал «бронко» на тенистом пятачке подъездной дорожки. Он и Кристен вышли из машины, а затем Джошуа осторожно передал спящего сына в руки матери, а сам взял переносную колыбель и пакет с памперсами. Крепко прижимая к себе Тедди, Кристен двинулась к парадной двери. На стук Джошуа старшие Брейди тут же вышли на крыльцо, встречая молодую семью раскрытыми объятиями. Джим Брейди был старшей версией Джошуа, только со слегка округлившимся животом и с чуть тронутыми сединой светлыми волосами, а Эллен Брейди была маленькой и темноволосой. Несмотря на короткую стрижку, которую носила мать Джошуа, Кристен не раз поражалась удивительному сходству между ней самой и Эллен Брейди.

– О, Кристен, дорогая, мы так счастливы, что ты вернулась, – искренне сказала Эллен, обнимая Кристен и малыша. – О, да он настоящее сокровище! – добавила она, отступив на шаг, чтобы лучше разглядеть Тедди, который, проснувшись, внимательно смотрел на взрослых голубыми глазами. – Можно мне подержать внука, Крис?

– Конечно. – Кристен с улыбкой передала ребенка Эллен, а Джим Брейди, встав рядом с женой, с гордой улыбкой взирал на младенца.

– Вылитый ты, сынок, – обратился он к Джошуа и подмигнул жене. – Как ты чувствуешь себя в роли бабушки?

– Великолепно! – воскликнула Эллен Брейди, и все засмеялись.

Центром внимания стал Тедди, и Джим Брейди, обычно солидный, полный достоинства человек, поразил Кристен трескучей болтовней и неугомонным воркованием с внуком. Перед обедом Кристен попросила разрешения покормить малютку в одной из спален. Тедди, получив свою порцию еды, сразу же уснул, и она уложила его на кушетке, которую Эллен приготовила в углу столовой, чтобы ребенок оставался под неусыпным наблюдением взрослых. Вечер в доме родителей Джошуа складывался совсем не так страшно, как боялась Кристен, и она была благодарна, что Брейди не задавали вопросов о причинах ее отсутствия. Они великодушно приняли ее как члена семьи и упомянули о десятимесячном пребывании в Лас-Вегасе только в связи с соболезнованиями по поводу смерти ее матери. Неприятный момент был лишь в начале обеда, когда Джим Брейди закончил молитву словами:

–...и, Господь милостивый, мы благодарим Тебя за то, что наш сын Джошуа и его возлюбленная жена Кристен снова вместе. И спасибо Тебе за бесценный подарок – нашего внука...

Кристен ничего не сказала, но, когда все принялись за еду, не удержалась и бросила на Джошуа возмущенный взгляд. Он только мягко улыбнулся ей и, отвернувшись, стал отвечать на вопросы о своей работе.

После изысканного обеда – салата, ростбифа, спаржи и запеченного картофеля – Кристен помогала Эллен навести порядок на кухне, пока мужчины присматривали за Тедди и смаковали по второй чашечке кофе.

– Дорогая, мы так счастливы, что ты вернулась, – повторила Эллен, вытирая тарелку, которую подала ей Кристен.

– Эллен, мне очень жаль. – Кристен закусила губу. – Я хочу сказать, что понимаю, каким шоком явилось для вас это – ребенок и прочее.

– Дорогая, это самый приятный сюрприз за всю мою жизнь, – заверила ее Эллен.

– Но... но Джошуа говорил, что вы плакали, когда он по телефону рассказал вам обо всем.

– Кристен. – Эллен повернулась и ласково положила руку на локоть молодой женщины. – Я плакала исключительно от радости. Как тебе известно, дорогая, Джошуа у нас единственный сын, и после твоего ухода... в общем, Джошуа очень любит тебя, Кристен. Я знаю, у него никогда не будет никого, кроме тебя. Я боялась, что он так и не узнает радости иметь собственную семью, воспитывать собственных детей. А когда я узнала, что ты вернулась... ты и ребенок... это превзошло все наши сумасбродные мечты.

«Джошуа очень любит тебя, Кристен», – сказала Эллен, и Кристен, ощутив угрызения совести от ласковых, прочувствованных слов, погрузилась в размышления. Мать Джошуа, немного помолчав, добавила:

– Теперь вам с Джошуа нужно только время.

– Эллен, я... – Кристен с сожалением покачала головой.

– Вот увидишь, дорогая, все наладится, – постаралась убедить ее Эллен и, увидев, что Джошуа вошел в кухню с двумя пустыми кофейными чашечками, сердечно обратилась, к сыну и Кристен: – А если вам захочется провести уик-энд вдвоем или еще что-то, просто скажите, и мы с Джимом присмотрим за Тедди в любое время.

– Очень любезно с маминой стороны, правда, Крис? – неловко спросил Джошуа, пройдя через просторную кухню и с улыбкой протянув ей чашки.

– Да, это чудесно. Спасибо за предложение, Эллен. – У Кристен вспыхнули щеки, но ей удалось не показать, насколько она растеряна. – Но, понимаете, я ведь кормлю Тедди грудью.

– О, конечно, как же я не подумала об этом! Но когда ты кончишь кормить, или если мы понадобимся вам на несколько часов...

– Спасибо, Эллен. – Кристен заставила себя улыбнуться.

– Мы возьмем это себе на заметку, мама, – добавил Джошуа.

Весь остаток вечера у Брейди Кристен сдерживала гнев, но внутри вся кипела, слушая, как своими заявлениями Джошуа вводит родителей в заблуждение.

– Почему ты стараешься создать у родителей впечатление, что мы снова вместе? – набросилась она на Джошуа, как только они оказались в «бронко», возвращаясь домой.

Он долго не отвечал, а в темноте автомобиля Кристен не могла определить выражения его лица. Когда же Джошуа заговорил, в его голосе слышалась горечь.

– А что я должен был им сказать, Крис? Что мы с тобой возвращаемся в один и тот же дом, чтобы договориться о справедливом разводе и поделить жизнь ребенка?

– Прости, Джошуа, – вздохнула она, чувствуя, как ее обжег стыд, когда она вдруг ясно осознала перспективу, ожидающую Джошуа, и то смятение, которое, должно быть, царило в его душе. – Ты этого не заслужил.

– Я знаю, – тихо ответил он.

Дома Кристен, покормив и уложив Тедди, переоделась ко сну и, утомленная напряженным днем, уже засыпала, когда Джошуа ворвался в темную комнату.

– В чем дело? – Она села в постели и, с сильно бьющимся сердцем, завернулась в простыню.