– Да что ты, все в порядке, – ответил я.

– У тебя есть планы на выходные?

Я посмотрел на него. Билл был серьезен.

– Нет, планов у меня нет.

– Что ты думаешь об идее куда-нибудь поехать и отдохнуть?

– Поехать? – переспросил я. – Далеко?

Он закурил и подвинул к себе пепельницу.

– В Мирквуд.

– По-моему, это уж очень далеко, – сказал я с сомнением.

– Брось, Саймон. Помнишь заведение доктора Мори и господина Фельдмана? Оно как нельзя лучше подходит для того, чтобы хорошенько отдохнуть во всех смыслах этого слова. Я давно мечтал там побывать и проверить, стоит ли оно всех этих восхищенных рассказов.

Мысль ехать в другой город только для того, чтобы провести ночь в клубе, пусть и в таком, о котором с горящими глазами говорили даже наши знатоки ночной жизни, казалась мне диковатой. Впрочем, сидеть дома мне хотелось еще меньше.

– Почему бы, собственно, и нет, – ответил я.

– Поедем часов в пять, – предложил Билл. – Будем в Мирквуде к обеду, но, скорее всего, раньше. Поедим, выспимся. А потом, – он сделал неопределенный жест рукой, – потом будем делать все, что заблагорассудится.

– Идет, – согласился я.


Дорога до Мирквуда заняла у нас двенадцать часов. Билл, который еще недавно ругал водителей-лихачей, за чертой города разогнал машину до такой скорости, что любой лихач глотал бы пыль. После того, как мы преодолели половину пути, за руль сел я. В отличие от Билла, я никогда не позиционировал себя как осторожного водителя, но то ли потому, что мы оба уже порядком устали, то ли потому, что мне было страшновато ставить рекорды на его «лотусе», ехал не быстрее ста двадцати километров в час.

– Черепаха, – кратко высказался Билл в попытке описать мой стиль вождения.

Мне пришлось выслушать лекцию о спортивных машинах и о том, что они предназначены для быстрой езды. Я сказал Биллу, что за город выезжаю редко, а в городе быстрая езда – это уж очень экстремально. На что он ответил, что суперкар – это не только скорость, но и часть имиджа, и что «у меня все еще впереди». На этом обсуждение автомобильной темы закончилось.


В клубе мы появились под вечер. Гости только собирались, почти все столики пустовали, и красавица Колетт провела нас наверх, в зону для особо важных персон. Мы с Биллом заказали легкий ужин и бутылку коньяка.

– Все же интересно, куда поехала Изольда, – заговорил я, наполняя рюмки.

– Зная Изольду, могу сказать: она может поехать куда угодно. – Он поднял рюмку. – Твое здоровье.

Я кивнул, и мы выпили, после чего принялись за еду.

– Может, я что-то делаю не так, Саймон? – спросил он минут через пять. – Ведь я дарю ей цветы, духи, одежду, украшения. Я подарил ей машину – ту, о которой она мечтала. И мы же, черт побери, жили вместе, спали в одной постели. Для меня существовали только две вещи – это моя работа и моя женщина…

– Я думаю, ей мешало то, что ты считаешь ее своей собственностью, – сказал я.

Билл на секунду перестал жевать, покачал головой и снова взял вилку.

– Знаешь, давным-давно, когда у меня не было ни денег, ни работы, ни имени, мне нравилась одна девушка. Она училась в параллельной группе, мы посещали одни и те же лекции. Такая дорогая штучка, из тех, кто лучше умрет, но не купит трусики дешевле двухсот долларов. Я смотрел, как мои сокурсники подвозят ее на дорогих машинах, когда я сам ездил на метро, да и то не часто, почти всегда ходил пешком – деньги тратил на еду. И думал: когда-нибудь у меня будут деньги, я смогу купить все эти машины, всю дорогую одежду и все дорогие часы на свете. И, когда у меня появились деньги, машина, дорогая одежда и дорогие часы, и когда я могу купить все, а связей у меня столько, что я смогу перевернуть мир, если захочу… я готов подарить этот мир женщине, которой до меня нет дела. Вот как оно бывает, Саймон. Знаешь, как говорят? Не в деньгах счастье. Так обычно говорят те, у которых нет денег. Но для того, чтобы понять, что означает эта фраза, нужно заработать миллионы, купить дом, бриллиантовую булавку для галстука, ездить за границу сто раз в году, есть черную икру и пить «Вдову Клико», а потом полюбить женщину. И чтобы твоя любовь была невзаимной.

Я предпочел не отвечать, а Билл продолжал, разливая коньяк:

– Когда мои родители развелись, я остался жить с отцом. И, когда я стал постарше, отец говорил мне: «Женщины, Уильям, хороши только тогда, когда ты на них смотришь. Максимум – тогда, когда это красивые и дорогие женщины, и они для тебя находятся на одном уровне с дорогим бумажником или золотым паркером, подчеркивают твой статус. А когда женщина понимает, что стала для тебя чем-то большим, когда ты необдуманно даришь ей кусок своего сердца, она сначала забирает сердце целиком, а потом надевает на тебя темный мешок, затыкает тебе рот, связывает и утаскивает в яму, из которой тебе не выбраться». Отец был прав.

Неслышно подошедший к нам Адам дал Биллу договорить, после чего сделал еще пару шагов и встал так, чтобы мы оба могли его видеть.

– Добрый вечер, господа, – сказал он. – Простите, что подошел к вам только сейчас… организационные вопросы не ждут. – Он подал Биллу руку. – Вы, конечно же, Уильям Барт, компаньон мисс Паттерсон? Очень приятно. Адам Фельдман.

– Здравствуйте, господин Фельдман. А где же доктор? – полюбопытствовал Билл. – Он не помогает вам решать вопросы?

– Вивиан плохо себя чувствует, он решил взять выходной. Последние пару недель у него много работы, связанной с клиникой, так что это неудивительно. Даже ему с его способностью все успевать иногда требуется перерыв.

– Какая досада. – С прохладой в голосе Билл явно переиграл: Адам недоуменно поднял бровь, но тот оставил это без внимания. – Надеюсь, ничего серьезного?

– Думаю, обычный упадок сил. Вы хотели с ним побеседовать?

Билл выпил коньяк и поставил пустую рюмку на стол.

– Не сказал бы. Передавайте ему пожелания скорейшего выздоровления.

– Обязательно. – Адам повернул голову в сторону лестницы и помахал кому-то рукой. – О, посмотрите, кто пришел! Сейчас я вас кое с кем познакомлю.

К столику подошли двое: высокий молодой блондин в черном и светловолосая девушка в нежно-розовом вечернем платье из переливающейся ткани. Адам указал рукой на блондина.

– Это Эрхард Фонтейн, наш дорогой друг и покровитель, – представил он. – А это, – он кивнул на девушку, – его сестра Долорес. Знакомьтесь. Саймон Хейли и Уильям Барт.

Мы с блондином обменялись рукопожатием, после чего он кивнул Биллу.

– Очень приятно. Меня обычно называют Эрик.

Про Эрхарда Фонтейна, главу одного из криминальных кланов Мирквуда, мне приходилось слышать не раз. Да, покровители у Вивиана и Адама на самом деле серьезные. Слышал я и о том, что доктор Мори оказал покойному отцу Эрика, Виктору, какую-то услугу, и теперь они с его сыном хорошие друзья. Если это не было сплетней, то в клубе можно было творить все что угодно – и совершенно безнаказанно. Имя Эрика Фонтейна наводило ужас даже на некоторых особ криминального мира Треверберга.

– Все, больше я никуда не пойду, – заявила девушка и села за столик. – Меня можно называть Долли, – улыбнулась она нам.

– Оставлю вас, пожалуй, – сказал Адам. – Если вам что-то понадобится, позовите Колетт.

Эрик занял стул рядом со мной.

– Уильям Барт, – заговорил он. – Ваше имя мне знакомо… вы компаньон Изольды Паттерсон, я прав? Подумать только, к доктору Мори и господину Фельдману заглядывают гости из Треверберга, да еще и хозяева ночных клубов. А где же мисс Паттерсон?

– Вся в делах, – коротко ответил Билл. – Вы выпьете с нами, Эрик?

Пятнадцать минут неторопливой беседы настроили нас на доброжелательный лад. Долорес, которой на вид можно было дать максимум лет восемнадцать, пила наравне с нами и смеялась над не очень приличными шутками. Незадолго после того, как свет сменился красноватым полумраком, Эрик встал и легко поклонился в знак признательности.

– Мне надо идти, джентльмены, – сказал он. – У меня есть дела. Мне было приятно с вами познакомиться.

– Я остаюсь, – заявила Долорес.

Эрик посмотрел на нее. Она гордо вскинула подбородок и отвернулась.

– Мы за ней присмотрим, – пообещал Билл.

– Не гуляй допоздна, – обратился к ней Эрик.

– Да, папочка.

– Эрик! Ты уже уходишь, нахал? Я еще не начинала свой номер!

Я повернулся к лестнице и увидел темноволосую девушку в алом вечернем платье. Через пару секунд я вспомнил ее имя. Фиона. Я видел ее на дне рождения Адама. Колетт держала ее под руку, и обе они улыбались.

– Прости, дорогая. В другой раз.

– Ладно-ладно, я тебе еще это припомню.

Колетт и Фиона подошли к нам. Увидев меня, последняя снова заулыбалась.

– А, это снова ты, негодник? Решил вернуться? Так ты подсматривал в замочную скважину в тот раз? Или решил уйти? Только не ври мне, я вижу твои глаза.

– Сказать по правде, не подсматривал.

– Жаль, ты пропустил много интересного. – Она посмотрела на Билла. – А это что за красавчик? Твой друг? А… твой друг. Мог бы мне об этом сказать в прошлый раз! А то я уже подумала, что тебе не нравлюсь. Оказывается, у тебя просто другие предпочтения.

Билл открыл рот для того, чтобы объясниться, но Фиона не дала ему сказать ни слова.

– Не подумайте, что мы предлагаем развлечения исключительно для людей с традиционной ориентацией. Вивиан у нас, конечно, не такой уж чтобы специалист по части мужчин, но зато Адам – просто кладезь!