В какой-то момент мы приблизились к той грани, когда физическая оболочка требует отдыха, но тело вопреки всему требует еще, и сколько бы оно ни получало, ощущение удовлетворения даже не маячит на горизонте. Это было похоже на то, что я испытывал… в постели с Изольдой. Мне было противно думать об этом, но в те минуты эта мысль доставляла мне какое-то извращенное удовольствие. И Ванесса будто прочитала мои мысли. Она положила руки мне на плечи и легко, неуверенно оттолкнула.

– Вивиан, пожалуйста, я сейчас сойду с ума. Давай остановимся на минуту.

– Какого черта?

– Умоляю. Дай мне вздохнуть.

– Ты, как всегда, думаешь только о себе!

Она снова оттолкнула меня, на этот раз грубее и, освободившись, взяла мой портсигар. Я смотрел на то, как она подкуривает две сигареты и протягивает одну из них мне.

– Извини, я не хотел этого говорить. Не знаю, кто меня тянул за язык… нам на самом деле нужно остановиться на несколько минут. По-моему, мы оба сошли с ума.

Ванесса улыбнулась и выдохнула опиумный дым мне в лицо. За этот вечер я изучил ее тело до мельчайших изгибов, не было ни одного миллиметра кожи, к которому я бы не прикоснулся, но больше всего мне хотелось, несмотря на ее протест, прижать ее к кровати и продолжить это делать. И еще больше мне хотелось, чтобы она при этом продолжала протестовать и сопротивляться.

– В нас обоих вселился злой темный бес порока, – сказала она.

Очень смешно , подумал я, но вернул ей улыбку.

– Это такое странное ощущение, когда… полностью отпускаешь вожжи, – продолжила Ванесса, снова затягиваясь. – Необычное, но приятное. У тебя когда-нибудь до этого было такое?

– Настолько? Ни разу.

– Я почему-то так и подумала. – Она помолчала. – Я только что три часа подряд трахалась с мужчиной, и теперь хочу еще. Интересно, что бы это значило?

– Тебя не удовлетворяют женщины? Ты хочешь об этом поговорить?

Ванесса стряхнула пепел с сигареты.

– Я оценила ваш юмор, доктор Мори, – сказала она. – Но, как мне кажется, все не так просто, и одним сеансом это не обойдется.

– Мы уже говорили, что не стоит…

Она наклонилась ко мне и взяла за подбородок.

– …увлекаться. Да. А чем мы занимались сейчас? Целомудренно общались и пили зеленый чай? Я и с женщинами такого никогда не вытворяла, о мужчинах говорить не приходится. Что скажешь?

– «Я хочу тебя» подойдет?

– Мы договорились отдохнуть минуту.

– Минута уже прошла.

Ванесса поднялась.

– Я хочу принять душ. У тебя есть халат?

– Конечно. В шкафу. Только для начала я включу обогреватель. Или тебя интересует холодный душ?

– О нет, холодный душ меня не интересует. И еще меньше меня интересуют все эти новомодные кнопки в твоей ванной комнате. Будь добр, разберись с ними без меня.

Включив обогреватель, я подошел к зеркалу, оглядел себя, включил воду и пригладил волосы. В ванной было холоднее, чем в спальне, и я уже повернулся и направился было к дверям, но тут снова увидел ее. Самый неподходящий момент, который только можно было придумать.

Беатрис стояла в одном из темных углов. На ней было все то же нежно-голубое платье, а в руках она держала букет из полевых цветов. На секунду мне пришла в голову мысль, что она принесла их мне, и я подавил нервный смешок. Сумрак частично скрывал ее лицо, но позволял разглядеть его выражение. В прошлый раз она одобряюще кивала мне и улыбалась, а сейчас она хмурилась и осуждающе качала головой.

– Какие беды ты принесла мне на этот раз? – спросил я. – Кто еще должен умереть для того, чтобы ты осталась довольна? Какого дьявола ты меня преследуешь? Я должен догадаться сам ?!

Плечи Беатрис поднялись и опустились – она вздохнула. Букет выпал из ее рук. Она некоторое время смотрела на него, присела, подняла цветы, выпрямилась, после чего подняла на меня глаза, улыбнулась и, сделав пару шагов назад, исчезла в темноте угла.

– Для того чтобы носить твой халат, мне нужна толпа пажей – он такой длинный, что подметает пол.

Ванесса заглянула в ванную, на секунду остановилась на пороге, а потом вошла.

– С кем ты тут разговариваешь?

– Ни с кем. – Я отвел взгляд от темного угла, в котором уже никого не было. – Я принесу тебе полотенце.

Она сняла халат.

– Ты бледнее, чем твоя скатерть на кухне. Если не принимать во внимание пролитое вино. Кстати, я принесла бутылку в спальню.

– Не волнуйся, все отлично. Просто в последнее время мне… не важно. Я налью вино.

– Надеюсь, на этот раз ты обойдешься без трагедий. И не забудь про полотенце.

Я честно прождал Ванессу двадцать минут. После этого мне стало скучно, и за неимением более подходящего занятия я принес портативный компьютер и начал просматривать новостную ленту в Facebook, которую не открывал уже с неделю. Ничего интересного, кроме новых работ Джессики, я не обнаружил, и уже закрыл было браузер, но увидел заметку на официальной странице университета. Мое внимание привлекла фотография, на которой была изображена Карла Стокхард. То, что она появилась на странице нашего университета, показалось мне, по меньшей мере, странным, и я открыл заметку. Она сообщала о смерти профессора Стокхард – она «проиграла многолетнюю битву с тяжелой болезнью», как говорил сухой стандартный текст. Заметка была датирована вчерашним числом. Я взял телефон и набрал номер Джессики.

– У вас непроглядная ночь! – удивилась она. – Почему ты звонишь мне в такой час?

– Я узнал о том, что случилось с Карлой. Прими мои соболезнования, пусть и запоздалые.

– Ничего, я справляюсь. Работать у меня не получается, так что я, можно сказать, маюсь бездельем. Привела в порядок свой сад, а теперь принялась за твой дом. Подумала, что для меня не составит большого труда содержать его в чистоте, а тебе будет приятно, когда ты приедешь. – Она говорила спокойно, но мне был знаком этот тон: так говорят люди, которые с трудом сдерживают слезы. – Представляешь, я даже не знала, что у нее рак. Ума не приложу, как она умудрялась это от меня скрывать. В последний месяц она не работала, ни с кем не встречалась, вела замкнутый образ жизни. Когда я хотела приехать, она и слышать об этом не желала. Говорила, что хочет побыть одна. Как дикое животное, которое чувствует, что умирает – и уходит подальше от всех. А я знала, что нужно было приехать и хотя бы один раз в жизни ее не послушать…

– Ты ни в чем не виновата, Джессика. Кроме того, уже ничего не изменить, плохо это или хорошо. Было бы здорово, если бы мы каждый раз получали возможность возвращаться в прошлое и исправлять свои ошибки, но это невозможно. Разве стоит жалеть о том, чего у нас никогда не будет?

– Пожалуй, ты прав. – Она помолчала. – Может, ты приедешь?

– Конечно. Но позже. Думаю, через пару недель. На выходные.

– И всего-то? А, ну да. Я забыла. Ты ведь теперь не только очаровательный психоаналитик, но и очаровательный бизнесмен. Позвонишь, когда закажешь билеты. А заодно подумай о том, как будешь расплачиваться со мной за уборку дома. Я принимаю только наличные. Никаких чеков и кредитных карт.

Джессика положила трубку. Я несколько секунд вертел телефон в руках, и меня отвлекла появившаяся в спальне Ванесса. Она потрепала ладонью влажные волосы и, остановившись посреди комнаты, посмотрела на меня.

– С кем ты разговариваешь в такой час? И зачем ты принес компьютер? Делишься с друзьями в Facebook впечатлениями от сегодняшнего вечера?

– Скажи, ты знаешь… про Карлу?

Ванесса присела на покрывало и взяла компьютер.

– Нет. А что случилось?

– Ты не читаешь новости?

– Читаю регулярно, просто последние дня три почти не заглядывала.

Заметку Ванесса прочитала пару раз. Она долго смотрела на фотографию Карлы, потом начала просматривать комментарии.

– Странное ощущение, – сказала она. – Чужая женщина, роднее которой у меня никого не было и, вероятно, не будет. Ты был с ней знаком?

– Я был на ее лекции. Еще до того, как мы с тобой познакомились.

– Когда я училась на первом курсе, то мечтала стать онкологом. Но в последний момент решила выбрать психиатрию. Я знала, что не смогу видеть смерть практически каждый день. Это самая страшная и уродливая вещь на свете. Их две – смерть и старость. Как бы ни изощрялись пластические хирурги, люди стареют и дряхлеют, а потом умирают.

– Было бы хуже, если бы они жили вечно. Люди умудряются скучать, даже когда осознают, что в их распоряжении жалкие шестьдесят-семьдесят лет. Что уж тут говорить о вечной жизни.

Ванесса кивнула, продолжая изучать комментарии, и, наконец, остановилась на одном из них.

– Джессика Стокхард? Однофамилица?

Она перешла на личную страницу Джессики и повернулась ко мне.

– Вы, вдобавок ко всему прочему, друзья?

– Ты ведь помнишь, я ездил в отпуск в Штаты.

Ванесса кивнула.

– Я познакомился с девушкой, которая снимала дом напротив. Это и есть Джессика Стокхард. Она дочь Карлы.

– Дочь Карлы, – повторила Ванесса, по-прежнему глядя на фото. – Сколько ей лет?

– Двадцать семь.

Она чуть слышно вздохнула.

– Карла была замужем?

– Нет. Она воспитывала ее одна.

– Это та самая дама, с которой… – Она нахмурилась. – Нет, постой-ка. Ты ведь говорил мне, что познакомился с азиаткой? Ная, или как там ее звали?

Я раздраженно махнул рукой.

– Она была тайка. Это две разные женщины.