С минуту тишину нарушали только приглушенные автомобильные гудки за окном.

— Ты хочешь, чтобы я ушла? — заговорила я.

— Нет, я не хочу, чтобы ты уходила. В этом корень проблемы. Если она, конечно, есть. — Обратив внимание на то, что я тоже закуриваю, Вивиан протянул мне пепельницу. — Я впервые встретил такую женщину, как ты. Что-то подсказывает мне, что такие мужчины, как я — это не то, что ты ищешь. И это же что-то подсказывает, что играть в эту игру мне не следует. Но полное отсутствие волевых качеств в вопросах, которые касаются женщин — это мое самое слабое место.

— Если ты скажешь, что влюблен, то я влеплю тебе пощечину.

Он потушил сигарету.

— Я уже давно не способен испытывать такие светлые чувства. Да, наверное, никогда не был способен. Каждый раз, когда я пытался убедить себя в обратном, жизнь доказывала мне, что я идиот.

— Звучит как монолог несчастного мужчины, — усмехнулась я.

— Я не считаю себя несчастным. Счастье заключается в том, чтобы делать то, что нравится тебе, а не то, что нравится другим. Просто иногда наступают периоды рефлексии.

— У тебя никогда не возникает желания… обнимать кого-то с утра, не просыпаться в холодной постели? Или каждый вечер видеть на столе горячий ужин?

— Это тоже относится к светлому, которое рано или поздно заканчивается. А постель мне греет кошка. Животных я люблю больше, чем людей.

Я перевернулась на живот и положила голову на подушку.

— Если следовать твоей логике, то смысл жизни можно описать двумя словами: «просто секс».

— Нет. Просто секс — это циничное использование тела другого человека для получения удовольствия. Человек живет ради самопознания и саморазвития, а также для того, чтобы выражать себя. И каждый достигает своих целей с помощью использования разных инструментов. В моем случае этот инструмент — секс.

— А если женщина видит в сексе больше, чем ты думаешь? Если она к тебе что-то чувствует? Она будет расценивать твое поведение именно как циничное использование ее тела.

— Жизнь — циничная штука.

Я рассмеялась.

— Хорошо. Но один вопрос остается без ответа — что же тебе мешает в наших… — Слово «отношения» уже готово было сорваться с губ, но я вовремя совладала с собой. — В том, что происходит между нами?

— Обычно все мои отношения — если, конечно, это можно так назвать — развивались по следующему сценарию. Я находил женщину, в которой было что-то светлое, старательно заменял это темным, терял интерес и отправлялся на поиски очередной женщины. В тебе нет ничего светлого. Испортить я тебя уже не смогу, скорее, ты меня испортишь, что маловероятно. Как ты думаешь, что из этого получится, Изольда? Кроме вещи, которая понятна нам обоим — эта яма внутри нас станет еще глубже?

Вивиан смотрел на то, как я одеваюсь, но не торопился что-либо говорить. Когда я подошла к зеркалу и достала из сумочки расческу, он нарушил молчание.

— Передай Уильяму пожелания скорейшего выздоровления. — Не дождавшись моей реакции, он продолжил. — Он знает о твоих приключениях? Или вы предпочитаете делать вид, что верны друг другу до гроба?

— Не думаю, что это должно тебя интересовать.

— Понимаю. Это ведь твоя личная жизнь. Но, согласись, в том, чтобы приходить домой под утро к нелюбимому мужчине и делать вид, что ты соскучилась, а потом симулировать оргазм, есть что-то отвратительное и одновременно привлекательное.

Я с трудом удержалась от того, чтобы не запустить в него чем-нибудь тяжелым.

— Да, ты прав.

— Ты злишься. Скажи, Уильям вызывает у тебя какие-либо эмоции?

— Редко. Но если и вызывает, то положительные. В отличие от тебя.

Он встал с кровати и тоже начал одеваться.

— Пойду прогуляюсь, — пояснил он, заметив мой взгляд. — Хочу посмотреть на старую часть города.

— В два часа ночи?

— Почему бы и нет?

Я заколола волосы и достала косметичку.

— Так что, поедешь домой? — снова заговорил Вивиан.

— Нет. Пойду искать мальчиков, в которых есть что-то светлое.

Я сделала акцент на слове «светлое», но он, как казалось, не обратил на это внимания.

— В Уильяме не осталось ничего светлого? Или он просто не вызывает у тебя желания его испортить?

— Скажи, Вивиан, что ты предпочитаешь — чтобы я сказала тебе «иди к черту» или чтобы я пожелала тебе спокойной ночи?

— Я не могу указывать даме, что говорить и что делать. Проводить тебя до машины?

— Нет, спасибо. Я найду дорогу самостоятельно.

В машине я пристегнула ремень безопасности, но несколько минут медлила и не поворачивала ключ зажигания. Домой возвращаться не хотелось. Можно было бы пойти в какой-нибудь клуб, но на приключения меня не тянуло. Меня вообще ни на что не тянуло — наиболее привлекательной мне казалась мысль об одинокой прогулке вдоль реки. Там было много тихих и безлюдных мест, которые давали возможность остаться наедине с собой. Я думала о том, что еще пятнадцать минут назад мне хотелось проснуться рядом с этим человеком, а теперь желание у меня было только одно — стереть его номер из памяти сотового телефона и больше ни разу не называть его имя. Хотя чего я ждала? В глубине души я понимала, что рано или поздно услышу нечто подобное. Или я все же ожидала услышать что-то романтичное? От кого угодно — но только не от этого мужчины. Кроме того, романтические разговоры о чувствах опротивели мне уже давно. С тех самых пор, как я начала жить с Биллом. Я просто перестала верить в то, что чувства существуют. Вот уж точно. Жизнь — циничная штука.

Звонок сотового телефона заставил меня вздрогнуть. В какой-то момент я подумала, что мне может звонить Вивиан, но мысль эта показалась мне такой забавной, что я позволила себе рассмеяться в голос. Номер на определителе меня удивил: звонил Саймон.

— Ты еще не спишь, полуночник? — спросила я.

— Недавно вернулся. Я хотел спросить, как себя чувствует Билл. Он не отвечает на телефон, и я решил позвонить тебе.

— Я не дома, но, думаю, он спит. Опять съел какую-то гадость. Ты ведь знаешь, какой у него желудок.

— Надеюсь, я не отвлек тебя… от чего-нибудь важного?

Я в очередной раз улыбнулась.

— Нет. Послушай. Если уж ты не спишь, то как ты смотришь на поздний визит гостей и на предложение выпить кофе?

Глава одиннадцатая

Лорена

2010

Треверберг

В извращенной логике человеческого существования есть что-то захватывающее. Казалось бы, в двадцать первом веке, в современном мире, полном облегчающих жизнь изобретений, человек может уделить немного внимания себе, своей душе и своей судьбе. В древние времена людям не нужно было принимать дорогостоящих лекарств. Если они заболевали, то обращались к природе, и она лечила их. Они были частью природы и не отрицали этого, наоборот — они видели в этом смысл существования. То же самое можно сказать и о душе, и о судьбе. Люди верили в сверхъестественное, не считая его таковым. Они верили в силу амулетов, в магию, в заклинания, в целительную силу трав и камней. Теперь, спустя столетия, люди даже не думают о том, чтобы обратиться к своим корням. Они забивают свою жизнь и свой разум чем угодно — радио, телевизором, новостями, походами по магазинам. Разве кто-то из нас может просидеть двенадцать часов без движения, сосредоточившись на одном объекте? Только те, кто до сих пор не потерял связь с природой. А в целом человечество, шагнув вперед в техническом плане, сделало не один и не два шага назад в духовном развитии.

Знаю, что вы сейчас скажете. Но ведь именно в наши дни так популярны и нетрадиционная медицина, и йога, и медитация, и восточные религии. Все говорят о карме и о целительстве, увлекаются рунами и картами Таро, болтают о духовном просветлении и важности саморазвития. Так почему же большинство этих людей до сих пор не достигли высшего счастья? Ответ прост. Если человек не научится ползать, он никогда не научится ходить. Люди пытаются начать бегать, не научившись ползать. Они принимают законы судьбы только тогда, когда им это удобно. Но им и в голову не приходит, что судьба имеет бесчисленное количество нитей, и для того, чтобы познать их, требуются годы. Наша основная проблема — отсутствие терпения. Мы ориентированы на быстрый результат. Быстро разогретая еда в микроволновой печи. Быстро замороженный лед. Быстро приготовляемые продукты. Быстрая прибыль. Быстрая езда.

Современная жизнь идет слишком быстро, и человек привыкает к этому. Ему хочется достигнуть просветления уже через месяц, через полгода, через год. И он не понимает, что основной кармический закон, о котором столько трещат, каждый раз возвращает их к точке старта по одной простой причине — только тот, кто обладает терпением и выдержкой, тот, кто может победить самого себя, станет хозяином своей жизни. Людям рассказывают о переселении душ, о том, как диагностировать и очищать свое кармическое поле. Но никто не говорит о кармических уроках, и, самое главное — о том, что эти уроки нельзя оставлять без внимания. Поэтому мы раз за разом подходим к одной и той же ситуации. Иногда замечаем цикличность, но списываем все на «грязную» карму. Разумеется. Нас ведь этому учили.

Изольда Паттерсон пришла ко мне в выходной, под вечер. В такое время я не принимала клиентов — несмотря на то, что я работала дома, у меня было право на выходные. Проводила я их так же, как подавляющее большинство жителей Треверберга — отправлялась развлекаться. Скопившаяся за неделю энергия требовала выхода, и большое скопление людей подходило для этой цели лучше всего. Изольда могла не застать меня — на часах было семь вечера, и дома я задержалась только потому, что мне не терпелось дошить новое платье. Одна из моих подруг уже раз пять позвонила мне, задавая один и тот же вопрос — собираюсь ли я выходить?