Элоиза Джеймс - Ночь герцогини

– Я это только сейчас поняла. Господи... я чувствую себя такой грязной! Куда подевался Вилльерс?! По-моему, он говорил, что будет охранять нас! Гарриет, что ты собираешься делать?

– Могу тебе точно сказать, чего я делать не буду – не стану развлекаться с ангелом, – твердо объявила Гарриет. – Так что можешь об этом не беспокоиться. Что-нибудь придумаю. Может, просто притворюсь, больной и оставлю Стрейнджа и Китти вдвоем.

– Угу, – буркнула Исидора. – Знаешь, он мне совершенно разонравился! Двое мужчин и одна женщина! Фи! – Она брезгливо передернула плечами. – Зато ты вовсю развлекаешься... со Стрейнджем, разве нет? – Она подмигнула.

– Стрейндж тут ни при чем, – поспешно бросила Гарриет, хотя это была неправда. Без Стрейнджа все было бы по-другому. Она и вполовину не была бы так счастлива, если бы не время, которое они проводили вместе – верхом или с рапирой в руке, обмениваясь ударами или язвительными фразами. Но самое острое удовольствие ей доставляла мысль о том, что она мечтает о мужчине, который даже не догадывается, что она женщина.

Пару минут спустя она уже входила в теплую конюшню. Внутри пахло вычищенными лошадьми, кожей и слегка навозом. Лошади, увидев Гарриет, все как по команде высунули головы, словно в ожидании морковки.

– Добрый вечер, Ник! – поздоровалась она, увидев вынырнувшего из стойла грума. – Спасибо, что согласился помочь мне. Ты ведь, должно быть, здорово устал за день.

– Должен же я сегодня сделать хоть одно доброе дело, мисс, – усмехнулся тот. – Моя матушка никогда не простила бы мне, если бы я позволил, чтобы вас вывели на чистую воду. – Парнишка замялся.

Гарриет улыбнулась.

– Наверное, собираешься предупредить меня насчет порядков в доме лорда Стрейнджа, да?

– Да вам кто угодно об этом скажет, мисс! – с жаром воскликнул он. – Да вы и не похожи на женщин, которые имеют обыкновение тут бывать! Вам тут не место!

– Но я вдова, – возразила она. – Уверяю тебя, я ничуть не шокирована.

– Вдова или не вдова, все едино! – упрямо буркнул Ник. – Все равно вы леди. А настоящей леди не след бывать в таком доме, как наш.

Гарриет с трудом подавила улыбку. Она ничуть не сомневалась, что Исидора наверняка согласилась бы с Ником.

– Обещаю, что тут же уеду, если мой обман будет раскрыт, – пообещала она. – Ну, ты доволен?

И машинально наклонилась поцеловать его в щеку – ведь он был...

Но, как бы то ни было, ей пришлось отскочить в сторону, поскольку в этот самый момент дверь распахнулась и порыв ледяного ветра ворвался внутрь, осев на пороге пушистыми хлопьями снега. Гарриет застыла.

Пару секунд лорд Стрейндж молча разглядывал их, потом, перешагнув через порог, с грохотом захлопнул за собой дверь и, не сводя с них глаз, принялся медленно, палец за пальцем, стаскивать перчатки. Гарриет с ужасом таращилась на него, словно оказалась в клетке с тигром.

– Добрый вечер, – пробормотала она. – А я думал, вы с гостями, милорд.

– Меня мучили подозрения... что-то подсказывало мне, что лучше не спускать с вас глаз, – негромко проговорил он. Потом повернулся к юному Нику. – Беги к себе, мальчик.

Ник, встревожено покосившись на Гарриет, переминался с ноги на ногу. Она торопливо сунула ему заранее приготовленную монетку.

– Очень благодарен тебе за совет, Ник. Спасибо. Завтра увидимся.

– Но вы... – начал он, но тут же прикусил язык. В душе мальчика боролись рыцарское желание помочь и страх перед хозяином – это было написано у него на лице.

– Иди, – коротко бросил Стрейндж. Было в его голосе что-то такое, что заставило бедного Ника пулей выскочить за дверь.

Гарриет повернулась к Стрейнджу. Он и раньше злился на нее, но сейчас в его глазах сверкало бешенство. Держа в руке перчатки, он похлопывал себя по ладони – точно так разъяренный тигр играет хвостом, почему-то подумалось Гарриет.

– Я могу вам чем-нибудь помочь, милорд? – поинтересовалась Гарриет.

– Надеюсь! – фыркнул он. – Признаться, я решил, что меня попросили приглядывать за вами, юноша, чтобы одна из шлюх, которых полным-полном в моем доме, не лишила нас невинности! Но мне и в голову не пришло, что в роли хищника можете выступить вы сами!

Гарриет ошеломленно заморгала.

– Хищника?! Понятия не имею, о чем вы, но считаю, вы нанесли мне оскорбление, сэр!

– Ничего, проглотите как миленький! Я своими глазами видел, как вы пытались поцеловать этого мальчика – неиспорченного мальчика! – и как потом сунули ему деньги. И вы еще смеете говорить об оскорблении? Гарриет озадаченно нахмурилась.

– Но он оказал мне услугу...

– Такого рода услуги в моем доме оказывать запрещено! – проговорил он. В голосе его чувствовался холодок, от которого Гарриет вздрогнула, словно он приставил ей к горлу нож. – Никогда и ни при каких обстоятельствах! Вы меня поняли?

– Но я...

– Просто «да» или «нет». Вы меня поняли?

Гарриет молчала, стараясь сообразить, о чем идет речь. Единственное, что приходило ей в голову...

Гарриет почувствовала, как глаза едва не вылезли у нее из орбит.

– Вы... не может быть, чтобы вы подумали... – Она судорожно сглотнула. – Да вы чудовище!

Прошло несколько мгновений, и Стрейндж, откинув голову, вдруг разразился оглушительным хохотом. Испуганные лошади насторожили уши и зафыркали.

– Вы дьявол! – крикнула Гарриет, стараясь протиснуться мимо него к выходу. – У вас грязное воображение! Ноги моей больше не будет в вашем доме!

Все еще смеясь, он ухватил ее за руку.

– Я не дьявол, Гарри. Поверьте мне.

– Только отъявленному развратнику могло прийти в голову что-то подобное! – Она попыталась вырвать свою руку.

Стрейндж откровенно ухмылялся.

– Видели бы вы сейчас свое лицо! – вдруг ни с того ни с сего заявил он.

– Мое лицо! – Гарриет внезапно почувствовала, как у нее запылали щеки. – Во всяком случае, в моем лице нет ничего такого, чтобы навести кого-то на подобные грязные мысли! А вы... Вы действительно такой развратник, каким вас считают все, и глупо с моей стороны было приезжать сюда. Но я завтра же уеду из этого дома!

– Ну, как вы не понимаете! – пробормотал Стрейндж, снова ухватив Гарриет за руку. – Я ведь просто хотел защитить юного Ника! Для мужчины, Гарри, вы чертовски хороши собой. Именно это и возбудило во мне кое-какие подозрения – и, как оказывается, напрасно. В конце концов, вы же не виноваты в том, что природа одарила вас такой внешностью.

– Но одно только то, что вы осмелились предположить такое... – продолжала кипятиться Гарриет.

– Послушайте, я взрослый мужчина. Я волен, приглашать к себе кого угодно и не пытаюсь убедить вас, что в моем доме привыкли следовать тем же законам, по которым живет так называемое порядочное общество. Но, помимо всего прочего, я еще имею счастье быть отцом очаровательной девочки. И мне волей-неволей приходится думать о многом.

Гарриет невольно содрогнулась.

– Что ж, мне вас искренне жаль. Потому что моим родителям, – передразнила его она, – никогда не приходилось заботиться о подобных вещах!

– Еще как приходилось! – буркнул Стрейндж. – Чтобы ваши родители – и не волновались из-за вас? С таким-то смазливым личиком? И с вашими-то невинными глазами? Бросьте, Гарри! Конечно, они переживали из-за вас. К чести вашей матери, могу сказать, что она сделала все, что могла. Это ее заслуга, что вам до сих пор не приходилось сталкиваться с подобными вещами.

– Да? Ну, раз вам приходилось, то лишь благодаря своей безнравственной жизни! – выпалила Гарриет. И тут же поймала себя на том, что злость, бушевавшая в ее груди, начинает понемногу стихать. Пару минут назад она готова была бежать отсюда, куда глаза глядят... а вот теперь он смотрит на нее, и глаза у него такие, что у нее в груди все переворачивается. Странное чувство захлестнуло Гарриет... оно было похоже на печаль – но, с другой стороны, о чем ей было печалиться?

– Вполне возможно, – кивнул Стрейндж.

– А все эти люди, что окружают вас! – продолжала возмущаться она. – Что они делают в вашем доме? Это из-за них вам в голову лезут подобные мысли!

– Могу вас уверить, что они приходили мне в голову и до этого.

– Остается только вас пожалеть.

– Что ж, вы должны простить меня, юный Гарри. Ведь я на самом деле думал, что знаю вас. И страшно разозлился – поскольку решил, что здорово в вас ошибся.

Гарриет криво улыбнулась.

– Все в порядке, – с некоторым трудом выдавила она. Очарование этого человека было мощным оружием – и он умело им пользовался. Стрейндж двинулся к дому, непринужденно болтая о всяких пустяках.

Едва войдя в дом, она направилась к лестнице, но Стрейндж перехватил ее на полдороге.

– Надеюсь, вы не забыли о Китти?

– Думаю, вы вполне способны обойтись без меня, – не слишком вежливо буркнула Гарриет. – А теперь прошу меня извинить, милорд...

– Чтобы вы могли подняться к себе и попросить своего камердинера собрать свои вещи?

Гарриет замялась. Она должна это сделать. И все же... как же не хочется уезжать!

– Да, – кивнула она. – Это неподходящее место для меня.

Рука Стрейнджа упала.

– Да, конечно... я не могу помешать вам уехать. Вы зайдете к Вилльерсу попрощаться? Я намеревался заглянуть к нему нынче вечером.

– Тогда я тоже зайду, а заодно и попрощаюсь с ним, – сказала Гарриет. – Хочу воспользоваться случаем и поблагодарить вас за гостеприимство, милорд. К несчастью, я оказался более наивным, чем думал, но это не ваша вина. Будет лучше, если я вернусь домой.

В комнате, которую отвели герцогу Вилльерсу, утопавшей в голубом бархате, царила атмосфера роскоши, уместной, по мнению Гарриет, лишь в будуаре куртизанки. Сам герцог, одетый в расшитый жемчугом черный бархатный халат, нежился на оттоманке возле камина, наслаждаясь исходившим от него теплом. В канделябрах горели свечи – теплый свет, выхватив из темноты лицо Вилльерса, переливался на мягких складках его роскошного халата, стекал по мягкому бархату стен.