«О да, она прежняя Лили», — продолжал думать он. Один из лакеев наклонился к столу рядом с ней, чтобы передвинуть блюдо, она взглянула на него, и ее лицо просияло.

— Мистер Джонс! — воскликнула она. — Как поживаете?

Бедный Джонс чуть не выронил блюдо. Он залился краской и что-то невнятно пробормотал.

— Извините, что смутила вас, — сказала Лили. — Завтра утром я приду на кухню со всеми поболтать. Мне кажется, что я не виделась с вами целую вечность.

Невиль заметил, что мать смотрит на нее с доброй улыбкой.

— Если вы, конечно, не возражаете, мадам. — Лили повернулась к графине. — Я забыла, что не у себя дома. Дома я часто спускалась на кухню, правда, отец? Это самое уютное место в доме, и я всегда нахожу там себе какое-нибудь дело. Отец не возражает.

— Я тоже не возражаю, детка, — ответила графиня, похлопав ее по руке.

— Отцы быстро привыкают, мадам, — сказал герцог Портфри, — что дочери легко обводят их вокруг пальца.

С самого первого момента Невиль заметил, что герцог стал совсем другим человеком. Он весь светился от счастья и не скрывал гордости за свою дочь.

Позже, в гостиной, Лили всех очаровала, поговорив с матерью Невиля и с каждой из его тетушек. Когда унесли поднос с чаем и некоторые из его кузин ушли в музыкальную комнату, чтобы поиграть на фортепиано, Лили подсела к Лорен и, взяв ее за руку, серьезно поговорила с ней о чем-то. Потом к ним подошла Гвен, что-то шепнула Лили на ухо, и они, взявшись за руки, тоже отправились в музыкальную комнату.

Невиль с печалью подумал, что для Лорен это был трудный вечер. Между ними возникла некоторая неловкость, когда он, приехав из Лондона, увидел, что она так и не уехала в Йоркшир. Хотя никто ничего не говорил им, они знали, что соседи шептались за их спинами, намерен ли он предложить руку и сердце леди Лилиан или возобновит свои намерения жениться на Лорен.

Невиль и Лорен знали ответ, хотя он никогда не был облечен в слова. Да и как могло быть иначе? Как он мог сказать ей, что не намерен возобновлять их отношения, не обидев ее? И как могла она сказать ему, что понимает, что между ними ничего не может быть, кроме дружбы, чтобы не намекнуть на их несостоявшуюся свадьбу?

Но как и всегда, она вела себя с достоинством и гордостью. Никто не мог догадаться, что происходило в ее душе.

Он любил Лили так давно, что с этим уже ничего нельзя было поделать. Он пытался жить собственной жизнью и не думать постоянно о ней. Он пытался не быть таким самонадеянным, чтобы верить в ее возвращение к нему.

Но достаточно было одного взгляда на нее, как все рассуждения выскочили у него из головы. Жизнь без Лили не стоит и ломаного гроша. Она для него — солнечный свет, тепло и смех. Она... Она просто его любовь.

Невиль не торопился. Он не будет сразу бросаться к ней с объяснениями. Она приехала с отцом на юбилей. Пусть она пока веселится, но вот завтра или послезавтра...

Все его мысли сосредоточились на том, что произойдет послезавтра. У него не было ни сомнений, ни страха.

* * *

Несмотря на поздний час, Лорен и Гвендолайн не отправились немедленно в постели, когда вернулись во вдовий дом. Они задержались в общей комнате, где в камине горел огонь. Эта комната была меньше, но уютнее, чем гостиная.

Прежде чем заговорить, они долго молча смотрели на потрескивающий огонь.

— Ты знаешь, что она сказала мне? — первой прервала молчание Лорен.

— Что? — спросила Гвендолайн, которой вовсе не надо было уточнять, о ком идет речь.

— Она сказала, что понимает мою обиду, — ответила Лорен. — Сказала, что тоже обижалась на меня весной и завидовала моему совершенству, считала меня настоящей леди, гораздо больше подходящей для роли жены Невиля, чем она. Лили сказала мне, что восхищается моей выдержкой, чувством собственного достоинства и моей неподдельной добротой к ней. Она просила меня простить ее за то, что сомневалась во мне.

— Хорошо, что она высказалась так открыто, — сказала Гвендолайн. — Она высказала все, что хотела, ведь так?

— Она... — Лорен закрыла глаза. — Она та самая женщина, которая нужна Невилю. — Ты заметила, как он смотрел на нее весь вечер? Ты видела его глаза?

— А мне она сказала, — продолжала Гвендолайн, — что понимает, как ущемила меня, вторгшись в мою семью в нарушение всех неписаных законов, когда я еще не перестала горевать по Вернону и не приспособилась к жизни без него. Она просила и меня простить ее. Она не угодничала, Лорен. Она говорила искренне. Мне бы хотелось продолжать ненавидеть ее, но я не могу. Она очень милая.

В ответ Лорен только улыбнулась.

— Когда я это говорю, — поспешила добавить Гвен, — то вовсе не хочу...

— Не хочешь сказать, что разлюбила меня? — перебила ее Лорен. — Конечно, нет, Гвен. Почему ты должна разлюбить меня? Если бы она не появилась, мы бы с Невилем поженились, но хорошо, что этого не произошло. Наш брак не был бы основан на любви.

— Что ты такое говоришь? — возмутилась Гвендолайн.

— Это так, — ответила Лорен. — Ты сегодня вечером наверняка почувствовала то же, что чувствовали все. Атмосфера была накалена страстью, которую они испытывают друг к другу. Они созданы друг для друга. Такого никогда не было между мной и Невилем.

— Возможно... — начала было Гвендолайн, но что-то в лице ее кузины, смотревшей на огонь, заставило ее замолчать.

— Ты знаешь, как-то раз я видела их, — продолжала Лорен. — Я видела их у озера рано утром. Они плавали, смеялись и были бесконечно счастливы. Дверь в коттедж была открыта — значит, они провели ночь вместе. Вот какой должна быть любовь, Гвен. Такой, какая у тебя была с мужем.

Гвендолайн крепче вцепилась в ручки кресла, на котором сидела, вздохнула, но ничего не сказала.

— Мне не дано испытать такую любовь, — сказала Лорен.

— Еще испытаешь, — заверила ее Гвендолайн. — Ты молода, красива и...

— Не способна на страсть, — добавила Лорен. — Ты заметила разницу между мной и Лили, Гвен? После неудавшейся свадьбы я могла бы уехать. Я могла уехать домой вместе с дедушкой и начать новую жизнь, но я осталась. И даже потом, когда я решила, что мне все-таки лучше уехать, я осталась. Я боялась что-нибудь пропустить здесь. А Лили, у которой было гораздо меньше оснований уезжать, чем у меня, уехала, чтобы начать новую жизнь, а не цепляться за то, что ее совершенно не удовлетворяло. Я не обладаю таким мужеством, как она.

— Ты устала, — сказала Гвендолайн, — и удручена. Завтра утром все будет выглядеть гораздо лучше.

— Но у меня не хватит мужества на то, чтобы сделать одну вещь, — произнесла Лорен, вставая. Она взяла с каминной полки пастушку из очень дорогого фарфора и, улыбаясь, подержала ее в руках. — Да, я это сделаю.

Она бросила пастушку в камин, где та разлетелась вдребезги.

* * *

Основное торжество по случаю юбилея графини намечалось на вечер, но с таким количеством гостей, какое собралось в Ньюбери-Эбби, даже за чаем было тесно и шумно. За окнами был сырой осенний день. Никому не хотелось выходить из дома.

Исключением была Элизабет. Она была рада снова оказаться здесь, повидаться со своими родственниками, отпраздновать семейное торжество. Но еще больше ее радовало то, что должно было произойти событие, о котором она мечтала с самой весны. И хотя гости съехались на юбилей графини, все ясно понимали, что произойдет что-то еще, более значительное. Отношения, существовавшие между Невилем и Лили, отмечались всеми гостями как редкие и необыкновенные.

Однако к искренней радости Элизабет за Невиля и Лили примешивалась некоторая доля горечи.

Она больше не нужна ни Лили, ни... ее отцу.

Элизабет незаметно покинула гостиную, поднялась к себе в комнату, надела теплую накидку, шляпку, перчатки и вышла из дома, чтобы в одиночестве погулять по Саду камней. Было холодно и сыро. Она вспомнила день приезда сюда Лили, день неудавшейся свадьбы Невиля и Лорен. Вспомнила, как Линдон приставал к Лили с расспросами, а она, Элизабет, сердилась на него за это, не зная, что уже тогда он догадывался о правде. Так много времени утекло....

— Вам не помешает моя компания? — раздался голос сзади. — Или вы предпочитаете одиночество?

Он разыскал ее. Улыбаясь, она повернулась к нему. Она собиралась ответить ему, что да, она предпочитает одиночество, но это было бы ложью. Для одиночества у нее вся жизнь впереди. Какой смысл начинать прямо сейчас?

— Линдон, вы ведь немного опечалены? — спросила она. — Вы так мало времени провели с ней.

— Вы намекаете на то, что она покинет меня ради Килбурна? — спросил он. — Да, мало. Последние несколько месяцев были самыми счастливыми в моей жизни. Не хотите ли прогуляться по Тропе рододендронов? Или вам холодно?

Элизабет покачала головой. Она заметила, что он не предложил ей руку, возможно, потому, что она крепко сцепила руки у себя за спиной. Раньше она всегда чувствовала себя рядом с ним очень свободно. Сейчас она была смущена.

— Но я испытываю также и чувство удовлетворения, — сказал он. — Лили будет счастлива, если примет предложение Невиля, а я наконец-то смогу устроить свою жизнь.

— Побывав вместе с Лили на могиле жены, вы убедились, что она ушла безвозвратно, не так ли? Вы, должно быть, очень ее любили.

— Любил, — согласился герцог, — но это было так давно. Я иногда подумывал жениться снова и обзавестись сыном и наследником. Но каждый раз я вспоминал о нашем с Фрэнсис ребенке, который мог оказаться сыном, и мне становилось горько от мысли, что придется выбирать, кто из них станет моим наследником.

— Еще не поздно, Линдон, — через силу сказала графиня, чувствуя на сердце тяжесть и холод, словно ей внутрь проникал дувший им в лицо ветер. — Я говорю о наследнике. В сущности, вам не так уж много лет. Вы чрезвычайно привлекательны. Если вы женитесь на молодой женщине, то сможете иметь несколько детей. Семья скрасит ваше существование, когда уйдет Лили.