Лили молчала, и он понял, что она откажется.

— Прости меня, — сказала она. — Я не хотела обижать тебя. Но я должна уехать. Надеюсь, ты понимаешь это. Я не могу здесь остаться, но я обещаю подождать до завтра.

* * *

Сэр Сэмюель Уоллстон и леди Мэри вместе с сыновьями проехали пять миль до Ньюбери-Эбби, чтобы пообедать еще раз с теми членами семьи, которые собрались уезжать на следующий день. Из вдовьего домика пришли Лорен и Гвендолайн. Герцог и герцогиня Анбери, Джозеф, Вильма, вдовствующая графиня и Элизабет сидели с ними в гостиной, когда туда вошел Невиль и извинился за Лили. Он сказал им, что у нее разболелась голова.

— Бедняжка, — сказала тетя Мэри. — Я сама страдаю от мигрени и представляю, как она себя чувствует.

— Для меня это удар, Нев, — сказал Хэл Уоллстон. — Мне так хотелось снова повидаться с Лили. Она очень забавная.

— Мне ее жаль, Невиль, — сказала Лорен. — Передай ей мои пожелания скорейшего выздоровления, когда увидишь ее.

— Она поступила разумно, не спустившись вниз, если у нее болит голова, — сказала Элизабет.

Вдовствующая графиня не была столь добра.

— У нас семейное событие, — сказала она, обращаясь к Невилю, — поэтому очень важно, чтобы твоя жена была рядом с тобой. Надеюсь, эти головные боли не войдут у нее в привычку? Весьма странно. Лили не похожа, на женщину, которая страдает нервными срывами.

— У нее болит голова, мама, — твердо заявил Невиль, — и вы должны ее простить.

Конечно, он не сможет долгое время скрывать от них правду. Это можно было бы сделать, если бы Лили согласилась с его планом, на что он очень надеялся. Его ум отказывался принять тот факт, что он не женат на Лили и что она никогда не будет его женой. У него нет никаких прав на нее. Она покидает его. Завтра ее уже здесь не будет.

Но у него есть еще ночь...

Надо суметь прожить вечер без нее. Сначала Невиль намеревался довести до конца свой обман относительно болезни Лили. У всех присутствующих было веселое настроение, возможно, потому, что на обеде присутствовали несколько молодых людей. Даже юному Дереку Уоллстону, которому было всего пятнадцать лет, позволили обедать вместе со старшими. Невиль решил изменить свое решение, иначе потом ему придется отвечать на письма о самочувствии Лили. Сейчас лучше всего было рассказать всю правду, по крайней мере тем, кого это близко касалось.

Поэтому, когда было покончено с последним блюдом и мать предложила дамам подняться из-за стола и отправиться в гостиную, оставив джентльменов пить портвейн, Невиль заговорил:

— Я прошу, чтобы вы ненадолго задержались, мама, — сказал он так громко, чтобы его могли слышать на противоположном конце стола. — Леди, я прошу вас тоже остаться. Мне нужно кое-что сказать вам.

Мать с улыбкой опустилась на стул и устремила взгляд на сына. Какое-то время он играл ложкой, лежавшей на столе. Он не планировал заранее, что будет говорить. Невиль всегда питал отвращение к заранее подготовленным речам. Подняв глаза, он оглядел присутствующих членов семьи. Большинство смотрело на него с вежливым интересом. Вероятно, они ожидали, что он будет прощаться с теми, кто завтра уезжает. Только Элизабет смотрела с тревогой, словно читая его мысли.

— Дело не в головной боли Лили, — сказал Невиль.

Наступила неловкая тишина. Дядя Сэмюэль прочистил горло. Тетя Сэди перебирала свой жемчуг.

— Сегодня она узнала, что не является моей женой, — сказал он. — Легально по крайней мере.

Несколько секунд стояла напряженная тишина, но потом, словно всех прорвало, на него посыпался град вопросов. Невиль поднял руку, и все резко замолчали.

— Я это подозревал с того самого дня, когда она приехала сюда. — И Невиль дал те же объяснения, которые раньше давал Лили. Их бракосочетание действительно состоялось, и это сделал человек, посвященный в духовный сан и имевший на проведение церемонии полное право, но этого мало. Недостаточно также и того, что они с Лили дали друг другу клятвы и что один из свидетелей жив и может удостоверить этот факт. Надо было соблюсти некоторые формальности, чтобы их брак был признан действительным церковью и государством. Эти формальности не были соблюдены, так как преподобный Паркер-Pay погиб, а бумаги утеряны. Другой свидетель умер в прошлом месяце в Сьюдад-Родриго.

— Значит, Лили не твоя жена, — сказал герцог Анбери, когда Невиль замолчал. — Ты никогда не был женат на ней.

— Ну и ну! — в ужасе воскликнул Хэл.

— Значит, Лили вовсе не графиня Килбурн. — Тетя Мэри сокрушенно покачала головой. — Теперь меня не удивляет, что у нее, бедняжки, мигрень. Клара, титул остался за вами.

Все сидевшие за столом говорили одновременно, кроме графини, молча смотревшей на сына, Джозефа, строго нахмурившего брови, и Лорен, уставившейся на стол.

— Но, Невиль, — Элизабет заговорила, и все сразу замолчали. — Я уверена, что ты, соблюдая все формальности, снова женишься на Лили, ведь так?

Все взгляды обратились к Невилю. Он попытался улыбнуться, но не смог.

— Она не хочет, — сказал он. — Лили мне отказала и не изменит своего решения.

— Что? — не выдержала графиня.

— Я предлагал уехать с ней завтра утром в Лондон, мама, — сказал Невиль. — Мы бы там тихо поженились по специальной лицензии, и никто, кроме нас двоих, ничего бы не узнал. Но Лили не хочет этого делать. Она не выйдет за меня замуж.

Неожиданно Элизабет улыбнулась и откинулась на спинку стула.

— Нет, она не выйдет, — сказала она больше себе, чем остальным.

Именно Гвендолайн озвучила то, о чем подумали все:

— Но это же чудесно! — воскликнула она, улыбаясь брату. — Теперь вы с Лорен можете пожениться, Нев. Вы можете назначить новый день свадьбы. Свадьба летом гораздо лучше, чем весной. У тебя будут в руках розы, Лорен.

Невиль крепко сжал в руке ложку. Он набрал в легкие побольше воздуха, чтобы ответить, но Лорен опередила его.

— Нет, — покачала она головой. — Нет, Гвен. Последние девять дней не могут быть вычеркнуты из жизни, словно их не существовало. Ничего нельзя изменить. Прошлого не вернуть. — Она посмотрела на Невиля. — Правда, Невиль?

Невиль не знал, хотела ли она, чтобы он подтвердил ее слова или начал горячо спорить. Он решил быть с ней честным и покачал головой.

— Правда в том, — сказал он, — что я дал клятву Лили на всю жизнь, и честь не позволяет мне нарушать ее. Какое значение имеет то, что у нее нет легального подтверждения? Мне это и не нужно. Я считаю и всегда буду считать Лили своей женой.

Лорен опустила глаза. По ее виду нельзя было понять, удовлетворена она или разочарована. Никто никогда не мог понять, что она в действительности чувствует. На первом месте у нее всегда было чувство собственного достоинства. И сейчас Лорен держалась с достоинством. Она была бледной и прекрасной. Невилю было искренне жаль ее. Ему хотелось освободить ее от той боли, которую она, должно быть, испытывала. Но к сожалению, здесь он был беспомощен.

— Это же абсурд, Невиль, — твердо заявила его мать. — Ты что, против государства? Против церкви? Если церковь считает, что вы не женаты, то так оно и есть. Твоя обязанность жениться на леди равного твоему положения, которая родит тебе наследника.

Лили не была леди, она не была одного с ним положения и, по ее собственным словам, не могла родить ему наследника. Но Лили была его женой.

— Вся эта история длилась всего девять дней, — сказал герцог. — Светскому обществу она, конечно, даст пищу для разговоров. Как только разразится новый скандал или появится какая-то другая сенсация, все сразу обо всем забудут. Твоя мать права, Невиль. Тебе надо поскорее вернуться к прежнему образу жизни. Женись на равной тебе. Не хочу ничего плохого сказать о Лили, но...

— Тогда и не говорите, дядя Вебстер, — тихо, но твердо сказал Невиль, отчего тот почувствовал себя неловко и покраснел. — Если у кого-нибудь возникнет желание нелестно отзываться о Лили, прошу иметь в виду, что я буду защищать ее честь всеми доступными мне способами и до тех пор, пока весь мир не признает ее моей женой.

— Ну и ну, — сказал Ричард Уоллстон. — Браво, Нев.

— Попридержи язык, — резко оборвал его отец.

— Страсти накаляются. — Элизабет заговорила о том, что не переставало терзать Невиля с тех пор, как он расстался с Лили в библиотеке. — Что будет с Лили, Невиль? Что она будет делать? Насколько мне известно, у нее нет близких и она никого не знает в Англии.

— Она хочет поехать в Лондон искать работу. Мне становится страшно от одной этой мысли. Я постараюсь решить этот вопрос и определить ее в чей-нибудь приличный дом. Но боюсь, что Лили не согласится. Она ведь очень гордая и упрямая.

В глазах Гвендолайн заблестели слезы.

— Мне так стыдно, — призналась она. — Моей первой мыслью было, что мы опять можем быть счастливы... Лорен, Нев и я. Я даже не поинтересовалась, что будет с Лили. Мне бы хотелось... Да, мне бы хотелось, чтобы она никогда не входила в нашу жизнь. Но она здесь, и я, сама того не желая, привязалась к ней. А она не убежит, Нев?

— Она дала мне слово.

— Невиль, — сказала Элизабет, — возможно, я смогу что-нибудь для нее сделать. У меня в Лондоне есть связи, и Лили мне очень нравится, хотя она и разрушила счастье нашей бедной Лорен. Ты позволишь мне поговорить с ней?

— Я хочу этого, Элизабет, — ответил Невиль. — Возможно, вы сможете убедить ее переменить свое решение. Может, она все-таки выйдет за меня замуж?

— Ничего не надо делать в спешке, Невиль, — посоветовал герцог. — Тебе выпал еще один шанс выбрать себе достойную графиню. Ты поступил бы мудро, если бы как следует подумал, а не руководствовался просто эмоциями.

Элизабет встала.