— Действительно! — вдруг воскликнула Луси, садясь прямо и вытирая слезы. — Я только сейчас поняла! А прежде мне даже в голову не приходило... Я очень беспокоилась насчет того, что ты будешь недоволен, но сейчас вижу, как это было глупо с моей стороны. Ведь ты полюбил меня такой, какая я есть, а не потому, что я являюсь чьей-то дочерью. Но именно по той причине, что эта женщина приходится мне матерью, я и оказалась идеальным донором для Кении! Ах, Падди, ты совершенно прав! Это судьба!

Патрик взял ее лицо в ладони и пристально посмотрел ей в глаза.

— Лу, я ни слова не понял из того, что ты сказала.

— Разумеется. Я и сама еще вчера ничего не понимала. Но сегодня, в беседке у озера, ты рассказал мне кое-что такое, что совершенно прояснило ситуацию. И я сообразила что к чему!

— Что сообразила?

— То, почему я оказалась подходящим донором для Кении, — снова повторила Луси. — Видишь ли, дело в том, что я не являюсь совершенно посторонним человеком, у которого по странной случайности оказалась именно та редкая группа крови, которая требовалась в данном случае. Я прихожусь вам родственницей!

— Родственницей?

— Да. По женской линии. Девичья фамилия моей матери — Моррисвилл! Бабушка Кении — Арлин Моррисвилл — была двойняшкой моей матери, которую звали Аннетт Моррисвилл.

— О Господи! — изумленно воскликнул Патрик. Несколько секунд он сидел молча, словно переваривая полученную информацию, а потом громко расхохотался. — Невероятно! Выходит, и я попался в ту же ловушку!

— Выходит, так, — улыбнулась Луси. — Такова, видно, твоя судьба! Тебе тоже досталась взбалмошная девица из рода Моррисвиллов.

— Ты имеешь в виду тех негодных девчонок, которые вступили в брак, позарившись на деньги будущего супруга?

— Неправда! Моя мама вышла замуж по любви, — возразила Луси.

— Догадываюсь! Как и ее чудесная дочь. Ведь ты любишь меня, Лу? — Патрик снова притянул ее к себе.

— Я люблю тебя так сильно, что это даже неприлично, — рассмеялась Луси.

— Превосходно! А как ты думаешь, прилично тебе будет прокрасться сегодня ночью в мою спальню после того, как Роберт уснет? Ведь ты уезжаешь дней на двадцать, и мне хотелось бы, чтобы в моей памяти осталось что-то приятное. Я же буду очень сильно скучать по тебе, — вздохнул Патрик.

— Но могу ли я оставить тебя без присмотра на столь долгий срок? — подозрительно прищурилась Луси.

— У меня больше причин не доверять тебе, — парировал Патрик. — Ты уезжаешь к Фреду, и кто знает?..

— Не беспокойся, все это уже в прошлом.

— Ты даешь мне слово?

— Конечно!

— Тогда и я обещаю тебе быть паинькой.

Луси удовлетворенно кивнула, а Патрик поцеловал ее в нос и добавил:

— У представителей мужской части нашего рода есть одна особенность. Мы можем быть большими любителями женщин, но если влюбляемся по-настоящему, то храним верность своей избраннице. Поэтому я хочу сказать тебе, Лу, что в этой жизни не существует ничего такого, что помешало бы мне любить тебя. Знай это и никогда не сомневайся во мне.

— Очень приятно слышать.

— Остался один поворот, и мы дома, — заметил Патрик, выглянув в окошко.

— А там нас ждет Роберт! — испуганно подхватила Луси.

Патрик тихонько рассмеялся.

— Да не бойся ты его так! Это ягненок в волчьей шкуре.

— Я не боюсь. Мне просто хочется, чтобы Роберт одобрил твой выбор.

— Он одобрит, не волнуйся.

— Ничего подобного. Роберт втайне считает меня весьма развратной особой.

— Каковой ты и являешься, — лукаво усмехнулся он.

— Ты ничуть не лучше, дорогой мой!

— Видишь, как хорошо мы друг другу подходим. — Патрик поцеловал ее, после чего помог выйти из автомобиля, остановившегося у самого крыльца особняка.

Сид как обычно сделал вид, что не слышал из разговора ни единого слова, но Луси показалось, что уголки его рта вздрагивают, а в глазах затаилась добродушная улыбка. Заметив это, она почувствовала, что у нее словно отлегло от сердца — по крайней мере один человек точно был на ее стороне!

Поджидавший в холле Роберт оказал им столь непривычный прием, что Луси на мгновение потеряла дар речи. Старый камердинер сначала широко улыбнулся Патрику, а затем шагнул к ней и почти что обнял.

— Я только что узнал чудесные новости, — торжественно провозгласил он, чуть отступив назад и неестественно выпрямившись. — Сначала от леди Мейды, а потом от Кэтти. Невозможно выразить словами, милорд, как я рад, что все так удачно сложилось!

— Значит, Мейди связалась с тобой?

— Да, милорд. Очевидно, ей хотелось уверить меня, что ее чрезвычайно радует создавшаяся ситуация. И должен заметить, что я действительно вздохнул после этого с облегчением. Я всегда с большим уважением относился к леди Мейде, но в мисс Луси существует нечто такое, чему трудно противиться.

— Очень трудно, Роберт. Это ты точно подметил! — усмехнулся Патрик.

— Я размышлял об этом всю неделю, милорд. И понимал всю сложность дилеммы, вставшей перед вами. Надеюсь, вы простите меня, старика, — продолжил Роберт со смущенным видом, — но я... ммм... позволил себе предпринять кое-какие действия, чтобы подтолкнуть вас в правильном направлении.

— Вот как? Какие действия, Роберт? — нахмурился Маккинли.

— Да, Роберт, какие действия? — включилась Луси в разговор, начинавший все больше и больше интриговать ее.

— Видите ли, в тот день, когда вы собрались посетить театр, я сообщил вам, что «мерседес» неисправен, но... это было не совсем так...

— Иными словами, ты специально заказал тот лимузин? — взволнованно спросил Патрик.

— Я подумал, что будет неплохо, если вы с мисс Луси получите возможность некоторое время побыть наедине. Подальше от посторонних глаз и ушей, а также в более... романтической обстановке.

— Роберт, ты несказанно удивил меня! — воскликнул Патрик.

Меня тоже, подумала Луси.

— Прошу меня простить, — сказал старый камердинер и виновато склонил голову.

— Ладно, дело прошлое, Роберт, — весело произнес Патрик. — А нас сейчас больше интересует настоящее. Насколько я понял, Кэтти тоже звонила тебе?

— Совершенно верно, милорд. Она была вне себя от радости, сообщая, что вы с мисс Луси решили пожениться. Кэтти очень сильно надеется, что Уэндейл-холл снова превратится в семейный дом, где будет раздаваться детский смех и топот маленьких ножек по ступенькам, — улыбнулся камердинер. — Помните, милорд, как вы любили в детстве съезжать по лестничным перилам? — добавил он с мечтательным выражением в глазах.

Луси удивленно посмотрела на Роберта. Как ни странно, но Патрик, похоже, был прав! Старик действительно не так суров, как кажется на первый взгляд. Просто его чопорный вид и старомодные манеры вводят несведущего человека в заблуждение, но под внешней оболочкой скрывается добрейшее и романтическое существо.

— Ради Бога, Роберт, не рассказывай Лу такие подробности моей биографии! — замахал руками Патрик. — Мне стоило стольких трудов завоевать ее уважение, а ты едва все не испортил. Представляю, что она теперь обо мне думает! Наверное, считает меня законченным разбойником.

— На самом деле разбойник здесь Роберт, — заметила Луси, приближаясь к камердинеру и целуя его в идеально выбритую щеку. — Но очень симпатичный разбойник!

Роберт покраснел, чем удивил ее еще больше.

— После того как мы с Падди поженимся, — решительно произнесла она, — каждый раз, когда мы будем отправляться в Уэндейл-холл, ты непременно будешь сопровождать нас. Но жить станешь не в домике привратника. Мы устроим тебя в комнате по соседству с детской. Кэтти будет нуждаться в помощи, когда у нас пойдут дети.

— Но я ничего не понимаю в воспитании младенцев, мисс Луси, — смущенно признался камердинер.

— В таком случае тебе придется научиться обращению с ними. Потому что одним ребенком у меня дело не ограничится. В моем роду всегда преобладали девочки, но хотя бы одного мальчика мы можем произвести на свет? А сейчас мне больше всего хочется выпить чашку твоего знаменитого чаю, Роберт.

— Слушаюсь, мисс.

Луси вздохнула.

— И не называй меня «мисс»!

Роберт на секунду задумался, а потом кивнул.

— Действительно, при сложившихся обстоятельствах мне не пристало обращаться к вам подобным образом. Отныне я должен называть вас по-другому. Итак, что вы пожелаете к чаю, миледи?

Луси застонала в бессилии, а потом тряхнула головой и рассмеялась.

— Ладно, сдаюсь! Видно, правильно я сказала в самом начале, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Что ж, обещаю быть хорошей монахиней, — пожала она плечами. — Ваша взяла!

— Монахиней? — удивленно повторил камердинер. — Простите, миледи, я не совсем понял.

На этот раз расхохотался Патрик.

— Даже и не пытайся понять, Роберт. Иди-ка ты лучше на кухню.

Старый слуга послушно удалился, а Патрик шепнул Луси на ухо:

— Должен сказать, что мне понравилась мысль насчет большого количества детишек. Тесное общение с Кении пробудило во мне отцовские чувства. Но малыш все же приходится мне племянником, а не сыном. Вернее, даже внучатым племянником. Так что я вовсе не буду возражать, если ты родишь мне мальчика.

— Ну, если это будет не так, то тебе придется винить только себя одного. Потому что пол ребенка определяет мужчина. Во всяком случае, так говорят. Однако я уверена, что с тобой у меня сразу же получится именно мальчик! — блеснула глазами Луси. — Кстати, возможно, маленький наследник Уэндейла уже в пути, ведь в беседке у озера мы не позаботились о предохранении.

— Правда? — с надеждой произнес Патрик.

— Послушай, не поставил ли ты себе целью намеренно сделать меня беременной? — подозрительно поинтересовалась Луси.