— О девочках. Они часть твоей семьи.

— У меня раньше даже не было…

— Кабот, Дрейк и Джосуэ в прошлом году провели с нами День благодарения, а потом пришли на Рождество.

— Серьезно? — спросил я, удивившись, что Ян упрекал меня насчет ребят. Мне казалось, они ему по душе. — А что, черт возьми, можно было поделать? У них же нет никого, кроме нас, и… Я… Мы…

— Просто…

— Я думал, тебе нравилась их компания!

— Нравилась! И нравится! — крикнул он, вновь пустившись расхаживать. — С мальчиками все хорошо. Просто задумайся на секунду. Что ты почувствуешь, когда осознаешь, что невозможно притащить к нам домой каждого ребенка из программы защиты свидетелей?

— Я и так осознаю.

— Уверен?

— Не обязательно язвить, — посоветовал я. От снисходительного тона Яна закипала кровь.

— Наплевать. Фактически, ты приводил домой каждого ребенка, который подпадал под нашу ответственность.

— По уважительным причинам.

— А разве так будет не всегда?

— Прошу, прояви немного доверия.

— Не начинай. Дело не в доверии или чем-то еще. Я знаю, что ты всегда ищешь возможность помочь.

— Ты сам-то себя слышишь? — Ян нес бессмыслицу. — Я даже не успел приступить к работе. Откуда мне знать, что я буду или не буду делать?

— Повторяю, все дело в твоем желании завести семью. Это чудесно, но мне не хочется. Я не хочу собственного ребенка, не хочу быть приемным отцом. Просто… не хочу.

— С ума сошел? Я тоже не желаю становиться отцом.

— Вранье, — отрезал Ян.

Нет, не вранье.

Пусть слова Аруны и заставили меня задуматься, каким бы папой я стал. Но я бы не сказал, что рвусь завести детей. Аруна хорошо меня знала, верила в меня и, возможно, права насчет моих родительских способностей. Но это же не означает непременное отцовство. Разве мое стремление позаботиться о ком-то означало, что я готов к ребенку? Разве я не мог просто побыть наставником, помочь ребятам, оставшимся без поддержки? Ответов у меня не нашлось, но я бы точно не стал навязывать свой выбор Яну. Никогда бы не предположил, что он обязан хотеть чего-то лишь потому, что этого хочу я. В первую очередь, мы в браке были партнерами. Ян всегда стоял для меня на первом месте. А теперь он считает, что я буду давить на него из-за собственных желаний. Его слова больно задели.

Я был ошеломлен, и, должно быть, на лице отразилась обида.

— Ты ведь понимаешь, что это так, — сипло проговорил Ян, протянул ко мне руку, но остановился. — Ты готов стать отцом.

— Ян, — сказал я, переводя дыхание и стараясь не наговорить лишнего. — Я…

— Знаешь, что самое худшее? — задиристо спросил он. — Думаю, ты даже не осознаешь, что уже стал папой.

— Кому это? — резко поинтересовался я.

— Для начала Джосуэ, и Каботу, и Дрейку.

— Ох, умоляю тебя, Ян. Я…

— Нет, я умоляю! Ты хоть представляешь, каково это — наблюдать, как ты тащишь домой беспризорников? Боже, Миро, почему ты продолжаешь? Откуда взялась эта мания?

— Из желания позаботиться? Из желания быть порядочным человеком?

— Хватит, — рявкнул Ян. — Речь не о том, чтобы пригласить в гости Шарпа после расставания с девушкой. Не о том, чтобы посидеть с Саджани или о чем-нибудь подобном. Ты не способен держать дистанцию с людьми, которых встречаешь на работе.

— Не знал, что это тебя настолько беспокоит. Могу больше не приглашать мальчиков, так что ты…

— Я не о мальчиках! — заорал Ян, размахивая руками. Он раскраснелся, его голос дрожал от эмоций. — Мне нравятся мальчики! Но пример уже перед глазами.

— Я…

— Тебе необходимо холить и лелеять других людей. Такова твоя натура, и я люблю тебя за это. Просто ошибочно считал, что дома меня будет достаточно.

— Тебя более чем достаточно. — Я резко выдохнул, обескураженный его признанием. Ян был для меня целым миром! Вся жизнь вращалась вокруг единственного человека. Как он мог даже на секунду подумать, что мне его мало.

— В смысле… как… черт! Я хотел сказать, что тебя тянет заботиться не только обо мне. А обо всех сразу.

— Неправда.

— Чушь собачья. И ты сам прекрасно это понимаешь.

Я помотал головой, не представляя, как заставить Яна меня услышать.

— Слушай, прямо сейчас мне похрен. Можем разобраться с детьми позже…

— Ян, я не умираю от желания стать отцом или…

— Опять же, не о том я беспокоюсь прямо сейчас, — проговорил он. Его повышающийся голос предвещал недоброе, но Ян не закричал и продолжил расхаживать из стороны в сторону. Видимо, он больше не собирался на меня орать. — Моя главная забота — не пустить тебя на работу в Детский отдел WITSEC. Конец спора.

Я скрестил руки, наблюдая, как Ян мечется словно зверь в клетке.

— Неужели?

— О да, однозначно. — В его стальном, резком тоне звучала угроза.

— Как же?

— Я не позволю.

Правильно ли я его расслышал?

— Ты вроде не пил вчера вечером, — засомневался я. С одной стороны, меня злило то, что Ян внезапно возомнил свое слово законом. С другой — успокаивало понимание, что буйство вызвано лишь смертельным страхом за мое собственное сердце, рискующее ежедневно разрываться на части. Реакция Яна оправдывалась любовью. Но все же он вел себя как придурок. Мне нужно было выключить его защитный режим и вернуть знакомого разумного человека.

— Чего?

— Ты вроде…

— Я выпил пару бокалов. Ты опрокинул не меньше девяти, — перебил он. В резкой интонации прозвучало осуждение. — Какое отношение это имеет к разговору?

— Ты явно пьян, — заявил я, надеясь, что шутка сработает.

— Что ты сказал? — Ян повысил голос.

— Не позволишь? — повторил я слова и замотал головой в знак их полного безумия. — С какого хрена?

— Миро… — Ян шумно выдохнул, будто терял терпение, и подскочил ко мне. — Серьезно?

— Да, серьезно. И не выставляй меня идиотом.

— Тогда, пожалуйста, любовь моя, перестань вести себя как идиот, — тихо проговорил Ян, уговаривая. И его тон, и поведение изменились: он убеждал меня выслушать, услышать, и успокаивал глубоким, вибрирующим голосом.

— Ян…

Он помотал головой.

— Ты меня не понимаешь. Тебе кажется, что я нападаю, но нет, — сказал Ян, дрожа от эмоций. Он глубоко вздохнул, его руки тряслись. — Пожалуйста, просто прислушайся.

Я шагнул ближе, но Ян отступил, рукой показывая, чтобы я не подходил. Он развернулся, отошел и сел на кровать, лишь после подняв на меня взгляд.

— Мы — разные. Тебе нужно заботиться не только обо мне, и я понимаю, правда. Когда появились мальчики, когда мы сблизились с Каботом и Дрейком — я отнесся нормально. У них не было никого кроме нас. В прошлом году ты привел Джосуэ, и вновь, понятно. Но теперь речь не о случайных свидетелях. Ты станешь приемным отцом для сотен детей. Не представляю, как подобное может закончиться благополучно.

— Совсем не так, — заверил я, сев рядом. Приблизился, но не знал, примет ли Ян мои прикосновения.

Он будто смирился, почти сокрушенный печалью. И, честно говоря, это было даже хуже гнева. Его стремление к борьбе угасло, получив поражение. Я бы лучше терпел крики, чем смотрел на страдания Яна, особенно когда виноват в них был я сам.

— Думаю, ты слишком наивен.

Он буквально добивал меня.

— Ян…

Он повернул лицо ко мне. От грусти, проскользнувшей в его взгляде, у меня внутри все сжалось. Я поразился: Ян пребывал в полнейшем ужасе.

— Я тебя не брошу.

Он машинально кивнул, видимо, не поверив.

— Ян…

— Представь хотя бы на секунду, во что превратится наша семья, если ты продолжишь добавлять людей. Будем ли мы вообще видеться, если ты начнешь работать в Детском отделе?

— Я…

— Нет, тебе правда нужно задуматься, — подчеркнул Ян, всматриваясь в мои глаза. — Как твоя работа повлияет на нас?

Все останется по-прежнему. Да, изменятся мои обязанности. Ежедневно я буду сталкиваться совсем с другими людьми и ситуациями. Но ведь так и останусь маршалом. Я покачал головой.

— Честно, мне кажется, ты перебарщиваешь.

— Нет. Не желаю, чтобы что-то встало между нами. Я выбрал тебя. Хочу тебя. Раз ты настаиваешь на работе, значит меня недостаточно.

— Просто смешно, — огрызнулся я. Внезапно это стало напоминать шантаж. Если я не пойду вслед за Яном в опергруппу или куда-то еще, то он засомневается в моей преданности? Нелепость! Я любил его, но знал, что выбивание дверей и аресты — явно не в списке моих сильных сторон.

— Ян, тебе нужно…

— Нет, подумай. Я хочу делать дело. Мы можем остаться в отделе расследований под руководством Кейджа. Или вместе перейти в оперативную группу. И в том, и в другом случае мы сможем забывать о делах до следующего рабочего дня. Будут ли передышки в Детском отделе?

Фактически, Ян указывал, что мне делать с собственной жизнью. Высокомерно, обидно и узколобо… Но я знал, что причина тому — его личные потери. Отец Яна пропал после развода, мама — умерла. Ян только что принял важное решение покинуть армию. И что же у него останется, если его покинет муж? Мне нужно успокоить Яна, но не сдать своих позиций.

— Конечно будут.

— Нет, не думаю. Я тебя знаю. Дети, их спасение, проблемы, требующие решения, — все это навсегда поселится у тебя в голове.

— Ян…

— Я ушел из армии, чтобы быть рядом с тобой дома и на работе. Если мы больше не напарники и перестанем видеться из-за твоей бесконечной работы, тогда в чем был смысл? Объясни, какой смысл?

— Смысл в том, что мы вместе. Ты дома, и…

На тумбочке зазвонил его телефон. Мы были обязаны ответить, поэтому после нескольких секунд мучительного молчания, Ян встал и обошел кровать. Глянув на экран, он поднял телефон и заговорил: