— И Ян, ты можешь…

— Ты все еще на улице? — настаивал Элай.

— Где, блядь, Ян?

— Он отключен. Команда ГСО проводит вторичную зачистку внутри склада, — сообщил нам Дорси. И хотя я не был в восторге от этого, он хотя бы не возглавлял эту команду.

— Миро, где ты, блядь, шляешься, потому что GPS сейчас показывает…

— Заткнись на хер, — оборвал Дорси, когда Элай заговорил. — Миро, ты куда-то свернул? Потому что, похоже, мы потеряли тебя на последнем повороте.

— Какого хрена ты имеешь в виду, потеряли… Миро, где ты, черт возьми? — закричал Беккер.

Но я бежал за Кейджем по меньшей мере кварталов восемь, а теперь мы оказались на пятом этаже. И я больше не был в состоянии произносить слова.

Услышав, как Кейдж вынес дверь, ведущую на крышу — звук открытия аварийного выхода, похожий на звук гигантского резинового штампа, было трудно не услышать, — я выскочил на открытое пространство вслед за ним, отставая от него примерно на десять футов, а звук ботинок на кожаной подошве, скребущих по шершавому бетону, походил на скрип ногтей по классной доске, и этот звук только усиливал мой быстро нарастающий страх по мере того, как они подбирались к краю крыши.

Я думал, Кейдж остановится.

Он не мог не остановиться.

Сколько раз я слышал от него: «Маршалы не прыгают со зданий, Джонс», — я готов был поставить свою жизнь на то, что, когда другой парень сиганет с разбегу в сторону соседней крыши, Кейдж остановится. Но нет. Он последовал за ним, а я был так поражен, что на мгновение потерял контроль и неуклюже заскользил ногами по гравию, размахивая руками в попытке восстановить равновесие и остановившись лишь на краю здания, с которого мне тоже предстояло прыгнуть, как это только что сделал Кейдж.

А потом наступил тот самый момент, когда вся жизнь пронеслась перед глазами размытым пятном, и я понял, что единственного человека, на которого всегда мог положиться… не стало.

Никто, кроме Яна, не в состоянии был понять, что Кейдж для меня значил. Да, это клише, но у меня никогда не было отца; рядом никогда не было мужчины старше, который взял бы меня под свое крыло, никогда не было того, кто стал бы одновременно и наставником, и опекуном, не только потому, что обязан, но и потому, что сам этого хотел. С этой секунды я уже никогда не буду прежним.

А хуже всего то, что я узнал Кейджа еще лучше после одного неловкого и до нелепости жутковатого ужина в феврале. Всего один странный день святого Валентина, и все изменилось. Не то чтобы мы стали друзьями или я вообще начал понимать, как устроен его мозг, но я наверняка знал, как сильно он любит своего мужа и на что пойдет, чтобы защитить его. Не каждый готов принять пулю за того, кого любит. Мы с Яном знали секрет, о котором было неизвестно остальным, потому что Кейдж ни словом не обмолвился членам своей команды о том, что в него стреляли. Вместо этого он просто взял пару отгулов и появился на работе в следующий понедельник, как будто ничего даже отдаленно интересного не произошло. Поскольку ему нравилось выглядеть пуленепробиваемым, мы с Яном не видели причин вмешиваться и нарушать это восприятие.

Преданность, которую он оказывал своим людям, мне и всем, кто на него работал, распространялась и на его близких. Он беспокоился обо всех: о своей семье, друзьях, команде, и, честно говоря, одно его присутствие успокаивало. Но сейчас…

Сердце замерло в груди, желудок скрутило в тугой узел, а дыхание перехватило, когда я на секунду закрыл глаза и попытался примирить то, во что всегда верил — его непобедимость, — с тем, что только что видел — его кончиной, — прежде чем подойти к краю и посмотреть вниз.

Там, ухватившись за тонкую кромку того, что можно было бы назвать лишь полетом фантазии архитектора — не более чем декоративная лепнина на здании, — на одной руке висел Кейдж, мертвой хваткой держа преследуемого парня над пятидесятифутовым провалом.

Я чуть не упал замертво.

— Держи его, — процедил Кейдж, подтягивая парня ко мне.

Я бы не смог этого сделать. Ян не смог бы этого сделать. Для этого требовались мышцы, которыми ни один из нас не обладал, и способность поднимать по меньшей мере фунтов двести. И Кейдж делал это, по сути, одной рукой.

Я был силен, но не настолько, и не мог представить себе концентрацию силы, необходимую, чтобы удержать парня от падения.

Я схватил беглеца, осознавая, что передо мной не кто иной, как Кевин Гэннон — ну конечно же, именно поэтому Кейдж и бросился за ним, — затащил его через край и надел на него наручники.

— Не двигайся, — предупредил я. Обычно я прижимал подозреваемого коленом к земле, но этот беглец не сопротивлялся и не двигался. Он просто лежал, абсолютно обмякнув.

— Нет, — выдохнул он, — не двигаюсь.

Вновь склонившись над краем крыши, я увидел, как Кейдж держится обеими руками за ее верхний край, и подался вперед, чтобы предложить ему руку.

— Держи своего пленника, Джонс, — хрипло приказал он, затем подтянулся, повернув корпус, уселся на выступ, и, перекинув ноги, встал.

Я отступил, наблюдая, как он быстро отряхнул свой темно-синий костюм, поправил галстук и повернулся ко мне.

И я просто не мог перестать глазеть на него.

Кейдж нахмурился.

А я понятия не имел, что сказать.

— Никому не говори, — предупредил он, и затем направился к выходу с крыши.

Никому не говори? Он что, издевается? Я был едва в состоянии дышать!

Ебаный в рот.

Пришлось сосредоточиться на том, чтобы восстановить дыхание.

Как только легкие снова смогли функционировать — Господи Иисусе, а я-то думал, что только Ян умеет останавливать мое сердце, — я наконец повернулся и посмотрел на своего пленника.

— Этот мужик реальный псих, — заметил Гэннон.

Я серьезно кивнул.

— Но зато, знаешь, — резко выдохнул он, — просто потрясающий.

На этот раз он заслужил от меня небольшую улыбку.

Кейдж подождал нас у последнего лестничного пролета и открыл дверь, столкнувшись с семерыми полицейскими в форме. Поскольку теперь его лицо было узнаваемо, как и лица мэра, суперинтенданта и прокурора штата, копы убрали оружие в кобуру, вытянулись по стойке смирно и стали ждать приказа.

Кейдж лишь нахмурился и велел им отойти в сторону, чтобы мы могли пройти. Когда мы приблизились к складу, я увидел Чинга и Беккера, поджидающих нас вместе с Дорси, Райаном, Шарпом и Уайтом. Яна нигде не было видно, но так как район операции кишел правоохранительными органами, меня это не волновало. Ковальски и Элая тоже не было, они вернулись в офис на дежурство для проверки ордеров, и чтобы быть связными для тех, кто оказался на выезде. Формально, дежурить должны были мы с Яном, но к Элаю приедет кузен Айра из Сан-Франциско, и он не хотел застрять на задании, когда нужно будет забирать парня из аэропорта О'Хара. С нашей работой все может пойти наперекосяк в любой момент. Легче просто не вступать в бой, чем пытаться из него выбраться.

— …охраняется, и все газовые баллоны VX изъяты.

Мои мысли находились далеко, так что избыток информации прошел мимо меня.

— Но отряд ГСО вызвали на экстренный вызов в Гайд-парк, так что они уехали.

— Нам нужно проверить ордера на всех арестованных, — начал Кейдж, указывая на людей, лежащих на земле лицом вниз со скованными за спиной руками. — Прогоните всех через базу Национального информационного центра преступлений, а потом…

— Это действительно необходимо? — поинтересовался Даррен Миллс, новый заместитель маршала, занявший место Кейджа после его повышения.

Во-первых, Святый Боже, он перебил Кейджа.

Во-вторых, он не только подвергал сомнению слова нашего босса, своего босса, но и задавал глупые вопросы.

Я взглянул на Чинга, который в свою очередь бросил взгляд на Беккера, а тот поморщился. Уже не впервые Миллс, избранный комитетом без одобрения Кейджа и его босса Тома Кенвуда, нес всякую чушь. Кроме того, он пропустил подачу заявки на конфискацию активов, поэтому мы пропустили ежемесячный аукцион, где получали автомобили, на которых ездили и на которых порой не хотелось ездить, но все равно приходилось — в памяти сразу возник ужасный гвоздично-розовый кабриолет, — и он до сих пор не знал, кто чем занимался в нашем здании.

С годами я пришел к выводу, что существует два вида назначения, что, вероятно, справедливо для всех рабочих мест. Бывали люди, которые тихонько приходили, узнавали положение дел и очень усердно трудились, чтобы все видели, что они справляются с выполнением своей работы. Но есть другие, такие, как Миллс, которые входят с важным видом и создают видимость, что управляют и руководят командой. В его защиту можно сказать, что группа следователей обычно отчитывалась перед заместителем, как все мы отчитывались перед Кейджем, когда он занимал эту должность, но, получив повышение, Кейдж изменил систему отчетности, так что ведущий следователь, в настоящее время Беккер, напрямую контактировал с ним — в обход Миллса. В ответ Миллс обратился к Кенвуду, маршалу США по Северному округу Иллинойса, одному из девяноста четырех человек, назначенных президентом и утвержденных Сенатом, с жалобой на то, что Кейдж не отказался от всех своих полномочий.

Во всяком случае, такова была суть, и я знал это лишь потому, что Дорси и Райан находились в офисе и прогоняли через базу беглеца, когда Миллс ворвался в кабинет Кейджа без приглашения.

— Правда? — Я невозмутимо ел крылышки одно за другим, облизывая пальцы, пока мы сидели в «Криспе» на Бродвее. Ян рядом подвинулся и, посмеиваясь, наблюдал за мной, но тоже внимательно слушал. — Миллс влетел в кабинет, не спросив Элис?

Кейдж нуждался в помощнике с тех пор, как я его знал, и в конце концов получил его в лице маленькой, стройной, но мегаэффективной Элис Салерно, одной из самых красивых женщин, которых я когда-либо встречал в жизни. У нее была стрижка пикси, темная смуглая кожа бронзового оттенка и огромные темно-карие глаза с самыми густыми черными ресницами, которые я когда-либо видел. Еще она обладала фантастическим чувством стиля, и сколько бы комплиментов я ей ни делал, она отвечала мне тем же, часто повторяя, что если бы у ее мужа имелась моя коллекция обуви, она бы не жаловалась. Тот факт, что она могла одновременно болтать со мной, проверять электронную почту и отвечать на вопрос Кейджа, если он внезапно высунет голову из своего офиса, красноречиво подтверждал, что она охватила абсолютно все аспекты жизни своего босса, от запоминания где и когда он должен быть, до того, какой отчет ему нужен. Элис покидала офис только поле Кейджа. Поэтому я уверен: то, что Миллс прошел в кабинет, проигнорировав ее, стало его первой ошибкой.