— Нет.
Я замер, слегка наклонившись, чуть поморщился и ухмыльнулся.
— Что нет?
— Не сработает, — сообщил Ян категорично. — Не будь таким очаровательным и неотразимым, каким обычно я тебя считаю.
Что-то новенькое.
— Ты считаешь меня неотразимым?
— И сексуальным, и тому подобное, — подтвердил он. — Но сейчас это неважно.
— Почему?
Мне правда хотелось узнать. Всегда было приятно понимать, что Ян меня хочет, но он не часто открывался.
Даже по прошествии стольких лет он не стал больше делиться своими чувствами и мыслями. Это просто было ему чуждо. Не знаю почему. Из-за взаимоотношений с матерью, которая эмоционально отстранилась после ухода отца, или из-за службы в армии. Или Ян был таков от природы. Я понимал, что уроки, полученные в детстве, не растворяются в воздухе с наступлением половой зрелости. Они запоминаются навсегда.
— Не будем ходить вокруг да около, — объяснил Ян. Его тон был резок и сердит. — Поцелуи, касания, объятия — все запрещено, пока мы не разберемся.
По утрам, до получения большой дозы кофеина, настроение у меня бывало отвратительное, и Ян прекрасно это знал. Я не мог сообразить, почему же он пытается…
— Выпей еще, — велел он, дернув подбородком в сторону манящей чашки. — Живее.
Я сделал несколько глотков. Жидкость не обжигала, ее вполне можно было спокойно пить. Еще один факт, который Ян обо мне знал.
— Хорошо. Что теперь?
Ян скрестил руки на груди и широко расставил ноги. Понятно. Мы возвращались к разговору, прерванному прошлой ночью. О наших карьерах.
— Значит, мы собираемся обсудить то, что я не хочу носить бронежилет.
Ян ждал и наблюдал за мной прекрасными, ясными глазами, как и накануне. Но сейчас его зрачки не были расширены, а веки — полуопущены. Ян сосредоточил взгляд на мне, и ранним утром выносить это было нелегко.
— Не спорю, важный вопрос. Но почему мне нельзя к тебе прикасаться?
— Потому что тогда я не смогу сконцентрироваться. А мне нужно узнать, какого черта ты перехотел быть моим напарником!
Я понимал, правда. Ян ушел из армии не ради меня, а ради самого себя. Но все же он отказался от службы в войсках специального назначения во многом затем, чтобы работать рядом со мной и прикрывать мою спину. Я, в свою очередь, сказал Яну, что его путь — не лучший для меня вариант, и он отнесся к моим словам как к предательству. Оттого и весь этот переполох. Здесь присутствовал здравый смысл, но вот шума для небольшой ванной оказалось слишком много.
Я вышел, захватив кофе с собой. Ян сразу же меня нагнал и преградил дорогу. Ему-то не мешала драгоценная жидкость в руках.
— Поговори со мной.
— Тогда посиди, пока я одеваюсь.
Он заворчал, но позволил мне пройти. Я сделал несколько глотков, поставил чашку на тумбочку и полез в шкаф.
— Итак, — нетерпеливо произнес Ян, усаживаясь на кровать и наблюдая за мной.
— Мы с Кейджем пошли в Детский отдел, чтобы поговорить…
— Нет, — остановил он. — Давай с того момента, как тебя ударили.
Ян всегда любил подробности и хотел знать обо всем. Неудивительно, что его не устраивало, если я начинал рассказывать с середины.
— Вчера я встретил Вэнь Ли, — заговорил я. — Ее отправили в дом, где маленьких девочек принуждали к проституции.
Ян промолчал. Глянув через плечо, я заметил его ошеломленное лицо.
— Правда, — вздохнул я, развернувшись. — Ты бы видел сестер. Обе в синяках, обе… — Я не смог признаться, что у девочек обнаружили венерические заболевания, они вздрагивали при любом шуме и дергались в сторону от каждого мужчины, кроме меня. Когда Хань увидела меня на пороге комнаты, то чуть не задохнулась от радости. — Это было кошмарно.
— Где они сейчас?
— С тетей, в Сан-Антонио.
— Куда запропастилась эта тетя раньше?
Я пересказал несколько главных моментов длинной истории и объяснил все хитросплетения.
— Ладно, хорошо, — вздохнул Ян. — По крайней мере, теперь девочки в безопасности. Но при чем тут твое нежелание работать со мной?
— Никто не присматривал за Вэнь и Хань. И подобное происходит со многими детьми под опекой Детского отдела.
Лицо Яна медленно озарилось пониманием. Я увидел страх: в сведенных бровях, в стиснутых зубах. А затем, конечно, Ян скрестил руки на широкой, мускулистой груди.
— Ни за что.
— Погоди.
Он встал.
— Ни за что, Миро.
— Почему?
— Ты будешь заботиться о детях.
— Именно.
— Ага, и это обернется катастрофой.
— С чего вдруг?
— Ты же знаешь.
— Судя по всему, нет, — возмутился я.
— Не делай этого, — велел Ян. — Работа в Детском отделе — не твой вариант, и точка.
— Не тебе решать.
— Разве? — драматично заявил он.
— Просто…
— Тебе нельзя там работать. Это не лучшее место для тебя.
— Кейдж, кажется, считает иначе.
— Ну, Миллс назначает…
— Мы оба понимаем, что Кейдж его ни во что не ставит. Сомневаюсь, что Миллс надолго задержится на своем месте. Не стоит к нему сильно привыкать.
— Мне плевать на Миллса, — вспылил Ян, расхаживая из стороны в сторону. — И на самого себя. Я переживаю о тебе, и работа в Детском отделе — очень плохая идея.
— Да что не так с отделом?
— Очевидно же.
— Нет, — раздраженно ответил я. Ян никогда не сомневался в моих способностях, и я не мог понять, почему ему кажется, что я не справлюсь с детьми. — Не очевидно. Объясни, о чем ты думаешь.
— Разве ты не понимаешь, что пострадаешь?
— Каким образом? Бумагой порежусь, что ли?
— Не умничай, — прошипел Ян. В его голосе клокотал гнев.
— Даже и не начинал. Я скорее пытаюсь сообразить, что ты имеешь в виду.
Он схватил меня за руки и пристально посмотрел в глаза.
— Ты пострадаешь, потому что, как всегда, слишком вовлечешься в жизни детей. И, как всегда, что-нибудь пойдет не по плану, а ты будешь горевать.
Я осмыслил слова, задумался на секунду. Ян считал, что меня поглотит горе, если что-то случится с каким-нибудь ребенком. И он не ошибался: да, мне будет больно. Но подобный риск существует в любых взаимоотношениях, личных или рабочих. Это не означает, что нужно бездействовать.
— Серьезно?
В подтверждение раздалось рычание.
— Ради всего святого, Ян, — вздохнул я, обхватывая его лицо ладонями. — Конечно, я пострадаю. Но это же только одна из сторон работы, верно?
— Нет, — возразил Ян, высвобождаясь из моих рук и отступая на несколько шагов. — Миро, ты был приемным ребенком. Ты помнишь, каково не иметь дома и близких. Разве постоянное напоминание пойдет тебе на пользу?
— Не пойдет, — согласился я. — Хотя именно поэтому я и умею сопереживать.
Ян помотал головой.
— Мы так не договаривались.
— Договаривались? О каком договоре речь? — прохрипел я. Разговаривать с Яном — все равно что вырывать зуб. Этот мужчина слишком замкнут.
— Ты мой напарник.
— Да, а ты — мой, — напомнил я. — Бьюсь об заклад, Кейдж ожидает, что сегодня ты поедешь со мной проверять детей.
— Чего вполне хватит на один день, — многозначительно произнес Ян. — Но не больше.
— Я временно исполняю обязанности директора.
Он помрачнел.
— Говори.
— Ты должен сказать Кейджу, что нужно найти кого-нибудь другого.
— О? Просто сказать Кейджу?
— Да.
— Ян, я…
— Нет. Кейдж поймет, если ты объяснишь, что не можешь вступить в должность, потому что сам был приемным ребенком.
— Но ведь это ложь.
— Мне плевать. Я не хочу, чтобы ты работал в Детском отделе. Поэтому согласен на любую отговорку, которая поможет отказаться.
— А если я против отговорок?
Ян помотал головой.
— Ян, ты…
— Нет, — настойчиво повторил он. Я различил злые, жесткие интонации в его голосе. — Я не позволю тебе сотворить с собой такое. Это полнейшая хрень.
— Поверить не могу, что ты всерьез, — надавил я, уверенный, что в любую минуту он образумится. Его рассуждения были напрочь лишены логики.
— О, я совершенно серьезно, — парировал Ян запальчиво, с глубокой убежденностью в собственной правоте.
— Брось, Ян. Ты сам на себя не похож.
— У меня есть право голоса, — напомнил он непоколебимо. — Мы не просто партнеры. Мы женаты, и мое мнение имеет какое-то значение.
— Оно всегда имело значение!
— Да, но теперь более весомое. Если я говорю «нет», значит нет.
Я любил Яна, но он вел себя просто-напросто смешно.
— Брак не так работает!
— А я думаю, именно так, — хрипло заявил Ян и тяжело сглотнул. Его голос сочился гневом.
Мне нужно понять настоящую причину злости. Чего Ян настолько сильно боялся? Ведь дело не в контроле, Ян не пытался меня сломить. Прямо сейчас он пребывал в безграничном ужасе. Нужно лишь понять почему.
— Ты слышишь меня?
Ян — прирожденный защитник, и сильнее всего он оберегал меня.
— Милый, у тебя не получится до конца жизни стоять между мной и всем остальным миром, — объяснил я, сохраняя ровную интонацию, чтобы Ян вслушался и прекратил брыкаться. — Я этого и не желаю.
— Видимо, мне придется, раз уж ты не включаешь собственную голову.
Я глубоко вздохнул. Господи боже, он на драку нарывается, что ли? Ян практически бросал мне вызов.
— Я понимаю, что творю.
Судя по недовольному ворчанию, Ян злился даже больше, чем мне показалось изначально.
— Слушай, я ведь знаю, что у тебя природный инстинкт повсюду создавать семью.
— О чем ты?
У меня же был Ян. Он моя семья. Нет никого другого, кроме…
"Нити судьбы" отзывы
Отзывы читателей о книге "Нити судьбы". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Нити судьбы" друзьям в соцсетях.