— Слуги сообщили мне, что Хетти поехала сюда, — объяснил сэр Николас, — и, поскольку это недалеко, я решил отправиться на поиски.

— Ну вот вы меня и нашли! — воскликнула Хетти. — Как замечательно, что вы решили погостить! Папа и мама очень ждали вас.

Сэр Николас остановил взгляд на ее очаровательном личике и медленно произнес:

— Я надеюсь, что вы тоже ждали меня.

— Ну конечно, — улыбнулась Хетти. — У меня столько интересных планов! Пойдемте, нам пора домой.

Она повернулась и словно в первый раз за все это время заметила Фенеллу.

— Послушай, Фенелла, ты выглядишь как сорванец, и тебе не мешало бы купить новое платье. То, которое на тебе, давно следовало бы выбросить!

По выражению ее глаз Фенелла поняла, что истинной причиной этого выпада было то, что она слишком мило беседовала с сэром Николасом в тот момент, когда Хетти вошла в гостиную. Растерявшись, она не знала, что ответить, но тут вмешался лорд Корбери:

— Тебе не хуже моего известно, Хетти, что кузен Лайонел тратит все деньги на книги, а на Фенеллу ничего не остается. Новые туалеты, о чем ты, возможно, и не подозреваешь, стоят довольно дорого.

Фенелле было очевидно, что гневная отповедь лорда Корбери была вызвана вовсе не желанием защитить ее, просто он с трудом сдерживал ненависть к сэру Николасу за его богатство и за то, что Хетта так тепло его встретила.

— Бедняжка Фенелла, я совсем забыла! — жеманно пропела Хетги. Она протянула руку лорду Корбери. — До свидания, Периквин, я очень рада нашей неожиданной встрече. Я знаю, что мама и папа будут счастливы пригласить тебя как-нибудь к обеду. Папа только вчера интересовался, когда ты вернешься.

Обращаясь к сэру Николасу, она добавила:

— Мы с Периквином росли вместе, но с тех пор, как он оставил службу, он очень весело проводит время в Лондоне, и боюсь, что деревенская жизнь покажется ему скучной.

— А вот в этом ты ошибаешься, — возразил лорд Корбери. — Для меня Суссекс — самое привлекательное место на земле, поскольку здесь живешь ты.

Фенелла затаила дыхание. Она знала, что Периквин хочет дать понять сэру Николасу, что он тоже претендует на руку Хетти, и боялась, что Хетти может не понравиться такая откровенность. Но та слишком привыкла к тому, что каждый мужчина становится рабом ее красоты.

— Дорогой Периквин, ты всегда был большим льстецом! — кокетливо улыбнулась Хетти.

Она положила руку на локоть сэру Николасу и, взглянув ему в глаза, доверительно сказала:

— Уведите меня поскорее, сэр Николас, пока Периквин не вскружил мне голову комплиментами. Несомненно, в его жилах есть примесь ирландской крови, потому что он любезничает со всеми хорошенькими девушками.

Лорд Корбери сжал губы и выставил вперед подбородок. Фенелла увидела, как в его глазах сверкнул гнев, и, опасаясь, что он только ухудшит положение, поспешно вмешалась:

— До свидания, Хетти, ты выглядишь очаровательно, просто очаровательно! Я уверена, что не только Периквин, но и все остальные мужчины в округе, как только им представится возможность, будут готовы провозгласить тебя самой прелестной девушкой в мире!

Она замолчала и неожиданно заметила, что сэр Николас улыбается ей. Не более, чем легкое движение губ, но все же это была улыбка взаимопонимания. , «Возможно, он более проницателен, чем кажется», — подумала она.

Шурша юбками и мило воркуя, Хетти направилась к выходу, опираясь на руку сэра Николаса, а Фенелле и лорду Корбери не оставалось ничего другого, как последовать за ними.

«Почти как свадебная процессия», — подумала Фенелла и представила, в какую ярость пришел бы Периквин, произнеси она это вслух.

У крыльца стояли легкая коляска, в которой обычно выезжала Хетти и которой она любила править сама, и принадлежавший сэру Николасу роскошный фаэтон, запряженный четверкой великолепных лошадей, которых, очевидно, он менял в дороге, потому что они выглядели свежими и отдохнувшими и нетерпеливо переступали с ноги на ногу.

— Вы поедете со мной? — спросил сэр Николас.

— Ну, конечно, — ответила Хетти.

Он помог ей взобраться в фаэтон, а сам взял поводья из рук своего грума. Возвышаясь надо всеми, как королева на троне, Хетти в прощальном жесте подняла обтянутую перчаткой ручку.

— До свидания, Периквин, до свидания, Фенелла, — сказала она. — Надеюсь вскоре снова вас увидеть.

Фаэтон тронулся с места и, шурша колесами по гравию, покатил по дубовой аллее.

— Будь он проклят! — с яростью воскликнул лорд Корбери, в то время как Фенелла молча смотрела им вслед. — Как я могу соперничать с человеком, который в состоянии позволить себе держать таких лошадей?

— Любят обычно не за лошадей, — заметила Фенелла.

— Но на Хетти они не могут не произвести впечатления, — ответил лорд Корбери. — И, в любом случае, сам он тоже произвел на нее впечатление.

— Он слишком чопорный, — сказала Фенелла, — но я думаю, если он позволит себе немного расслабиться, с ним может быть довольно интересно.

— Интересно! С этим напыщенным, самодовольным пеликаном! — вскричал лорд Корбери. — И скажи мне. Бога ради, о чем это вы с ним беседовали, когда мы вошли в комнату?

— Я пыталась занять его чем-нибудь, чтобы он не отправился на поиски Хетти, — ответила Фенелла. — Я не думаю, чтобы тебе понравилось, если бы он внезапно ворвался к вам в беседку!

— Откуда ты знаешь, что мы были в…? — начал было лорд Корбери, а потом воскликнул:

— Проклятье, Фенелла, ты слишком много знаешь! Чертовски не повезло, что он все-таки приехал! Я уже начал было думать, что Хетти совсем забыла о его существовании.

Он повернулся и вошел в дом, Фенелла последовала за ним. Всегда одно и то же, подумала она, всякий раз после визита Хетти Периквин погружался в глубокое уныние.

— Вы хорошо провели время? — тихо спросила она.

— Разумеется! — ответил лорд Корбери.

Они вошли в гостиную, и Фенелла заметила, как он бросил быстрый взгляд в сторону потайной комнаты, как бы желая удостовериться, что деньги все еще там.

— Она самое прелестное создание, — проговорил лорд Корбери, «обращаясь скорее к самому себе, — я не могу представить, чтобы кто-либо мог сравниться с ней. Как могу я рассчитывать, что она согласится жить в этой нищете?

— У нее у самой есть деньги, — заметила Фенелла.

— Я не намерен жить на средства своей жены, — резко оборвал ее лорд Корбери. — К тому же, веете деньги, которые дает ей отец, она тратит до последнего пенни. Не могу же я требовать, чтобы она оплачивала еще и расходы по содержанию дома.

Он был так раздражен, что Фенелла лишь пробормотала извиняющимся тоном:

— Ну конечно же, разумеется.

— Я должен добыть хоть немного денег, — сказал лорд Корбери. — Знаешь, Фенелла, прошлой ночью мне пришла в голову одна идея.

— Идея? — переспросила Фенелла.

— Я облазил весь дом в надежде найти хоть что-нибудь — хоть какую-нибудь фарфоровую безделушку, которую можно будет продать, — и на чердаке я обнаружил вот это.

Он выдвинул ящик стола и вытащил оттуда две черные маски.

— Что это? — с удивлением спросила Фенелла.

— Маски, — ответил он. — Как-то на Рождество моя мама устроила игру в шарады. Это было очень давно, когда мне исполнилось всего десять лет, а ты, я полагаю, была слишком мала, чтобы оказаться в числе приглашенных.

— Безусловно, мне было всего четыре года, — улыбнулась Фенелла.

— Я очень хорошо все помню, — сказал лорд Корбери. — Мне не разрешили участвовать, я был всего лишь зрителем, а мой отец выступал в главной роли и изображал разбойника.

— Разбойника! — воскликнула Фенелла.

— Пьеса называлась» Кошелек или жизнь «, — пояснил лорд Корбери.

Их глаза встретились, и какое-то мгновение они молча смотрели друг на друга.

— Это очень опасно, — наконец сказала Фенелла. — Ты же знаешь, что многие выезжают в сопровождении лакея, вооруженного мушкетоном.

— Не всегда, — поправил ее лорд Корбери. — Во всяком случае, не тогда, когда они путешествуют по знакомой местности или на очень небольшое расстояние.

— Периквин… — начала Фенелла.

— Разумеется, мы будем держаться подальше от основной дороги, — невозмутимо продолжал лорд Корбери. — А на проселочных дорогах никому не придет в голову путешествовать вооруженным. Я же, к примеру, не поеду в гости к твоему отцу с пистолетом под мышкой!

— Ты прав, — согласилась Фенелла.

— Мы можем отъезжать на пять-шесть миль в сторону, туда, где нас не знают. Я полагаю, что так называемые» джентльмены с большой дороги» заколачивают немалые деньги.

— Сомневаюсь, что им часто удается раздобыть столько, сколько раздобыли мы с тобой в ту ночь, — возразила Фенелла.

— Зато это более честная игра, — сказал лорд Корбери. — Видишь ли, Фенелла, я испытываю отвращение к тому, чтобы под покровом ночи тайком забираться к человеку в дом и красть его золото, не дав ему даже шанса защитить свое добро или хотя бы опознать обидчика.

— Но мы же не хотим, чтобы нас опознали, — запротестовала Фенелла.

— Разумеется, не хотим, — согласился лорд Корбери. — Просто я говорю, что гораздо честнее встретится с соперником лицом к лицу, когда побеждает сильнейший, пусть даже он и держит в руках пистолет.

— Я понимаю, что ты хочешь сказать, — медленно проговорила Фенелла. — Хорошо, Периквин, и когда же мы приступаем к делу?

Он протянул ей одну из масок.

— Почему бы не сейчас?

— Сейчас!

Фенелла взяла из его рук маску и, хорошенько рассмотрев ее, пришла к выводу, что она, в отличие от тех элегантных крохотных масок с огромными прорезями для глаз, которые обычно надевали для котильона или на маскарады, надежно прикроет лицо.

— Ночью я все обдумал, — сказал лорд Корбери. — Я считаю, что лучше всего выходить на дело к вечеру, когда люди обычно выезжают в гости, потому что женщины, как правило, надевают дорогие украшения, а мужчины берут с собой деньги.