– Ты кого себе нанял, сиделку или охранника? Она ж здоровая, как Брунгильда, – басил бухгалтер фирмы Алексей Иванович.

– Вот именно, здоровая, – отвечал Аркадий. – Смотришь на нее, и глаз радуется, просто совершенство.

– Да, девка аппетитная. Елена не ревнует?

– Она меня ни к кому не ревнует.

Послышался вздох.

Даже во сне Нина услышала имя «Брунгильда», о котором почти забыла за прошедшие три с лишним года, но которое так хотела услышать.

Через неделю Нина поняла две вещи. Первое: она сделала правильный выбор, оставшись с больным. С Аркадием Андреевичем они полностью находили взаимопонимание при очень высокой оплате с его стороны. И второе: она постепенно влюбляется в Василия, а он воспринимает ее как полезный, даже необходимый, но предмет.

Аркадия Андреевича выписали через две недели – долечиваться дома. Само собой разумелось, что Нина останется сиделкой и дальше.

В элитном подмосковном поселке, среди трех– и четырехэтажных новых кирпичных стандартных домов без фантазии и индивидуальности, дом Аркадия Андреевича выглядел интересным.

Больше всего Нине нравился участок. Здесь не вырубили деревья для обзора и безопасности. Высокие сосны, среди них выложенные из плит тропинки, подстриженная трава, кустарники разнообразных форм и расцветок. Двадцать сортов цветов – от ромашки и клематисов до огненных хризантем и вставленных в отдельные стеклянные абажуры орхидей.

У въезда в поселок располагался пост охраны, и это позволяло отказаться от охранников в доме.

Прием лекарств и уколы шли строго по часам. Сначала скармливались таблетки, затем Нина вскрывала упаковку очередного шприца, щелкала по ампуле, сгоняя лекарство вниз, с хрустом отламывала стеклянное горлышко, набирала в шприц положенное количество кубиков для инъекции.

Над тумбочкой с медикаментами висела схема человеческого зада с отметинами уколов. Каждый день Нина отмечала точки укола разными фломастерами. Только через неделю можно было использовать место старого укола, а до этого приходилось осваивать целину на бедрах, хотя там укол болезненнее.

Аркадий сидел в кровати, а перед ним на специальном постельном столике стоял компьютер. Владелец фирмы всю последнюю неделю контролировал свой бизнес.

Нина поставила оранжевую точку на левую ягодицу нарисованного зада, подошла к кровати.

– Скидаем штаны, готовимся к лечению.

Медленно закрыв крышку ноутбука и повернувшись, Аркадий Андреевич спустил брюки пижамы.

– В больнице ты гораздо нежнее со мной разговаривала, – пожаловался он.

– Так я же тогда думала, что вы беззащитный, – поддержала игривый тон Нина.

Сделала она укол как всегда – со шлепком и легко.

Опять зазвонил телефон. Нина протерла место укола спиртом и взяла трубку.

– Алло?.. Да, передаю трубку.

Положив телефон на подушку пациента, стала убираться на тумбочке после укола. При деловых разговорах Нина не выходила из спальни. Она была убеждена, что каждый должен заниматься своим делом и поменьше лезть в чужие, поэтому при ней свободно можно было договариваться о продаже стратегического сырья, водки, человеческих органов или Курильских островов.

В домашнем спортивном костюме и непричесанная, Елена Борисовна сидела в гостиной, курила и смотрела очередной из сериалов, от одного звука которых у Нины появлялась вяжущая оскомина. Елена Борисовна редко замечала Нину, но сейчас, увидев на лестнице, позвала.

– Эй, у меня что-то выскочило на шее.

Проходя через гостиную, Нина на секунду остановилась, нагнулась к хозяйке, провела пальцем по тому месту, где было уже натерто красное пятно, и своими короткими ногтями точным движением быстро что-то содрала. Елена вскрикнула. Нина показала ей какие-то белые катышки.

– Моллюск. Заразный.

– Ты… ты в своем уме? Этого делать нельзя, от этого рак может быть!

Нина разглядывала трясущееся от злости красивое лицо Елены Борисовны.

– Не волнуйтесь. Послюнявьте это место, нужна своя слюна. У вас через три дня и остальных бородавок не будет, только мяса поменьше ешьте. Ну что вы так меня смотрите? Я правду говорю.

Хозяйка дома быстро встала и посмотрелась в зеркало на камине. На шее, на месте докучливых бородавок, набухли маленькие капли крови. Елена Борисовна медленно послюнявила их.

На кухне у разделочного стола колдовала Таня, многие годы работающая у Елены. Себя она считала членом семьи, а всю остальную обслугу – чужими и поэтому подозревала в них самое худшее и со страстью сыщика следила за уборщицами, садовником и горничными. К медсестре отношение было другим – все-таки медик, существо, полезное для здоровья. Да и вообще, девка она хорошая, простая, своя.

– Время-то чай пить, – отвлекшись от фаршировки курицы, Таня показала пальцем на чайник и приготовленный поднос с чашками и печеньем. – Будь ласка, снеси наверх Аркадию поднос с чаем, а то я занята, да и он с тобою чаев-ничать любит.

– С удовольствием.

Взяв со стола поднос, Нина чуть не столкнулась с Еленой Борисовной, открывавшей бар-холодильник с рядом бутылок.

Обойдя ее, Нина посоветовала:

– Водкой тоже можно шею продезинфицировать. – Сделала пару шагов вверх по лестнице и добавила: – Но водку снаружи, а не вовнутрь.

Нина говорила не зло, следя, чтобы чашки не поехали на скользком подносе.

– Глаза б мои тебя не видели! – и Елена достала бутылку «Мартини».

Сделав вид, что не услышала слов Елены, Нина стала подниматься на второй этаж.

Лично ей в доме Аркадия очень нравилось. Красиво, сытно – кухарка готовила каждый день с утра и до обеда. Да еще Нине платили такие деньги, которых она в больнице не заработала бы и за полгода. И особая причина не слышать слова Елены – это ее сын Вася. При нем Нина терялась. Давным-давно она так не влюблялась. Василий был чем-то похож на Алексея, мужа тети Оли. Тоже высокий, широкоплечий, с мощной шеей и сильными руками. Конечно, нехорошо мечтать о хозяйском сыне. Но девушка ничего не могла сделать со своим желанием.

Вечером наехало много народу – Аркадий и Василий собирали совещание, подводили итоги тех дней, когда руководитель фирмы «отдыхал» в инсульте под капельницами.

За столом в гостиной мужчины в строгих костюмах чинно беседовали на умные темы. Аркадий Андреевич, слабый после болезни, подчиненных не особенно разносил, отчеты выслушал спокойно. Правда, и премий особых не назначил.

После обеда всех прорвало на выпивку. Таня только успевала доставать из холодильника водку, джин и соки, Нина ей помогала.

Через два часа застолья Нина постучала пальцем по столу перед Аркадием Андреевичем и накричала на него:

– Заканчиваем пить! Еще одна рюмка, и кайф перейдет в отравление. Сотрудники ваши завтра похмельем маяться будут, но выживут, а вы прямо сегодня можете опять в больничку отправиться, если не сказать в морг!

За столом замолчали. Елена, Василий и четверо гостей смотрели на Нину с удивлением. Главный бухгалтер, Алексей Иванович, властно возразил:

– Ты, девочка, кого учишь? Аркадий Андреевич свою норму знает. Он не злоупотребляет и никогда не напивается. Знай свое место, дура, коли в задницу уколы и помалкивай.

Трое других мужчин согласно кивали головами. Елена с хитрой улыбкой наблюдала за Ниной и мужем.

Нина поправила на груди трикотаж домашнего платья.

– Я свое место знаю, я няня при больном, подчеркиваю, больном человеке. – Она оглядела пьяных гостей и повысила голос. – Девушка я деревенская, но ответственная. Так что идите вы, главный бухгалтер, на хер, а мне отвечать за здоровье Аркадия Андреевича. А будете оскорблять, уеду обратно в «Склиф», по месту основной работы.

Василий силой усадил на стул разозлившегося главбуха.

– Леша, замолчи, Нина дело говорит, отцу может стать плохо.

Хозяин дома, выпивший на порядок меньше других, голосу подвыпившего рассудка внял.

– Не гоношитесь, ребята, я действительно перепил, голова кружится.

Опершись на Нину, Аркадий Андреевич поднялся и встал из-за стола. Елена была разочарована.

Устроив хозяина в кровати, Нина отправилась к себе в комнату.

Уставшая от тяжелого дня и чужого волнения, невольно передавшегося ей, Нина сначала не решалась спуститься в гостиную, где гости благополучно успели напиться. Пересилило желание не оставаться в одиночестве и посидеть рядом с Василием. Как раз в этот момент он и постучался в ее комнату.

– Ты идешь или будешь пялиться в телевизор?

– Иду.

Когда они спускались по лестнице, Василий крепко держал ее за талию, и его откровенные прикосновения разгорячили Нину до дрожи в пальцах и тянущих потуг внизу живота.

Компания без хозяина окончательно расслабилась. Тяжелый мат иногда так гремел, что хрусталь вздрагивал и искрился, а водка, качнувшись, выплескивалась на скатерть.

Видимо, Василий поставил себе задачу напоить Нину, посмотреть, какая она пьяная – дурная или не очень. Нине много не понадобилось, она поплыла после третьего бокала коктейля, составленного по жестокому рецепту Елены Борисовны – сто «Мартини», пятьдесят водки, пятьдесят крепкого пива. Хозяйка сама двигала бокал к Нине и с удовольствием наблюдала за результатом. Татьяна вздыхала, но молчала. Она в доме Аркадия навидалась всякого.

Странный эффект появился после второго бокала. У сидящего напротив Алексея Ивановича Нина заметила шрам на подбородке и точно знала, откуда он появился, – мужчина подрался в институте с одногруппником из-за денег. И сразу услышала шепот Елены в сторону этого самого главбуха: «Хочу». Хотя губы Елены не двигались.

– Глюки, – печально подумала Нина.

После третьего бокала шум и голоса в голове стали мешать воспринимать действительность.

Нина поставила локти на стол и руками поддерживала голову. Если локти начинали скользить, то голова теряла опору, и Нина пугалась, что плюхнется в ближайшую салатницу или на Василия.

Она смотрела на малознакомых людей, слушала их разговоры на умные темы и думала, что у них совместное дело, общие интересы, а она-то, Нина, здесь такая одинокая, никому не нужная. Девушка шмыгнула носом, плечи вздрогнули, и она заплакала. Елена Борисовна, услышав инородные звуки в общем шуме застолья, присмотрелась к Нине… и тоже заплакала. Следующей заплакала Татьяна, зашмыгал носом толстый заместитель…