Мишель Яффе - Нимфа

— И вдруг неизвестно откуда появилась старуха, — рассказывала Софи, склонившись на грудь Криспину, когда они вместе принимали ванну в его саду в Сандал-Холле, специально подготовленную к моменту их возвращения домой. — Она схватила меня и потянула к куче мусора, за которой, как оказалось, скрывалась дверь в дом с выходом на соседнюю улицу. Но странно даже не то, что она каким-то чудом оказалась в этом тупике, а то, что она знала меня и тебя, знала, куда мне идти, чтобы встретиться с тобой.

— А как она выглядела? — нахмурился Криспин, стараясь припомнить всех старух, которые когда-либо ему встречались.

— Трудно сказать. Она горбата и в капюшоне. А когда она потащила меня за собой, я успела разглядеть ее глаза. Никогда не видела у старух таких глаз.

— Подожди-ка. — Криспин ощутил неопределенную тревогу. — Они были золотистыми.

— Да, а как ты догадался?

— Она была здесь в ночь пожара, помогала тушить огонь. Я и прежде видел ее несколько раз возле Сандал-Холла.

— А кто она, как ты думаешь?

— Не знаю. Спросим у нее, когда увидим в следующий раз. — Мысль о пожаре напомнила Криспину о том, что он должен кое в чем признаться Софи.

Софи тоже думала об этой ночи, именно тогда она поняла, что любит Криспина. Если только…

— Софи, мне нужно кое-что сказать тебе, — вымолвил он чужим, отстраненным голосом, прервав ее размышления.

— Да, Криспин? — Она взглянула на него. Сердце билось у нее в груди, как плененная птичка в клетке.

— Софи, я… — Он не находил в себе сил произнести эти ужасные слова.

Софи ободряюще улыбнулась ему, страстно желая услышать наконец долгожданное признание.

— Софи, я убил твоего брата Деймона. Два с половиной года назад! — собравшись с духом, выпалил Криспин.

Она отреагировала на это хуже, чем он предполагал. Оттолкнув его от себя, Софи замерла и в ужасе взглянула на него:

— О чем ты говоришь? Деймон? Мой брат? Что тебе известно о Деймоне?

— Немного. Прости, но Бэзил Гросгрейн рассказал мне о нем. И о твоем прошлом. О том, кем ты была до пожара.

— Бэзил? А ему откуда это известно?

— Он нанял какого-то человека, чтобы собрать о тебе сведения. Он не был замешан в делах фальшивомонетчиков, но подозревал тебя в убийстве отца, поэтому и нанял сыщика, чтобы расследовать его. Он и меня пытался убедить в том, что ты убийца. Прости меня, Софи. Я понимаю, что, узнав, что я сделал с твоим братом, ты станешь иначе ко мне относиться.

— Как это произошло? Как ты убил его? — после недолгой паузы спросила она.

— Он состоял в преступной организации, которую я раскрыл. Он стрелял в меня, и мне пришлось защищаться. К несчастью для него, я оказался более метким стрелком.

— Значит, он мертв? Это правда? — Криспин кивнул. — Слава тебе, Господи, — еле слышно прошептала Софи.

— Что? — переспросил обескураженный Криспин.

— Я сказала, слава Богу. Слава Богу, что он мертв, а ты жив. Я не могу представить себе свою жизнь без тебя.

— Но Деймон…

— Деймон был тем человеком, который держал меня взаперти на чердаке. Он издевался надо мной. Он перестал быть мне братом и превратился в настоящее чудовище. Я долгие годы жила во власти кошмара, который он создал. До тех пор, пока не появился ты.

— Значит, ты не хочешь оставить меня? — спросил Криспин.

— Нет, ни за что. — Софи покачала головой.

— Но минуту назад ты оттолкнула меня от себя, как смертельного врага.

— Просто ты очень удивил меня. Тем более что… я ждала от тебя других слов.

Софи уютно устроилась в его объятиях и слушала, как журчит вода, стекая по статуе мраморной Венеры. Она пыталась убедить себя в том, что для нее вовсе не важно, любит ли ее Криспин. Когда она в десятый раз повторяла это про себя, Криспин задумчиво произнес:

— Кстати, о нашем споре…

— Я полагаю, обсуждать здесь нечего, милорд, — нахмурилась Софи. — И так ясно, кто выиграл.

— Я рад, что ты это признаешь. — Криспин по шею погрузился в воду. — Тебе повезло, что я милосердный победитель.

— Мне бы повезло, если бы вы выиграли, а поскольку выиграла я, вас ждут жестокие муки. Потому что я победитель немилосердный.

— Но выиграл-то я. Ты сказала, что Констанция — убийца, в полдень. А я узнал об этом на несколько часов раньше.

— Вы не сможете это доказать. Так что это спорный вопрос. Я выиграла спор, а не вы.

— Одного заявления мало.

— Нет, не мало, — усмехнулась Софи. — Парки были на моей стороне.

— Парки? Это звучит так же смешно, как если бы тетушки были на твоей стороне. Это доказательство неубедительно.

— Что ж, я могу сделать его убедительным. — Софи поднялась, собираясь вылезти из ванны, как вдруг из-за куста лаванды раздалось осторожное покашливание Терстона.

— Добрый вечер, милорд, мисс Чампьон, — сказал он невозмутимо, как будто привык разговаривать с покрытым копотью хозяином и его обнаженной любовницей через живую изгородь. — Я взял на себя смелость достать это из сейфа и принести сюда, полагая, что это может вам понадобиться. — Он протянул из-за куста серебряный поднос, на котором лежали две записки.

Софи взяла их и вернулась к Криспину.

— Если вы помните, милорд, каждый из нас записал свое самое сокровенное желание и мы условились, что проигравший должен будет его выполнить. Не так ли?

Криспин серьезно кивнул в ответ, и она протянула ему сложенный вчетверо листок, на котором написала тогда несколько строк. Казалось, с тех пор прошла вечность.

— Читайте, — приказала она.

— «Я желаю, чтобы вы отправились на следующую аудиенцию к королеве голым», — прочел Криспин и удивленно посмотрел на нее.

— Теперь видите, что я выиграла? — просияла Софи. — Я выиграла, потому что уже получила то, что пожелала.

— Не могу поверить, что ты хотела этого.

— Не забывайте, что вы заставили меня тогда раздеться перед вами. Мне хотелось, чтобы справедливость восторжествовала. Теперь вы понимаете, почему я не могла согласиться стать вашей женой прежде, чем мы покончим с нашим спором? Я никогда не допустила бы, чтобы мой муж сделал такое.

— Еще бы, — торжественно кивнул Криспин и посмотрел на свою нареченную с оттенком грусти. — Я бы и не стал. Твой муж должен быть образцом добродетели.

— Именно, — согласилась Софи. — А каким было твое желание?

— Поскольку выиграла ты, это не имеет значения, — ответил Криспин и скомкал листок.

— Криспин, покажи, что ты написал. — Софи шутливо бросилась на него и попыталась разжать его кулак. Однако Криспин заговорил серьезно, и она остановилась.

— Лучше не надо. Не думаю, что тебе стоит знать об этом, особенно накануне свадьбы. Так будет лучше для нас обоих. Я ведь написал это очень давно. Когда мы только что встретились.

Софи вдруг сникла. Помолчав, она неуверенно спросила:

— Криспин, ты когда-нибудь был влюблен?

— Однажды, — не глядя на нее, ответил он.

— Это было как удар молнии? Или, наоборот, происходило постепенно?

— Как удар. Я влюбился в нее с первого взгляда.

— А она отвечала тебе взаимностью?

— Она говорила, что да. Хотя я думаю, что ей на это потребовалось больше времени.

Софи подивилась тому, что существует такая идиотка, которая не влюбилась в Криспина с первого взгляда, но решила не высказывать своих мыслей вслух.

— Она была красивой?

— Больше, чем просто красивой. Она была необыкновенно прекрасна.

— Понятно. — Эта женщина с каждой минутой нравилась Софи все меньше и меньше. — Она была умна?

— Иногда. Но случалось, что она была просто слепа.

— Когда? — Софи воспрянула духом, когда выяснилось, что у ее соперницы все же есть недостаток.

— Например, когда кто-нибудь пытался сказать ей, что любит ее.

— Тебе, наверное, нелегко пришлось, — глубокомысленно подметила она.

— Да нет, я даже находил это занимательным, — ответил Криспин, но Софи уже не слушала его. Она разрывалась между желанием узнать имя этой женщины, потому что иначе оно не дало бы ей покоя до конца дней, и пониманием, что лучше этого не делать.

— Кто она? — не удержалась Софи. — Я клянусь не вмешиваться в это дело, если ты против, но я не смогу жить, не зная правды.

— Ты действительно хочешь, чтобы я сказал?

— Да.

— Не думаю, что стоит это делать, — серьезно возразил Криспин.

— Прошу тебя.

— Ты уверена?

— Абсолютно.

— Хорошо, — кивнул Криспин и протянул ей скомканный листок. Софи глубоко вздохнула и дрожащими пальцами развернула его. Сердце едва не выскочило у нее из груди, когда она прочла: ТЫ.

Сад Сандал-Холла сверкал огнями тысячи свечей и факелов до самой реки. Павильоны, затянутые прозрачным белым газом и украшенные экзотическими цветами разных оттенков, стояли на зеленой траве; их стенки колыхались от дуновения вечернего ветерка. Солнце уже начало заходить, и небо над головами людей, в молчаливом ожидании собравшихся перед задней дверью дома, было пурпурным.

Софи выглянула из окна комнаты Криспина на втором этаже и вдруг испытала огромное желание сбежать.

— Нет! — Она отшатнулась от окна, едва не наступив на шлейф платья. — Нет, сегодня неподходящий день.

— О чем ты? — спросила Октавия, спасая шлейф от варварского обращения подруги.

— Я думаю, что лучше завтра. Выгляни на улицу. Похоже, дождь собирается?

— Да, ты права, Софи, — кивнула Эмми, сидевшая на подоконнике. — На небе действительно собираются тучи.

— Софи, в чем дело? — тревожно спросила Октавия, взяв ее за руку. — Мне казалось, что ты хочешь выйти замуж за Криспина.

— Я хочу. А вдруг он не хочет жениться на мне? Что, если он согласился на это только потому, что обещал и не может нарушить данное слово?

— Отлично! — согласилась Эмми. — А что, если у него амнезия и он забыл, что уже женат, когда делал тебе предложение? А что, если он вообще не граф Сандал, а какой-нибудь сапожник, который просто на него очень похож…