Маргарет Уэй - Никто тебя не заменит

– Я не хочу об этом вспоминать, – взмолилась Кейт.

Все теперь было по-другому, и при этом, казалось, ничего не изменилось.

– Позволь мне напомнить…

Джулиан кончиком пальца приподнял ее подбородок и проложил дорожку поцелуев вдоль ее подбородка до уха. Затем его губы спустились вниз, лаская ее шею. Как она только могла подумать, что больше не любит этого мужчину! Его рот замер над ямочкой над ее ключицей.

– Помнишь? – мечтательно спросил Уиндхем.

Кейт ощутила вкрадчивую ласку его руки.

– Может быть… – голос ее дрогнул.

Она понимала, что сейчас последует продолжение, и у нее нет ни сил, ни желания остановить Джулиана, который словно околдовывал ее. А она никогда не могла противостоять его чарам.

Он прошептал в ее губы:

– Семь долгих лет! Семь лет горя для меня. Но зато у тебя все было замечательно, верно? Ведь у тебя был наш сын.

Он крепко прижал ее к себе, словно не желая отпускать от себя больше никогда.

Кейт охватила томная расслабленность, ноги начали подкашиваться. Казалось, все тело стало невесомым. Захотелось прислониться к Джулиану, чтобы не упасть. А он все целовал ее лицо, шею, ложбинку между грудей.

Желание, словно бурный поток, затопило тело Кейт.

– Ты причинил мне столько страданий! – укорила она.

– А ты – мне, – ответил Джулиан, лаская большими пальцами ее возбужденные соски.

Разум Кейт затуманился. Она закрыла глаза, чтобы острее чувствовать наслаждение. Уиндхем расстегнул молнию на ее платье, и оно упало на пол. Кейт осталась в одном белье.

– Я так сильно тебя хочу, – еле слышно выдохнул он. – Не сопротивляйся мне.

Ладони Джулиана накрыли ее грудь.

«Я сейчас умру от желания», – подумала Кейт и осторожно приникла к нему, ощущая себя плавящейся от огня восковой свечой.

– В последний раз?

– А потом еще раз и еще…

Уиндхем медленно, бережно взял ее на руки, отнес в спальню и уложил на огромную кровать.

– А вдруг тебе понравится? – шепнул он. – Раньше ведь очень нравилось.

Они заглянули друг другу в глаза, ища там свое отражение.

– Тогда все было иначе. Я была совсем юная. А теперь я другая.

Джулиан тихо рассмеялся.

– Ты все та же.

Он, лаская, провел умелой рукой по ее телу, и оно затрепетало от этого прикосновения, ожидая продолжения.

Кейт лежала, распростертая на постели, с раскинутыми в стороны ногами.

– Люди меняются, но то чувство, что было между нами, живет до сих пор. Я называю его любовь. Бог знает, как зовешь его ты, но ты хочешь меня так же сильно, как я тебя. – Джулиан наклонился над кроватью, разглядывая Кейт – такую прекрасную, женственную, готовую ему отдаться. – Ну давай, отрицай это, если сможешь.

Он начал ласкать ее. Его ладони медленно гладили ее грудь и живот. Пальцы ласкали Кейт сквозь трусики, скользя, прижимаясь, рождая яркие ощущения – настолько восхитительные и острые, что казалось, сделай эти умелые пальцы всего лишь одно круговое движение – и она сразу же кончит.

Кейт тяжело дышала. Все ее тело словно открылось навстречу Джулиану. Она отчаянно жаждала снова ощутить этого мужчину внутри себя.

– Эш! – простонала она. – Возьми меня.

Ей хотелось заниматься с ним любовью всю ночь напролет. Она и не осознавала, что по ее щекам катятся слезы. Уиндхем, наклонясь к ее лицу, благоговейно сцеловывал их.

Затем он быстро разделся, а Кейт, не в силах дольше ждать слияния их тел, простонала его имя. Возбужденный, Джулиан направился к постели.

Ему в этот момент казалось, что у него в жизни не было других женщин, кроме Кейт. Лишь она – первая и последняя, созданная для него. Их судьбы тесно переплелись. Он отыскал ее. Он нашел своего сына. Они теперь – его семья, самое важное в его жизни. Он больше их не отпустит.

Стелла встретила племянницу воинственно.

– Уже почти полночь!

– Эй, ты меня испугала! – вздрогнула Кейт, увидев стоящую у порога родственницу. – Не знала, что мне нужно отмечать время прихода и ухода, – попыталась она пошутить. – А в чем проблема?

– Мы обе знаем в чем. В Джулиане Карлайле. Он уже разбил твое сердце однажды. Хочешь позволить ему сделать это снова?

Кейт застонала.

– Ты и в самом деле собираешься обсуждать это сейчас?

– Отвечай!

– Со всем моим к тебе уважением, это все-таки мое дело.

– Ему нужен Джулс, и ты это знаешь! Он ни перед чем не остановится, чтобы забрать моего Джулса, мою семью!

Кейт поставила сумочку на пол и сосчитала про себя до десяти, чтобы успокоиться.

– Мы можем продолжить этот разговор в другое время? Я хочу лечь в постель.

– Но ты ведь только что там побывала, не так ли? – сверкнув глазами, заявила Стелла обвиняющим тоном. – Ты выглядишь, как женщина, которую только что основательно поваляли в постели.

Кейт покачала головой.

– Не верю, что слышу от тебя такие слова. То, что я делаю, тебя не касается.

Но Стелла уже завелась. Такой Кейт ее прежде не видела.

– Теперь мне ясно, что ты теряешь волю, едва Карлайл оказывается поблизости! Тебе ведь так трудно было пережить разрыв с ним.

– Ты переходишь все границы! Я уже взрослая женщина…

– Ты хоть предохранялась? Или снова все будет как в прошлый раз?

«Как в прошлый раз»? И это говорит добрая Стелла? Или ее злобный близнец?

– Какова мать, такова и дочь! – воскликнула Стелла, заламывая руки, словно леди Макбет из театрального спектакля. – Какой бы умной ты себя ни считала, ты по-прежнему способна совершать ошибки!

– Мы все ошибаемся. И ты сейчас тоже. Позволь напомнить, что это – мой дом, я плачу за него ипотеку. Мы жили тут так счастливо. К чему эта ссора? Ты говоришь, что я такая же, как Аннабель. Но ты всегда называла ее своей любимой сестрой. Так, значит, не так уж сильно ты ее любила?

Глаза Стеллы засверкали от гнева.

– Вы обе натворили дел, а мне пришлось все исправлять! Ох уж эта очаровательная Аннабель и легион ее любовников! Она и понятия не имела о нежности, ласке, заботе – лишь давала волю своим капризам.

– Да как ты смеешь! – неожиданно для себя встала на защиту матери Кейт. – Ты только послушай, что говоришь! Это отвратительно! Речь идет о твоей покойной сестре и обо мне, ее дочери. Скорее, Аннабель просто была привлекательной женщиной, и поэтому у нее было так много воздыхателей. Теперь я вижу, что ты все эти годы пыталась очернить сестру, а люди тебе верили. Тебе нравилось, что они восхищаются твоим самопожертвованием.

– Я любила ее, – заговорила Стелла, словно не слыша племянницу. – Но еще больше я любила Рэйфа. А он не обращал на меня внимания, когда рядом была Аннабель. Я не понимала, почему так. Ведь я куда постояннее, чем она. Но мужчин влекло к ней, словно мотыльков к пламени. А я должна была оставаться бескорыстной, бороться, нести свой крест.

– Теперь я понимаю, что ты завидовала сестре черной завистью.

– Чушь!

– Завидовала тому, что ею восхищаются, что она очаровывает мужчин. Она ничего не могла с этим поделать – просто родилась такой. Пожалуйста, Стелла, не говори больше ничего. Не губи ту любовь к тебе, которая еще осталась в моем сердце. Иди спать. Завтра поговорим.

– Эти воспоминания вернулись из-за того, что ты снова сошлась с Джулианом Карлайлом.

– Какие воспоминания? – Кейт чувствовала, что нужно надавить на Стеллу, чтобы получить ответы на свои вопросы. – Говоришь, ты любила Рэйфа Стюарта?

– Разумеется! Я с ума по нему сходила. Он был отличной партией и сперва начал ухаживать за мной. Но Аннабель самым бессовестным образом отбила у меня Рэйфа. И получила по заслугам.

– Ты имеешь в виду ее смерть? Моя мать, по-твоему, заслуживала смерти? Значит, все эти годы самопожертвования были лишь срежиссированным тобой спектаклем? Я знала, что ты не любила Арнольда. Ему, бедняге, тоже было об этом известно. Он знал, что ты любишь другого. Ты вышла за него, получив отказ от Рэйфа, чтобы сохранить лицо? Ты не смогла заполучить Рэйфа, но неожиданно узнала, что можешь завладеть его ребенком – мной? Так? Рэйф Стюарт – мой отец? – почти прокричала Кейт, подступив к Стелле.

Джулс проснулся и сел в постели, испуганно моргая. Его разбудили голоса, доносящиеся с первого этажа. Мама и бабушка ссорились. Разве это возможно? Они ведь любят друг друга. Что-то тут не так. Надо пойти и проверить. Джулс часто представлял себя храбрым солдатом, готовым сражаться за свою маму не на жизнь, а на смерть. Ну, и за бабушку тоже. Но мама для него – самый важный человек на свете!

Мальчик вышел из спальни и пошел по коридору. Голоса стали слышнее. Джулс тихонько дошел до верхней ступеньки лестницы и остановился.

Да, мама и бабушка, действительно, ссорились. Никогда раньше он не слышал, чтобы бабушка говорила таким голосом – словно больше не любит маму, словно мама в чем-то ее обманула. Ее тон напугал Джулса.

«Я должен это прекратить!» – мелькнуло в голове, и почему-то вспомнился лорд Уиндхем. Он такой влиятельный человек, а еще он – их родственник. Лорд Уиндхем мог бы сейчас помочь.

– И когда ты собираешься сказать мальчику, что Карлайл – его отец? – Эти слова бабушки, прозвучавшие словно гром среди ясного неба, потрясли Джулса.

– Я должна ему сказать. Я обязательно скажу! – Судя по голосу, мама была очень расстроена.

Так, значит, это бабушка ее обидела! Он не может позволить обижать маму! Он ведь Джулс Гамильтон! Хотя нет. Выходит, он – Джулс Кто-то Там Еще? Карлайл. Получается, лорд Уиндхем – его отец? Но ведь отец бросил маму много лет назад. Джулс почувствовал себя так, словно тонет. Его ноги подкосились, и он опустился на ступеньку, обхватив голову руками. Так эта ссора из-за него, мамы и лорда Уиндхема!

– Джулс обрадуется, верно? – этим своим новым раздраженным тоном сказала бабушка. – Он всегда мечтал об отце.

– А почему бы ему не обрадоваться? Каждый ребенок хочет, чтобы у него был любящий папа. Ты всегда говорила мне, что Аннабель отказалась назвать имя моего отца даже на смертном одре. Но ведь ты всегда его знала, не так ли, Стелла? Тебе прекрасно было известно, что я – дочь Рэйфа Стюарта. Ты пыталась уверить меня, что я – твое бремя, которое ты взвалила на себя, но на самом деле ты была рада забрать меня себе. Раз ты не смогла заполучить Рэйфа, ты завладела его ребенком. В этом ты одержала верх над сестрой.