— Кто сказал тебе такую глупость, — ухмыльнулся Глеб. — Разве не видишь — я работаю в поте лица!

— Злюююка! — протянула Настя и рассмеялась. — У тебя всегда было странное, даже дурацкое, чувство юмора! Бросай своих глупых друзей и поехали отсюда! Я смогу поднять тебе настроение! Все будет так же классно, как во вторник, когда ты приехал ко мне! Помнишь? У нас была сумасшедшая ночь!

— Чего? Какой вторник? Что ты несешь? — обалдел Глеб.

— Я про этот самый вторник! Ну не надо ломаться перед друзьями и выставлять меня дурой. — Настя сложила губы сердечком и самодовольно произнесла: — Держу пари — твои друзья тебе сейчас очень завидуют!

Глеб бы многое отдал за то, что бы Ника сейчас, слетев с катушек, засветила Насте по ее холеному лицу, но Ника пила вино маленькими глотками и только с ненавистью глазела на Анастасию.

— Пошла отсюда! — громко и зло сказал Глеб Насте. — Уйди сама, или мое терпение лопнет и я лично вытолкаю тебя из этого клуба!

— Какая же ты Глеб, все-таки свинья! — презрительно передернув плечиком, Настя удалилась.

— Глеб, — удивленно протянула Берта. — Это что сейчас было? Ты спишь до сих пор с этой?!

— Нет! Нет, блин! За кого ты меня принимаешь?!

— Фу, жесть! — сморщила носик Машка.

— За собой смотри! — отозвался Глеб.

Милена поднялась со своего места.

— Ты куда? — остановил ее Глеб.

— В туалет, — тихо ответила она. — Ты не против?

Она ушла. Глеб достал из пачки новую сигарету и закурил.

— Если кто-нибудь, — пригрозил он, выразительно посмотрев на каждого за этим столом, — еще хоть слово скажет…

— Я! — отозвалась Ника, но без той бравады, с которой она сказала бы это раньше. — Я скажу, что Милена достойна лучшего!

— Я расстался с Настей давно! Она просто хотела мне отомстить, вы что, не понимаете?!

— Уж нам-то можешь не рассказывать! — ехидно усмехнулась Берта.

— С меня хватит! Всем счастливо отдохнуть!

Он больше не мог выносить этих упреков и вообще весь вечер был ему как-то в тягость. Поэтому он решил, что им с Миленой пора. Глеб забрал их вещи из гардероба. Тихо подошла Милена.

— Мы уходим? — прошелестел ее голос, немного растягивая слова.

— Да! Одевай!

Он помог ей надеть пальто и взяв за руку поспешил к машине. Ему показалось, что она двигается как-то странно, что шаги ее замедленны и нетверды, а движения излишне плавные, но не придал этому значения. Сейчас в нем все кипело от злости и злость была не столько на Настю, сколько на его друзей, поверивших этой дряни.

Ехали по ночному городу. Молчали. Глеб все еще злился. Его сейчас раздражало абсолютно все — даже молчание Милены, которая смотрела за окно, медленно водя по стеклу тонким пальцем.

— Ты молчишь так, будто тоже поверила этой…! — взвился Глеб.

— Нет, — ее голос шелестел, словно опавшие листья. — Я не думаю ни о чем таком… Я думаю… Я думаю, что огни фонарей похожи на горящие цветы чертополоха… Море из мягких цветов, с маленькими тонкими иголочками.

Она несла всю эту чушь, растягивала слова и тут Глеба словно током ударило. Он резко нажал на тормоз и обернувшись к Милене схватил ее за подбородок и повернул к себе. Глаза у нее, даже в этом полумраке, были пустыми, словно стеклянными. Ее губы растянулись в бессмысленной улыбке и девушка произнесла медленно и протяжно:

— Подари мне букет из городских огней…

— Нет! — завопил Глеб, отпуская Милену и колотя кулаками по обтянутому кожей рулю. — Нет! Только не это! Черт! Только не это!

Когда первый приступ бессильной ярости прошел, Глеб съехал на обочину и включил аварийные огни.

— Милена! — он тряс ее за плечи. — Милена! Где ты взяла это?! Где?!

— Девушка, — бормотала она, глупо и блаженно улыбаясь, закатывая глаза, — девушка с голубыми волосами… Глеб, неужели ты никогда не замечал, что огни похожи на цветы чертополоха?

Он отпустил ее. Его сейчас трясло от злости и бессилия. Ему убить хотелось эту загадочную Мальвину.

— Ты хоть понимаешь что это, — простонал Глеб. — Это героин! Как и обещал этот урод! Героин!!!

— Мне так хорошо, — ответила Милена. — Так хорошо, как никогда…

Глеб схватил сигареты и выскочил из машины. Курил, делая глубокие нервные затяжки, пиная колеса своей машины, в бессильной злобе.

В кармане зазвонил мобильный. Глеб не удивился, увидев незнакомый номер. Он ожидал этого и нажал на кнопку принятия вызова:

— Как дела? — голос откровенно издевался.

— Да пошел ты! — заорал Глеб и высказал звонившему все, что думал о нем, о его родителях и о будущем, этого человека, на которое Глеб собирался оказать большое влияние. Закончив высказываться Глеб отключил телефон и сел в машину.

Милена казалось ничего этого не замечала вокруг — она смотрела в окно неподвижным, остекленевшим взглядом.

— Мы едем ко мне! — заявил Глеб. Взревел мотор, взвизгнули колеса и автомобиль, резко вырулив на трассу, понесся вперед.

Глеб привез Милену к себе домой. Машину бросил прямо во дворе и потянул девушку в дом. Он был так взбешен и взволнован случившимся, что не замечал того, что его прикосновения могут быть грубы.

В доме было темно и тихо. Либо родители уже спали, либо, что мало вероятно, их еще небыло.

Машинально Глеб помог Милене снять пальто. Резким движением сорвал с себя куртку. Он не видел сейчас ничего вокруг. Ослеп, оглох, отупел просто от злости и бессилия что-либо изменить, и желания достать хоть из-под земли этого урода и устроить ему все семь кругов ада.

— Черт, зачем… — бормотал он. — Зачем я отпустил ее… Зачем мы вообще потащились в это гребаное "Сафари"…

— Глеб, — тихо произнес голос Милены рядом и он почувствовал, как его обнимают ее легкие руки. — Глеб, милый, пожалуйста, успокойся.

Он обернулся к ней и… Ему стоило огромных усилий поднять на нее глаза — боялся посмотреть в ее одурманенное кайфом лицо вот так, при ярком освещении. Но она была обычной. Такой, как всегда. Глеб всмотрелся внимательней — ничего. Никакого, самого мелкого намека на признаки помутнения сознания.

— Глеб, милый, — она провела тонкой ладонью по его щеке, — все хорошо. Я сейчас тебе все объясню.

На ее лице была улыбка, полная нежности, ее кошачье-зеленые глаза — ясные и манящие, как всегда.

— С тобой все хорошо? — он не мог поверить.

— Да, — улыбнулась девушка. — И… Мне нужно тебе кое-что рассказать.

— Да… Только… Боже, у меня голова просто раскалывается! Зай, давай я сейчас пойду сварю нам кофе, а потом мы спустимся в бильярдную, что бы я мог выкурить там кучу сигарет, и громко возмущенно орать, не боясь никого разбудить!

— Хорошо, — улыбнулась она.

Бильярдная. Милена сидела на диванчике, сжимая в руках чашку горячего крепкого кофе. Глеб устроился напротив — прямо на бильярдном столе. Чашка кофе и пепельница стояли тут же. Глеб достал из кармана серой, из плотного трикотажа, толстовки, пачку сигарет, зажигалку и закурил. Глеб нервничал, потому что от путаного рассказа Милены ситуация не прояснилась, а наоборот — запуталась и приобрела оттенок абсурда.

— Еще раз расскажи мне все по порядку! — потребовал Глеб. — С самого начала!

— Хорошо. Сегодня ко мне в институте подошла странная девушка, — рассказывала Милена.

— Чем странная? — насторожился Глеб.

— Во-первых — она очень нервничала. Взвинченная была такая. Озиралась вокруг, прятала глаза… Она даже шапку надвинула так, что почти небыло видно глаз.

— Что еще?

— Еще одежда, — Милена сделала глоток кофе. — Видишь ли, она была одета так, словно… Словно раньше она одевалась хорошо, в дорогие добротные вещи, а потом что-то произошло в ее жизни и…

— Милена, при чем тут это все?! — перебил ее Глеб.

— При том! Я не знаю, как это объяснить, но это странно и мне кажется, что это важно! Глеб, я видела в витрине магазина "Эдит" такую-же куртку, как была на этой девушке! Я спросила у Ирки — эта вещь стоит кучу денег!

— При чем здесь тряпки?! — Глеб не понимал, что Милена пытается до него донести.

— Глеб, на этой девушке была дорогущая куртка из последней коллекции, но такая замызганная, словно она в ней по подвалам и чердакам шаталась! И все вещи на ней были вот такими!

— Зай, с каких пор ты у меня обращаешь внимание на шмотки? — усмехнулся Глеб.

— С тех пор, как ты познакомил меня с Никой и Бертой! Давай без шуточек, — попросила Милена. — Неужели тебе не кажется странным все это? Ну где ты видел, что бы человек в дорогом тряпье по подвалам лазил?!

— Ну, хорошо, я не видел таких, — пожал плечами Глеб. — Но вот когда у Яна был летний кризис… Ему на многое было плевать, а на одежду в первую очередь.

— Я не знаю о чем ты, — сказала Милена.

— Да не важно. Дальше!

— Она подошла ко мне и не называя имени, заявила, что нам надо поговорить. Попросила отвести ее в тихое место, что бы разговор был без свидетелей.

— И ты отвела! — Глеб был возмущен. — Почему ты вообще ее послушала, тем более, когда…

Он замолчал. Он понял, что сейчас его нотации не главное, сейчас главным было совсем другое и все же Глеб потребовал:

— Обещай мне, что больше никогда, никогда в жизни ты не будешь так делать!

— Обещаю, — кивнула Милена и продолжила свой рассказ. — Мы с ней разговаривали на лестнице. Почти у самого люка, ведущего на чердак. Там никто не бывает. Она сказала, что мне грозит опасность, но она может помочь. Вот только… Она сказала, что все получится только при условии, что я во всем буду ее слушаться, иначе у нее тоже будут неприятности.

— Что за драма! — не удержался от иронии Глеб.

— Она дала мне номер мобильного и просила позвонить ей, но обязательно из телефона-автомата и сказать, если я буду где-то вечером. Она просила только название клуба и время. По ее плану — через час после названного времени мы должны были встретиться в туалете.