— Прыгай, а там разберемся! — Глеб притормозил лишь для того, что бы надавить на газ, как только девушка захлопнет за собой дверцу.

— Едем в "Сафари". Они там, — сообщил парень. — Если ты, конечно не передумала.

— Не передумала, — буркнула Ника, устраиваясь удобней на заднем сидении.

— Нервничаешь? Лучше расслабься и скажи мне спасибо за то, что я оказываю тебе такую неоценимую услугу. Если бы не я, то ты бы лучшие годы своей жизни прожила в обмане! Да, золотая моя, распрекрасная, ты же не думаешь, что я за так стараюсь?

— И мысли такой небыло! Ты можешь заткнуться, бриллиантовый мой?!

Заткнуться Глеб не мог. Он всю дорогу болтал, как заведенный. Но Ника его не слышала. Девушка была на взводе и плохо реагировала на внешние раздражители. В голове была совершенная каша, сердце выстукивало где-то в горле, руки леденели и были влажно-липкими, а воображение подсовывало картины одна другой гаже.

…но я должна знать…должна знать…должна знать…

Когда подъехали к "Сафари", Нике хотелось только одного — что бы этот кошмар быстрее закончился. Не важно чем. Только быстрее! Глеба же беспокоил другой вопрос.

— Ты передо мной в долгу, — напомнил он уже у самых дверей клуба.

— Посмотрим, — буркнула Ника.

— Ну, пойдем, посмотрим.

В этот вечер "Сафари" напоминал Нике ад — душное жаркое пекло в клубах дыма. Мигали огни, гремела музыка, на танцполе восторженно визжали какие-то пьяные девицы. Глеб взял Нику за руку, что бы не потерять в толпе, и уверенно повел куда-то. Узкий проход между столиками, лица, сливающееся для Ники в одно расплывчатое пятно. Хотелось, что бы скорее все закончилось, что бы ушло это волнение до головокруженья, до слабости в ногах иначе…

В какой-то момент Ника даже хотела вырвать свою ладонь из руки Глеба и убежать, но было слишком поздно. То, что она увидела, привело ее в ярость. Как говорили в Никиной семье, в ней проснулась "отцовская взрывная натура". Впрочем, было от чего.

Ян с Ларисой удобно устроились в небольшой кабинке, зеркальные стены которой скрывали их от посторонних глаз. Лариса томно раскинулась на маленьком мягком диване. Глаза закрыты от удовольствия, холеные пальцы с остро подпиленными ногтями перебирают льняные волосы Яна. А он… Он целовал эту шлюховатую девку ничего не стесняясь. Ее шею, потом ниже, ниже, к ложбинке между грудей…

Ника схватила со столика первое, что попалось под руку (белая керамическая пепельница полная окурков) и запустила сопернице в красивую голову. Лариса с воплем подпрыгнула на диванчике, из расстегнутой кофточки расцветки "под леопарда" вывалилась обнаженная грудь четвертого размера.

— Обалдеть! — восторженно сказал голос Глеба у Ники над ухом. Видимо, Глеб здесь был единственным, кто получал удовольствие от происходящего.

Ян удивленно смотрел на Нику. Не мог понять, откуда она здесь взялась. Она должна сейчас быть с Бертой на другом конце города. Он же звонил Берте, узнавал… Встретился взглядом со смеющимися глазами Глеба и все понял.

…Черт!!!

…время собирать камни, малыш!..

— Ника, нам пора! — Глеб обнял девушку за плечи и увел.

Усадил захлебывающуюся слезами Нику в машину. Пока она рыдала, Глеб курил лениво облокотясь о капот. Успокаивать не пытался — пусть ревет, а из него плохая жилетка для девичьих слез.

— Дай сигарету, — попросила Ника. Она взяла себя в руки, вытерла слезы и вышла из авто.

Глеб молча протянул ей пачку.

— Он даже не оправдывался! — пожаловалась Ника Глебу, подкуривая и делая первую затяжку. — Даже не пытался остановить меня, когда мы уходили!

— Ника, что за детский сад! — поморщился Глеб. — Ян прекрасно понял, что теперь все бесполезно. Ты поймала его на месте преступления, и любые оправдания будут выглядеть просто смешно — это и дураку ясно… Какие у тебя планы на сегодняшний вечер?

— Планы? — Ника сделала глубокий вдох. Она больше не плакала, но ее всю просто трясло и перед глазами — Ян. Ян целующий Ларису! Обнимающий ее и… — Пить. Напиться в хлам где-нибудь на пляже.

— На пляже в баре или…

— Да мне пофигу, где на пляже!!! — заорала вдруг Ника во всю силу своих легких. — Я хочу напиться и забыть все это!!!

— Не вопрос, — пожал плечами парень, словно не замечая этих воплей. Вечер становился все интересней и интересней. — Но ты же понимаешь — я за рулем и не смогу составить тебе компанию.

— Мне напиться хочется! — выкрикнула Ника Глебу в лицо. — Ты понимаешь, мне?! Потому что меня, а не тебя обманул любимый человек!

— Хорошо, — согласился Глеб. Он был все так же спокоен, и все эти Никины переживания не производили на него впечатления. — Тогда позволь мне тебя угостить.

— Позволяю, — Ника перестала орать. — Угости меня хорошим коньяком!

— Ок. Только ты лицо в порядок приведи. На тебя смотреть страшно.

— А ты не смотри! — огрызнулась Ника, и все же, пока ехали на пляж, она, как могла, вытерла подтекшую косметику. — Давай просто у моря посидим. Я в таком виде ни в один бар не рискну зайти. Выбери какое-нибудь место от людей подальше. Тошно от всего, — попросила Ника, рассматривая свое отражение в маленьком зеркальце.

Сидели на безлюдном ночном пляже, на разостланной на песке клетчатой подстилке, случайно оказавшейся у Глеба в машине. Море шумело у ног. Море сливалось с небом. Горизонта не существовало, лишь вдалеке — огни корабля и маяк у входа в бухту. Ветер доносил обрывки музыки из открытых баров и дискотек. Глеб лениво курил, глядя на несуществующую линию горизонта, Ника пила коньяк. Прямо из бутылки. Без всяких церемоний. Это лишнее, когда всерьез собираешься напиться.

— Глеб, — спросила Ника, когда почувствовала, что начинает пьянеть, — А зачем тебе все это было нужно?

— Должок. Я вернул Яну должок, вот и все. Но ты, наверное, хочешь подробностей?

— Хочу.

— Я сделал в точности все так, как он тогда. Мне очень нравилась одна девушка, я поделился этим с Яном и узнал, что она нравится и ему. В то время нам вообще нравилось все, что движется.

— Так я пока не вижу проблемы, — Ника сделала очередной глоток коньяка из бутылки и морщась выдохнула, прикрыв рот ладошкой.

— Проблема была в том, что мне эта девушка нравилась немного иначе. Не то что бы я любил ее. Я вообще не думаю, что способен испытывать подобные чувства — я не верю во все эти глупости, но понимаешь, мне хотелось с ней долгих серьезных отношений, которые, возможно со временем привели бы к колечкам и общим карапузам.

— Тебе хотелось на ней жениться? — удивилась Ника, устанавливая бутылку с коньяком в песок и шаря по клетчатой подстилке в поисках сигарет и зажигалки.

— Скажем так — она отвечала моим представлениям об идеальной супруге. В любом случае оказалось, что я знал ее слишком мало и потому во многом ошибался. Урок первый, Ника — никому ни чего нельзя спускать с рук. Надеяться на провиденье в этом плане тоже не стоит. Провидение штука не надежная.

— Ты скажешь, наконец, при чем тут Ян?! — Нике никак не удавалось прикурить сигарету — в зажигалку попали крупинки песка и кроме сухого чирканья, ничего из нее больше извлечь не удавалось.

Глеб полез в карман и достал свою зажигалку — звякнула откидная крышка, вспыхнул огонек "Zippo". Когда Ника прикурила сигарету, Глеб продолжил говорить:

— Ян здесь при том, что однажды он услужливо "подложил" мне Снежану, а когда начался "необратимый процесс", нарисовался вместе с моей девушкой. После того, что она увидела, само собой все закончилось. Она даже не стала слушать мои нелепые оправдания. А Ян обаял ее своим обаянием и через неделю забыл, кто она есть.

— И что с ней стало? — Ника щурилась на огонек сигареты. Чем больше она узнавала Яна, тем больше убеждалась, что он совсем не тот, кем ей казался.

— Понятия не имею. Да дело не в ней, а в поступке Яна. Лучший друг, блин! Со своими тупыми шутками! Интересно, он чувствует себя так же паршиво, как я тогда?

— Все равно, — пробубнила Ника заплетающимся языком. — Ты жестокий. И циничный.

— Я просто вернул долг, — не обиделся Глеб. — Я хотел дать Яну понять, что означает предательство, что значит потерять дорогого тебе человека. Этот урок был ему необходим — он в последнее просто оборзел. Ведь заметь, Ника, это не я негодяй, а он. Потому что если бы он не продолжил… с Ларисой, то я бы не смог ничего такого сделать. Я просто раскрыл тебе глаза на то, какой он, как к тебе относится и чего стоят все его слова…

— А когда мы с ним гуляли, он был совсем другим, — Ника сейчас старалась найти оправдания. Оправдать Яна перед самой собой, если это вообще возможно. — Ты знаешь, что целую неделю я была счастлива с ним? Он заезжал за мной где-то в семь и мы ехали гулять… Просто гулять. Разваривали, веселились. Так было хорошо. Просто быть с ним рядом. Просто чувствовать, как сердце замирает от случайного прикосновения. В девять он отвозил меня домой. А однажды поцеловал на прощанье в висок и сказал, что я самая замечательная девушка на свете.

Глеб обернулся к Нике. Он смотрел на нее с интересом.

— И ты в самом деле верила, что Ян такой вот хороший, какого строил из себя одну неделю? С семи до девяти! В девять он отвозил тебя домой, а потом ехал тусоваться по клубам! Трахать девок на заднем сидении своей машины, закидываться наркотиками, в обществе таких же полудурков!

— Зачем ты мне все это рассказываешь? — не понимала Ника. — Вот возьму и прощу его и вся твоя затея рухнет! Никто не будет мучиться!

— Простишь? — Глеб рассмеялся. — Да ты же своими глазами все видела! Я тебе только показал, что делает Ян за твоей спиной! Наркотики и телки! И все это после восторженного лепета о любви! Это меня ты считаешь циничным?!

— Как же ты рассчитал все! — с тоской прошептала Ника. — Вот ведь даже знаю, что к чему, а простить сил нет! Как представлю себе все это! У меня сердце сжимается… И много у него таких, как Лариса, а? Ну… Ну, ты понимаешь, о чем я?