– Алло! Роберто Агирре, пожалуйста… – и потом, совсем другим тоном. – Немедленно приезжай!

Кот не заставил себя ждать. Побледнев от злости, Родриго слушал его объяснения.

– Это неправда. Я оба раза приходил на встречу с сеньорой, но в первый раз там оказался один тип, который знал меня по «Ла-Игере», и мне пришлось уйти. А во второй она сама не пришла…

– Ты знаешь женщину по имени Мерседес Фернандес?

– Мерседес Фернандес? Да, она работала в «Ла-Игере». Но я ее уже давно не видел. Думаю, ее выгнали.

– И с тех пор ты ее не встречал? – Родриго пристально, в упор, смотрел на Кота.

– Нет.

– Так вот, эта женщина утверждает, что некий Роберто Агирре дал ей денег, чтобы она заявила в полицию, будто бы сестра Ракель Ломбарде сбила на машине ее брата.

Кот не на шутку испугался – он понял, что это дело всерьез беспокоит хозяина «Ла-Игере». А он меньше всего на свете хотел вызвать его недовольство.

– Я ничего об этом не знаю, клянусь вам, сеньор, – горячо запротестовал Кот.

– Ты уверен, что вы никогда больше не встречались? И ты не знаешь где она живет?

– Нет.

– Проваливай. Завтра я тебе позвоню.

– Да, сеньор, до свидания. – Кот поспешно вышел, тут же решив разыскать адрес этой Мерседес и узнать, в чем дело. А Родриго набрал номер телефона управляющего «Ла-Игере» и навел справки о Мерседес, с удивлением узнав, что тесть Антонио Ломбардо приходил когда-то жаловаться на Кота, который якобы обобрал его друга, а совсем недавно о Коте расспрашивал какой-то человек.

Родриго стиснул зубы так, что на скулах заиграли желваки. Судьба Кота была решена.

В доме Ломбардо царило необычное даже для этих сумбурных, тревожных дней, волнение.

Еще бы! Вернувшись от Максимилиано, Камила сообщила, что Ракель ждет ребенка.

Словно что-то ударило Викторию, и не зря. Камила, сделав презрительную гримасу, добавила, что, по словам Макса, ребенок от него. Виктория всплеснула руками:. ребенок Макса! Камила пыталась ее охладить, напомнив, что не стоит слишком доверяться Максу, скорее всего, это его очередная ложь. Но слезы уже навернулись на глаза Виктории: в любом случае, этот ребенок наш, – сказала она растроганно.

Как ни парадоксально, но этот неродившийся ребенок заставлял Антонио действовать с невероятной энергией и упрямством.

Встретив в гостиной Алехандру, он обратился к ней с той же просьбой, что и к Родриго: не давать денег Ракель. «Она очень слаба, – сказал он, – и, если за ней не будет должного ухода, это может быть опасно не только для ребенка, но и для ее жизни».

– Значит, ты хочешь, чтобы она вернулась? – спросила Алехандра.

– Да.

– Послушай, а из-за чего вы с ней поссорились? Не мог же Антонио рассказывать ей всю длинную историю их сложных отношений!

– Из-за того, что мыслим по-разному, – коротко ответил он.

– Зачем же ты хочешь, чтобы она вернулась? Только из-за ребенка? Если это так, Ракель не согласится.

– Ей придется согласиться, – твердо сказал Антонио. – Я хочу, чтобы она вернулась.

– Даже если этот ребенок и не от тебя? – насмешливо спросила Камила. – Потому что Макс утверждает, что ребенок от него.

Это было уже слишком! Антонио круто повернулся к Виктории.

– Где живет Макс? – требовательно переспросил Антонио.

– Я тебе этого не скажу, не скажу! – крикнула Виктория. – Это же глупо, чтобы из-за такой женщины, как она, от которой в этом доме одни несчастья, два брата стали врагами!

Ракель плохо спала эту ночь. Погружаясь в короткое забытье, она видела то Макса, протягивающего ей цветы – один из коротких эпизодов ее прошлой жизни, – то Антонио, обнимающего ее на палубе яхты… Проснувшись, Ракель твердо решила: она начнет новую жизнь, в которой не будет ни Макса, ни Антонио, ни его высокомерных родственников. Пусть они оставят ее наконец в покое. Она должна серьезно поговорить с Антонио, чтобы он разрешил ей уехать. Он запретил Родриго давать ей деньги, теперь, скорее всего, ей откажет и Алехандра. А она – без гроша в кармане.

Проведя в этих раздумьях чуть не весь день, Ракель к вечеру поехала в дом Ломбарде. Как всегда, гостиная была полна. Никто из обитателей этого дома не мог в эти дни усидеть в своей комнате: каждый час приносил новые известия.

Вот и теперь в самый разгар беседы в комнату вошла Ракель.

– Добрый вечер! – поздоровалась она со всеми. Виктория не могла скрыть своего удивления.

– Зачем ты пришла? – спросила она.

– Я просил ее прийти. Ракель снова будет жить здесь, – бросив взгляд на Викторию, ответил Антонио.

– Но она же виновата во всем, что с нами происходит! Ты не можешь заставить нас жить с ней под одной крышей. – Виктория говорила зло, резко. Антонио остановил ее.

– Не беспокойся. Завтра же я подыщу нам другой дом, а вы останетесь здесь, – сказал он.

Но Виктория была непреклонна.

– В этом нет необходимости. Я сама ухожу, – отрезала она.

В разговор вмешалась Ракель, до этого молча следившая за перепалкой.

– Подождите, сеньора. Я не собираюсь здесь оставаться. Я пришла кое-что выяснить у Антонио, потому что устала от его вмешательства в мою жизнь!

– Хорошо, Ракель, идем в кабинет, – пригласил ее Антонио.

– Нет, я хочу говорить в присутствии всех. Антонио снисходительно улыбнулся.

– Что ж, начинай.

– Я пришла сказать, – заговорила Ракель, – что хочу уехать. Я хотела уехать еще до того как Антонио узнал обо всем, но он мне не позволил.

– Ты отлично знаешь, почему я это сделал.

«Да, знала, – подумала про себя Ракель, – Или мне казалось, что знала». – Но, желая досадить Антонио, она сказала:

– Потому что хотел отомстить Максу. Антонио усмехнулся.

– В частности.

– Что ты хочешь сказать? – спросила Камила, пони мая, что за этим диалогом стоит что-то другое – не то, о чем они сейчас говорят.

– Есть детали, которые вас не касаются, – резко сказал Антонио.

– Антонио сказал мне, что хочет, чтобы мы развелись. И я была согласна. Я сказала, что не хочу от него ни гроша. Так или нет? – Ракель вопросительно взглянула на Антонио.

– Так. – Антонио почувствовал, что испытывает перед всеми гордость за Ракель.

– Но он узнал, что я жду ребенка…

– Ракель, я ему ничего не говорила, – вмешалась в разговор Алехандра.

– Мне сказал Чучо. И еще он сказал, что ты не хотела, чтобы я об этом узнал.

– Я не хотела, чтобы об этом вообще кто-либо знал! – В голосе Ракель послышались слезы.

– Но Максу-то ты сказала… – усмехнулся Антонио. – Макс узнал от самого врача… Он отыскал меня, и был в гостинице, когда врач вышел от меня.

– И от кого этот ребенок? – спросила Виктория.

– Сеньора! Что значит от кого этот ребенок? – возмутилась Ракель.

– Макс говорит, что от него.

– Он может говорить, что угодно, но это неправда. И теперь мне все равно, что вы подумаете. Я не хочу возвращаться в этот дом. Хочу уехать в Гвадалахару и забыть о вас! Хочу чтобы вы оставили меня в покое! Зачем тебе нужно, чтобы я вернулась сюда? – обратилась она к Антонио.

– Ты закончила? – спокойно спросил тот. – Тогда пойдем в кабинет и поговорим наедине. Это мое дело, а не их.

После некоторого колебания, Ракель, расстроенная, пошла за ним.

Он сел на свое привычное место за столом, Ракель застыла посреди комнаты.

– Бесполезно со мной бороться. У тебя ничего не выйдет.

– Я знаю. Поэтому и пришла. Чтобы убедить тебя. Я дам тебе развод, не потребую ни гроша из твоих денег, но дай мне уехать отсюда, Антонио. Без денег я не могу этого сделать. Ты знаешь, что я еще ничего не заплатила за гостиницу. А питаемся мы на те деньги, которые Луис одолжил Марте.

– Луис? Какой Луис? – быстро спросил Антонио.

– Тот, что работал здесь раньше. Антонио, я не хочу сюда возвращаться, я не вынесу больше, – умоляюще сказала Ракель. – Всем будет только хуже.

– Я куплю другой дом.

– Но я не хочу жить с тобой… – У Ракель сжалось сердце, когда она произнесла эти слова. Но что ей теперь оставалось делать?

– А я хочу, чтобы ты была рядом, – твердо сказал Антонио.

– И твое желание всегда превыше всего? С какой стати я должна делать то, что ты хочешь? – не сдавалась Ракель.

– Потому что это самое разумное. Разве это не мой ребенок? – Антонио вопросительно взглянул на нее.

– Твой.

– Значит, у меня столько же прав распоряжаться его судьбой, как и у тебя. И естественно, я хочу, чтобы с ним ничего не случилось.

Ракель помолчала. Потом, опустив голову, тихо спросила:

– Тебя волнует только ребенок?

Антонио не ответил. Сказать ей, что он любит ее? Не может без нее? Он знал, что она спросил потом: «Значит, ты мне веришь?» А на этот вопрос ответа у него еще не было. И потому он спросил ее:

– Почему сразу после того, как ты уехала отсюда, ты позвонила Максимилиано?

– Потому что, когда Мерседес описала Роберто Агирре, мне показалось, что он очень похож на Максимилиано. Я хотела назначить ему где-нибудь встречу, чтобы Мерседес тайком взглянула на него. Но из этого ничего не вышло. Мерседес сказала, что никогда его раньше не видела. Антонио, а ты не знаешь какую-нибудь подругу Мерседес по имени Хулиа?

– Лично не знаю, но слышал о ней. А что?

– Антонио… Это ведь не ты нанял Роберто Агирре, чтобы он все это проделал – ну, с Мартой? У Хулии есть твой чек. Она мне его показала. Ей дал его Роберто Агирре, от твоего имени, чтобы она нашла человека, который сыграл бы роль того, кого сбила Марта.

– Кто тебе это сказал? – нахмурился Антонио.

– Сама Хулиа.

Антонио потянулся к телефону и вызвал к себе Рамона.

– Что слышно о чековой книжке? – спросил он почтительно остановившегося у двери Рамона.

– Ничего, сеньор. Мы ее так и не нашли. Я проверил все комнаты прислуги, но ничего нет.

– Кто-то два дня назад украл у меня чековую книжку, – пояснил Антонио Ракель.