– Я не была с ней знакома. А если бы я рассказала тебе все, что я знаю, твой отец тут же уволил бы меня и ты бы остался с ним наедине. Я не могла этого допустить. К тому же, когда ты вырос, тебя перестало это волновать.

– Вы сделали то, что считали правильным, – вставил Броуди, увидев, что Эллиоту нечего сказать. – Пожалуйста, расскажите нам все, что вы знаете. Ведь теперь это уже никому не может повредить.

Мария уставилась в тарелку, как будто искала подходящие слова среди горошин в салате.

– Ваши родители не были женаты потому, что ваша мать, Линда, уже была замужем.

Эти слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. Тори впервые увидела, как у Броуди буквально отвисла челюсть от удивления. Эллиот тоже казался ошарашенным этой новостью.

– Что?! – Голос не повиновался Эллиоту и сорвался на какой-то придушенный вскрик.

– Это произошло в колледже, где твой отец изучал… это… ну, ты знаешь… ну, как делать вино.

– Виноделие, – подсказал Эллиот. – Я тоже его изучал.

– Она уже была тогда замужем за другим студентом, – спокойно сказала Мария, как будто это все объясняло.

В это время вошла Кончита с блюдом дымящихся спагетти под соусом. Они издавали невообразимо нежный запах – вероятно, благодаря многочисленным приправам и пармезанскому сыру, которыми были обильно посыпаны.

– Почему же она не развелась и не вышла замуж за Джана? – спросила Тори.

Мария попробовала спагетти, посмотрела на Эллиота и лишь после этого ответила:

– Он не хотел на ней жениться. Все очень просто.

Тори не смогла сдержаться:

– Какая-то бессмыслица! Он хотел иметь одного из двух сыновей, но не хотел другого и не хотел их матери?

Мария пожала плечами и ничего не ответила. «Это лишь верхушка айсберга», – подумала Тори.

– Вообще-то, это похоже на отца, – сказал Эллиот. – Он параноидально боялся делить «Хоукс лэндинг» с какой-либо женщиной. Он всегда повторял, что женщинам нельзя верить.

– Почему же он не оставил у себя нас обоих? – спросил Броуди. – Это выглядит особенно странным после того, как он завещал нам равные доли.

Все повернулись к Марии, словно она могла ответить на любые их вопросы.

– Я рассказала вам, что знаю, – твердо сказала Мария. – Все это произошло, когда Джан был в Санта-Кларе, в колледже. Я туда к нему не приезжала. Он вернулся домой накануне выпускных экзаменов с младенцем на руках. – Мария улыбнулась Эллиоту: – Ты орал во все горло. Хорошо, что отец Джана умер за год до этого. Карло Хоук не переносил шума.

– Джан оставил ребенка на вас и вернулся в колледж? – высказала предположение Тори, бросив быстрый взгляд на Броуди, который продолжал хранить молчание.

– Нет. Джан больше не вернулся в колледж. Он остался дома. Но мне было поручено заниматься мальчиком.

Броуди наконец подал голос:

– У нас ведь где-то должны быть родственники по материнской линии. Можно обратиться к архивам колледжа…

– Ваша мать не была студенткой этого колледжа, – сказала Мария. – Она работала официанткой. Это ее муж учился вместе с Джаном.

– Похоже на правду, – задумчиво проговорил Броуди. – Мама всегда работала официанткой, где бы мы ни жили. Я помню, как однажды попросил ее помочь мне с арифметикой, а она не смогла. Мама тогда сказала, что слишком устала, чтобы помогать мне. Но я заподозрил, что ей это просто было не по силам.

– А что произошло с мужем Линды? Вы знаете?

Мария пожала плечами:

– Он бросил ее. А чего бы вы хотели?

– Я хотел бы, чтобы мой отец женился на моей матери! – выкрикнул Эллиот. – Я хотел бы, чтобы он обеспечил для моего брата Броуди такую же жизнь, какая была у меня…

– Что же теперь говорить? Он не сделал этого, – сказал Броуди, и по его лицу пробежала тень горького разочарования. – С того времени, как я помню себя, мы всегда с трудом сводили концы с концами.

Мария впервые с сочувствием посмотрела на Броуди.

– Я знаю, это было несправедливо. Но я не могу объяснить, почему Джан так поступил. Ваш отец часто делал вещи, которые имели смысл только для него одного.

– Если вам известна фамилия ее мужа, мы могли бы найти его и узнать что-нибудь о родных Линды, – заметила Тори.

Эллиот попытался грустно пошутить:

– Новых родственников нам сейчас только и не хватает!

– Я бы с удовольствием вам помогла, – сказала Мария. – Но это произошло не здесь, а в другом городе, притом почти тридцать лет назад. Я не могу назвать вам его фамилии.

– Сейчас это не самое важное, не правда ли? – обратился Броуди к Эллиоту. – Мы выясним это потом. А сейчас нам важнее знать, удалось ли Тори выяснить что-нибудь у Рейчел.

Тори отставила тарелку со спагетти, к которой почти не притронулась.

– Рейчел уверена, что Бардзини просто пошутили. – Она повернулась к Марии: – Скажите, Альдо ужинал у вас в день похорон?

– Конечно. Альдо ужинает у нас каждый день. Ему нравятся мои спагетти.

– Нам тоже, – Эллиот отправил в рот полную вилку макарон. – Они просто великолепны!

– В каком часу Альдо пришел? – продолжала спрашивать Тори.

– Поздно. Я уже убрала со стола после десерта. А почему ты спрашиваешь? – Мария с подозрением посмотрела на Тори.

– Я просто пытаюсь установить точное время. Альдо сказал мне, что по пути сюда он заметил, что ворота в гараж открыты. И увидел в гараже Лоренцо.

– Что? – Броуди отложил свою вилку. – Почему же Альдо не сказал об этом шерифу?

– Насколько я поняла, никто его об этом не спрашивал.

– Я поговорю с шерифом Уэсткоттом, – пообещал Эллиот.

– Подожди. – Броуди посмотрел на Тори, потом на своего брата. – Дай мне сначала поговорить с Алексом Абруццо.

– С Алексом? Зачем? – Вопрос Марии прозвучал как-то слишком громко. – Его здесь не было несколько месяцев!

Тори подозревала, что обсуждать все это при Марии не стоит, и она была права. Несомненно, теперь Альдо и Алекс обо всем узнают.

– Мы хотим знать, говорили ли с ним братья Корелли. – Эллиот посмотрел на часы. – Давайте приступать к десерту: ко мне скоро придет покупатель.

– Я хочу пойти с вами к Алексу, – сказала Тори и, заметив, что на лице Марии снова мелькнула тень неодобрения, добавила: – Я для него делаю кое-какую работу. Эскизы у меня в машине.


Дождавшись, когда дежурный портье ушел с работы, а другой еще не появился, Лу проверил записи в книге приезжих. Так и есть: Кэтрин Вилсон платила по счету наличными. И она не заказывала номер заранее, а получила его, как и Броуди, только потому, что кто-то в последнюю минуту отказался от заказа.

– Никто в наши дни не расплачивается наличными, – пробормотал Лу, обращаясь к Пини, который лежал у его ног. – Если только этот человек не стремится замести следы.

Чего хочет эта женщина? Лу вспомнил, что, в общем-то, Кэтрин Вилсон не сделала ничего предосудительного. Она приехала поздно вечером и сразу поднялась наверх, а рано утром ушла с биноклем ночного видения, чтобы наблюдать за птицами. Ну и что?

У него ничего не было против нее – кроме предчувствия. Этот бинокль, манера держаться, то, что она не задавала обычных для туристов вопросов… У него было ощущение, что она наблюдала не за птицами, а за людьми.

Он посмотрел в полные понимания глаза лабрадора, приказал ему оставаться на месте и решил, что в определенных обстоятельствах допустимы некоторые недопустимые вещи.

Была середина дня, и гостиница в этот час, как обычно, пустовала. В такую теплую погоду все туристы, Лу знал это наверняка, гуляют на природе, наслаждаясь видом виноградников. Обычно они возвращались к четырем часам, полуживые, и некоторое время отдыхали, прежде чем спуститься, чтобы выпить пару коктейлей перед едой.

Кэтрин Вилсон была темной лошадкой – она ушла сразу после завтрака, с фотоаппаратом и биноклем на плече, обутая в тяжелые горные ботинки. Даже идиот мог догадаться, что она не собирается идти на дегустацию местных вин. Из окна верхнего холла Лу посмотрел вниз на стоянку автомобилей. Пусто. Белой «Тойоты», которую взяла напрокат Кэтрин, не было.

Ненавидя себя за то, что собирался сделать, Лу достал универсальный ключ, открывающий замки во всех номерах. Для особых случаев у него были запасные ключи от всех комнат, но он никогда ими не пользовался – за исключением одного раза. Тогда парочка из Лос-Анджелеса повела себя так странно, что леди из номера напротив обратилась к нему с жалобой на невыносимый шум. Парочка не отвечала на телефонные звонки и не открывала дверь, так что Лу пришлось воспользоваться запасным ключом…

Потом он битый час успокаивал бедную женщину из Айовы: ей до этого никогда не доводилось видеть, как два голых мужчины занимаются любовью. В который раз Лу вспомнил, как приказал женщине закрыть дверь в свою комнату, пока он утихомиривал разгоряченную парочку.

Номер, который занимала Кэтрин, назывался «Королева Анна» из-за старинной кровати, которая там стояла. Лу приобрел ее по случаю в одном антикварном магазине. Комната, отделанная в белых и розовых тонах, была, на его вкус, излишне вычурна, но женщинам она нравилась. С первого взгляда он понял, что Кэтрин очень аккуратна: все вещи были на своих местах, а одежда в шкафу.

– Прекрасно, – прошептал Лу, с трудом сдерживая дыхание от волнения.

Он открыл дверцу платяного шкафа. Несколько платьев, юбок и кофточек висели рядом с полупальто. Он быстро обыскал их. Ничего. В ванной комнате находился обычный набор женских причиндалов. Все это тоже абсолютно ничего не говорило ему о хозяйке номера.

Лу закрывал дверцу аптечки в ванной, когда зазвонил телефон. Он подпрыгнул как ошпаренный и выскочил в кабинет, уговаривая себя успокоиться.

На специальном табло на телефонном аппарате, которое сообщало владельцу, кто ему звонит, светилась надпись: «Монтгомери и Монтгомери». Название звучало знакомо. Юридическая контора?.. Внезапно он вспомнил: частное сыскное агентство! Оно находилось в Сан-Франциско, и он несколько раз к нему обращался во время своих журналистских расследований.